Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Печенье на солоде марки «Туччи» делает мир гораздо лучше - Лаура Санди

Печенье на солоде марки «Туччи» делает мир гораздо лучше - Лаура Санди

Читать онлайн Печенье на солоде марки «Туччи» делает мир гораздо лучше - Лаура Санди

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 33
Перейти на страницу:

Мы с Ноэми должны были изображать прокажённых. Людовика — Мать Терезу.

Наши роли устраивали нас, потому что почти ничего не нужно было заучивать. Лишь несколько фраз о страдании и благодарности. Мы щипали друг друга через лохмотья, в которые нас обрядили, и нам почти удавалось плакать по-настоящему, а когда переставали щипаться, могли и улыбнуться земным радостям. Это было нетрудно. Только бесконечно скучно.

Скучно ещё и потому, что я не могла участвовать в общем безумии, которое охватило девочек перед выходом на сцену. Нет лучшего места, чем сцена, чтобы показать всем, какая ты умница и на что способна, поэтому перед выходом на неё все словно с ума сошли.

Одни не отрывались от зеркала, беззвучно повторяя свой текст и поправляя причёску, другие, наоборот, падали на колени, моля о внезапном недомогании, расстройстве желудка или обмороке.

Поскольку моя роль не давала какой-либо возможности проявить себя, я не примкнула ни к первым, ни ко вторым.

Ноэми, которая, напротив, смогла каким-то необъяснимым, но весьма выразительным образом присоединиться ко второй группе, хотя текст у неё был точно такой же, как у меня, ожидала нашего выхода вместе с другими девочками за занавесом. В нужный момент она повернулась ко мне, взяла за руку, и мы вышли на сцену.

— Я всё забыла, — шепнула она мне сквозь марлевые повязки, закрывавшие ей рот и нос. А открытый лоб оказался белее этих бинтов.

— Щипай меня время от времени, щипай! — шепнула я, и она отчаянным жестом дала понять, что согласна.

Совершенно одинаковые, в рубищах, ученицы обоих классов, «А» и «Б», заполнили сцену сразу все — выползли на коленях, в несколько рядов, по восемь человек в каждом.

Мы с Ноэми оказались в последнем ряду, самом дальнем от публики. У меня безумно стучало в висках, я еле держалась, казалось, сейчас потеряю сознание. Роль в роли. Я не могла больше ни минуты оставаться там. Это была последняя репетиция, и я обещала Марио, что покажу всё лучшее, на что способна.

Сестра Стелла сказала, что после этой финальной репетиции переставит в передние ряды тех, кто этого заслужит, и отодвинет в дальние тех, кто не заслужит. И другого выхода отсюда не было.

Что-то тяжёлое и пульсирующее в голове мешало мне свободно двигаться. Я ещё ниже склонилась к земле, надеясь, что меня не будет видно, и на несколько секунд, прижавшись головой к дощатому полу сцены, принялась глубоко дышать. Мне показалось, будто стало немного легче, какой-то клокочущий внутри комок стал ослабевать.

И действительно, я вдруг почувствовала, как он исходит из меня, липкий и жидкий, через нос. Белые бинты сделались влажными и красными. Очень тихо я на коленях двинулась вперёд.

— Куда ты? — шепнула Ноэми, потянув меня сзади за лохмотья. — Смотри, у тебя кровь идёт из носа.

— Тссс! Знаю. Мне нужно к сестре Стелле, — ответила я, махнув ей рукой. Ноэми отпустила меня.

Я проползла в четвёртый ряд. Босоногие прокажённые, решив, что я хочу занять их место, принялись толкать меня со всех сторон. Я всё же пробралась в третий ряд. Тут всё повторилось.

А во втором ряду девочки поступили ещё хуже. В качестве реквизита у них были шишковатые веточки, и они воспользовались ими как палками. Согласно сценарию, они должны были размахивать ими, и вряд ли кто заметил, что при этом они охотно колотили меня. Элеонора ударила меня по спине, но лишь усилила тем самым моё стремление добраться до конца этого кошмара.

Я находилась уже в первом ряду среди самых успешных прокажённых, и у меня не было особого выбора. Или спущусь сейчас по ступенькам со сцены, остановлю тем самым репетицию и скажу сестре Стелле, что у меня идёт кровь из носа, или поступлю по-своему.

Я не могла предполагать, что во мне ещё что-то осталось после того, как вылилось столько крови. Но оказалось, это «что-то» не только осталось, но ещё и возрастало. Мною двигало какое-то загадочное существо, которое стремилось выбраться наружу и выплёскивало из носа кровь.

Я дрожала. Нет, неверно. Я содрогалась.

Что-то стучало у меня внутри, в желудке, сотрясая всё тело и стреляя вверх, в голову, словно мяукая и царапая меня повсюду.

Если не выпущу это «что-то», тут же умру в страшных муках, потому что у него острейшие когти — у того, кого рожу с минуту на минуту.

Я вцепилась в подол Марии Терезы. Людовика пошатнулась. Увидев это моё незапланированное действие, все остальные умолкли и стали медленно отползать в стороны. В лучах прожектора остались только мы вдвоём. Людовика, должно быть, восприняла мои неожиданные действия как ещё одну пощёчину и с ужасом смотрела на меня.

— У меня был рыжий котёнок, — заговорила я, опустив голову. И Людовика сразу же поняла, что, если не хочет провалиться, следует подыграть.

Не поднимая головы, я искоса взглянула на неё, желая убедиться, что она отлично изображает сочувствие. И она действительно очень походила на Мать Терезу Калькуттскую, которая выслушивает последние слова умирающего от проказы человека. Молодец. Я не сомневалась — она поймёт, что нужно делать.

Стоя на коленях возле Людовики, я крепко держала её сутану, так что она не могла отойти, взмахнув своим белым покрывалом с синими полосами.

«Спокойно, спокойно, спокойно!» — приказала я себе и продолжила.

— Я называла его еврейским котёнком. Я нашла его в поле, он остался без матери, настоящий дикий котёнок. Ему было недели две, может, чуть больше. Он уже умел кусаться и царапаться. И был злой. Я накормила его, приласкала и унесла к себе. Он стал самым ласковым котёнком на свете. И однажды спрятался в рукаве одного из гостей, Мать Тереза.

Мать Тереза ласково провела рукой по моей голове и вопреки желанию Людовики с нежностью произнесла:

— Продолжай, дочь моя, продолжай. Я здесь для того, чтобы выслушать тебя.

Иногда она выводила меня из себя своей актёрской глупостью.

«Спокойно, Леда. Никакого волнения», — приказала я себе.

С тупым выражением на лице, изображая нечто вроде мечтательного ступора, глядя в пол, я продолжала:

— Это было самое воспитанное существо на свете, отличавшееся врождённым благородством, ну просто принц. Когда я возвращалась поздно ночью, он встречал меня заспанный. Потом, шатаясь, шёл досыпать. Однажды я заперла дверь. Он пытался открыть её, толкая всем туловищем, рассердился, устроил светопреставление и ворчал на меня целую неделю. Пылесос приводил его в ужас. Ленивый был кот, беззащитный, кот-поэт. Я купила ему механическую мышку. Он стал недоверчиво обнюхивать её. Когда я завела мышку и она задвигалась, он зашипел и убежал, спрятался под шкаф.

— Ох… — Мать Тереза огорчилась. Озаботилась. Людовика, напротив, была вне себя от ярости.

А я не проявила никаких эмоций.

— Когда он вырос, вокруг нашего дома стали бродить кошки, заигрывая с ним и зазывая. Это пугало его, он перестал выходить на улицу. Я решила, что ему пора познакомиться с миром и отнесла его на тротуар под окно. Он чуть с ума не сошёл от страха. Его окружили голуби, он испугался и отчаянно звал меня, мяукал, жался к стене. Другие животные и коты были для него странными созданиями, которым он не доверял, или врагами — их он опасался. А людей не боялся. Неожиданно прыгал мне на плечи, лизал мои волосы. Думал, что я — кот, а настоящие коты — это что-то другое.

Я помолчала.

Потянула за сутану Марию Терезу и начала медленно подниматься.

— Дочь моя… — заговорила Людовика, воспользовавшись моим молчанием, чтобы продолжить сцену. Ведь не могла же она, главная актриса, говорить меньше статистки. Но я остановила её. Взяла за руки и сжала так крепко, что она невольно замолчала.

Стоя рядом с ней, но по-прежнему скорбно опустив голову, я заговорила совершенно убитым тоном:

— Огромная соседская собака растерзала его. Он походил на игрушечного кота, на куклу, один глаз вывалился, лапа безжизненно свисала, ну совсем как кукла, которую разорвала какая-то жестокая девочка.

Я почувствовала, как руки Людовики постепенно выскользнули из моих ладоней. Не произнеся ни слова, она в потрясении упала на колени. Негромкий стук, раздавшийся при падении её невесомого тела, придал некий пафос финалу. В общем, она не так уж плохо довела сцену до конца. Иначе я не призналась бы в этом. Марио я никогда не лгала.

— Если будешь устраивать такие глупости, Леда, кончишь тем, что я перестану тебе что-либо рассказывать!

— Да ладно, Марио. Я была умницей. Всё прошло прекрасно.

Оглушительные аплодисменты всех сестёр, изображавших публику, обрушились на нас, а я, с окровавленными бинтами на лице, хотела только одного: чтобы Людовика, стоявшая на коленях возле меня в своём белоснежном покрывале с синими полосами, промолчала. Ну хотя бы сейчас.

По счастью, сёстры, управлявшие занавесом, опустили его раньше, чем мы ожидали. Эти дежурные по столовой тоже были зрителями, причём прежних репетиций не видели и потому не знали, что финал этого спектакля придумала не сестра Стелла, а я.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 33
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Печенье на солоде марки «Туччи» делает мир гораздо лучше - Лаура Санди торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться