Университетская история - Владимир Торчилин

— Ладно, чего уж там, — махнул рукой Андрей, обнаруживший в словах Джима много общего с собственными мыслями, — вы-то тут причем? А за разъяснение спасибо, хотя за эти несколько дней я уже и сам кое-что понимать начал. Ладно, лишь бы сейчас этот кошмар поскорее закончился. Тогда и будем думать, как надо правильно жить в вашей замечательной стране. Ну, что — разъезжаемся, или вы еще меня потренировать хотите?

— Давайте разъедемся до завтрашнего утра, Эндрю, — усмехнулся Джим. — А то вы можете подумать, что я специально наши разговоры затягиваю, чтобы вам счет помощнее выставить, тем более что я сам вам только что самого себя и коллег своих в не самом лучшем свете нарисовал. А вы мне чем-то симпатичны, и не хотелось бы, чтобы вы обо мне плохо думали. Так что до завтра...

И Андрей покатил домой, думая о том, как стремительно способны развиваться события, возникая самым непредсказуемым образом буквально из ничего, и как всего лишь за несколько дней полностью способно измениться внутреннее содержание жизни какого-то наугад выхваченного случаем человека. В данном случае — его жизни.

XV

Как и предсказывал Джим, на следующее утро в кабинете декана впридачу к особой тройке появился симпатичный мужчина средних лет в безукоризненном костюме и тонких золотых очках — адвокат Деборы, который представился присутствующим как мистер Шломо. По тому, какую толстую пачку бумаг он выложил возле себя, когда все расселись — Андрей с Джимом оказались на одной стороне стола и напротив всех остальных (правда, Кевин сохранял свое место во главе собрания), — стало ясно, что он настроен серьезно. На этот раз никаких предисловий со стороны Кевина не последовало, и ход разбирательства сразу взял в свои руки университетский Роберт.

— Ну как, доктор Левин, не появилось ли у вас за эти несколько дней каких-нибудь новых соображений, которые вы хотели бы довести до нашего сведения?

Андрей вопросительно посмотрел на Джима. Тот несколько извиняющимся тоном ответил вместо Андрея:

— Господа, я, конечно, понимаю, что у нас здесь не судебное разбирательство, но тем не менее я посоветовал своему клиенту передать право на ответ мне. Тем более, что доктор Левин ввел меня в курс дела. И наш ответ очень прост и очевиден. Доктор Левин полностью признает наличие проступков, которые ему вменяет в вину доктор Тротт, но дает им совершенно иное толкование. Его отношение к доктору Тротт в высшей степени серьезно, а то, что он избрал для выражения этого отношения форму, которую ни доктор Тротт, ни все вы одобрить не можете, объясняется исключительно различием культур. Только поэтому оказалось, что поведение, считавшееся совершенно нормальным в России, где доктор Левин родился и был воспитан, пришло в противоречие с нашими установлениями. Поэтому я полагаю, что с доктором Тротт вы можете решить проблему тем образом, который университет сочтет оптимальным, а доктор Левин уже получил серьезный урок и ни в каких других наказаниях не нуждается.

В предыдущий день, когда Джим проговаривал эту маленькую, но внушительную речь перед Андреем, он прокомментировал се так:

— Хоть мы и решили на разницу культур не напирать, но эта фраза нужна. Она заставит их раскрыться, и мы узнаем, как далеко они готовы зайти в попытках ублажить вашу Дебору. Если они вашей крови жаждать не будут, то и мы угрожать не станем, но если окажется, что ваше увольнение рассматривается серьезно, тогда мы бьем из тяжелых орудий.

Противоположная сторона стола неодобрительно зашумела. Андрею показалось, что даже Берт, поглядывавший на него вполне дружелюбно, проговорил что-то недовольное. Из невнятного ропота выделился резкий голос кадровички Джин:

— Это удобное, но совершенно несерьезное оправдание! Тем более, что доктор Левин работает у нас в стране уже несколько лет и к тому же согласился занять такую высокую позицию в нашем университете. Он просто обязан был твердо заучить, что можно, а чего нельзя, и отдавать себе полный отчет в возможных последствиях нарушений!

Эмоциональную реплику Джин спокойно, но внушительно дополнил Роберт:

— Похоже, что ничего нового доктор Левин в свою защиту сказать не может, а то, что сказано раньше, в качестве серьезного аргумента рассматриваться не может. За прошедшие дни мы обсуждали этот вопрос с руководством университета, мистером Шломо и несколькими консультирующими нас юристами. Общее мнение таково — обиды и требования доктора Тротг совершенно справедливы. Нет сомнений в том, что она должна получить все требуемые компенсации, — туг мистер Шломо довольно кивнул и позволил себе слегка улыбнуться, — равно как и в том, что, скорее всего, доктору Левину придется покинуть наш университет.

При этих словах мистер Шломо несколько опечалился и даже слегка пожал плечами, как бы говоря, что сам он считает такое наказание чрезмерным, но не ему решать. Университету виднее. Он крови не жаждал. Хотя скорее всего письмо от имени Деборы с требованием увольнения Андрея именно мистер Шломо и сочинил.

Андрей осторожно посмотрел на Джима. Похоже, тот оказался прав, и своим ответом на невинную Джимову реплику с просьбой об оправдании Роберт ясно указал, какие планы вынашиваются в верхах по отношению к Андрею. Адвокат был готов к атаке и начал ее незамедлительно, демонстрируя свою домашнюю заготовку в полной красе:

— То что вы сказали, Роберт, звучит для меня совершенно невероятно. Неужели вы готовы пойти на такое нарушение контракта, которое может грозить вам серьезным иском, только для того, чтобы наказать молодого человека за несколько излишне романтическую натуру? Вместо того, чтобы решить вопрос внутри университета, удовлетворив возможный максимум требований доктора Тротт, но одновременно и не нарушая прав доктора Левши?

— Что вы имеете в виду? — удивленно спросил Роберт.

Впрочем, внушительным выступлением Джима были удивлены все присутствующие, которые теперь смотрели на него, не спуская глаз.

— Неужели у вас левая рука не знает, что творит правая? — очень естественно удивился Джим. — Тогда позвольте вам напомнить.

И он вынул из своей монограммированной золотом кожаной папки несколько копий того самого давнего проректорского письма и раздал их всем присутствующим. Последовало несколько минут молчания, в течение которого был слышен только шелест несинхронно переворачиваемых страниц. Джим ждал. Когда последний из присутствующих — им оказался Берт — отложил прочитанное письмо на стол, Джим продолжил:

— Как видите, предлагаемое вами увольнение доктора Левина находится в явном противоречии с условиями его найма. Я думаю, что мне нет нужды детально разъяснять, какие именно аргументы я могу привести на основании подчеркнутого мной в письме проректора доктору Левину абзаца. И если вы все-таки примете решение об увольнении, то, к нашему сожалению, нам не останется другого выхода, кроме как подать встречный иск на возмещение моральных и материальных убытков. О том, во сколько мы их оцениваем, вы узнаете в свое время.

Адвокатская часть аудитории состояла из несомненных профессионалов. Когда в ответ на внушительную речь Джима представлявшая отдел кадров миссис Лебовски начала что-то злобно шипеть по поводу того, что никакой шантаж не сможет сбить плавное движение университета по пути к лишенному сексуальных конфликтов будущему, с какими бы там горе-учеными ни пришлось для этого распрощаться, ее довольно резко перебил университетский юрист, показав этим одновременно, кто действительно является полномочным лицом во всем разбирательстве.

— Помолчите, Джин! Лучше скажите, как это могло случиться, что я никогда этого письма не видел? Вы же сами говорили мне, что все бумаги, связанные с приглашением доктора Левина, были совершенно стандартными!

Джин начала что-то отвечать, но ее перебил баритон явно получившего полный верх Джима.

— Извините, господа, но мне кажется, что история того, как вы готовили этот вопрос для обсуждения, для большинства присутствующих интереса не представляет. И вообще, поскольку позиции сторон совершенно ясны, то, наверное, дальнейшее обсуждение следует вести Роберту, мистеру Шломо, представляющему интересы доктора Тратт, и мне. Я уверен, что мы сможем выработать приемлемую для всех позицию и рекомендовать ее нашим клиентам. После этого мы или соберемся опять, если потребуется какое-нибудь дополнительное обсуждение, или просто условия нашего соглашения будут приняты и воплощены в жизнь.

И Роберт, и мистер Шломо, которому даже как-то и в дискуссии поучаствовать толком не пришлось, при полном молчании остальных выразили свое согласие и готовность посидеть вместе с Джимом над выработкой этой самой заветной взаимоприемлемой позиции в самом ближайшем будущем, конкретный срок которого должны будут установить, перезвонившись, их секретари. Народ начал расходиться. Кривила лицо только Джин, которая старалась держаться как можно дальше от Андрея, всем своим видом показывая, что ее на мякине не проведешь и всяких сексуальных обидчиков она видит насквозь. Берт осторожно подмигнул ему, когда они случайно встретились глазами, а явно обрадованный таким поворотом событий Кевин придержал его у двери и негромко сказал: