Загадка Ватикана - Фредерик Тристан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Совершенно верно, — подтвердил Сатана. — Нам всем надо опомниться, взять себя в руки. Если нам это не удастся, что произойдет с красотой, с удовольствием, с гармонией? Они считают, что тело греховно.
Ученики Гермеса ответили возмущенными криками на это напоминание. Потом выступил Гермодюл:
— Я утверждаю, что иудейская секта, которая поклоняется Христу, выступает против римской власти. Следовательно, мы должны объяснить императору, что ему следует устранить этих злоумышленников. Что произойдет, если рабы взбунтуются? Кто будет разгружать корабли?
Сатана добавил:
— Во Фессалию назначен замечательный наместник. Его зовут Руф, и он уже проявил свои способности в борьбе против безбожников, которые служат Христу. Надо чтобы этот пример распространился на все Средиземноморье и, прежде всего, на сам город Рим. О, великий Гермес, поспешите предупредить божественного Траяна об опасности, которая угрожает Империи.
— Траян воюет против парфян и не станет забивать себе голову такими проблемами, — сказал Гермес. — Но недавно император назначил на пост правителя Вифинии Кая Плиния. Этот здравомыслящий человек не станет терпеть фанатиков. Мы отправим к нему гонца. Плиний сумеет убедить Траяна, ведь он пользуется его полным доверием.
— Поеду я, — решил Гермоген. — Но, Трижды Великий, мне кажется, что вместо того, чтобы уничтожать секту, надо ее подчинить.
— Как это? — вопросил Гермес.
— Эта иудейская мысль очень путана, в ней много всяческого хлама. Божественный Платон наведет порядок в этом хаосе. Давайте эллинизируем деревенщину. Таким образом эти идеи уплывут от плебса и больше не будут угрожать Империи.
— Очень даже удачная мысль, — одобрил Гермес.
— Вы и в самом деле так думаете? — не согласился Сатана. — Ваш Платон принадлежит к тем идеалистам, которые способны скорее оплодотворить эту секту, чем разрушить ее. А что, если вы дадите крылья кроту? Нет, нет! Уговорите императора раздавить гадину, пока она не дала потомства.
Но божественный Гермес не любил пролитой крови. И Гермоген ушел готовиться к длительному путешествию через Средиземное море к Понту Эвксинскому, где правил Кай Плиний. Такое решение совсем не удовлетворило Сатану, но он никак не мог ему воспрепятствовать. Поэтому он покинул Александрию в довольно-таки скверном расположении духа, убежденный, что надо действовать немедленно, ища какие-то другие ходы, чтобы остановить распространение учения христиан.
Прошла ночь с тех пор, как Базофон повстречался с отшельников Эленком. Рана на его носу затянулась благодаря целебным травам. Но, к своему стыду, он не смог усидеть на месте, чтобы отдаться медитации. Ему было крайне необходимо пошевелить то рукой, то ногой или обязательно надо было почесаться. В конце концов, вместо того, чтобы обрести покой, он разразился ругательствами в адрес святого пустынника:
— Что это за глупость, пригодная только для умирающих? Зачем изображать из себя статую — разве что для того, чтобы схватить судорогу? Ты меня обманул. Так нельзя научиться колдовскому искусству.
На рассвете старик, поняв, что с этим юнцом сладу не будет, решил избавиться от непрошеного гостя.
— Послушай-ка, — предложил он Базофону, — я тебе открою один секрет. Ступай немедленно в Александрию — это совсем близко — там, на пристани, ты увидишь высокого мужчину со смуглой кожей, похожего на путешественника. Подойди к нему и, не боясь, попроси, чтобы он обучил тебя колдовскому искусству. Но не забудь сначала произнести слово «гадалкавар», которое даст знать этому великому человеку, что он имеет дело с посвященным в тайны высокой науки.
На самом деле Эленк просто издевался над молодым человеком. Он не знал ни одного человека, который был бы колдуном. А тайные слова он просто выдумал по ходу разговора.
— Благодарю тебя, — сказал Базофон. — Но действительно ли это именно то слово, которое следует произнести?
— То самое, — заверил его старик.
Ворон, сидя на верхушке скалы, смеялся, как смеются птицы его породы, испуская зловещие крики.
Сжимая палицу, наш наивный юноша торопливо попрощался со стариком и зашагал по направлению к городу. Избавившись наконец от назойливого гостя, Эленк проводил его взглядом и не почувствовал ни малейшего сожаления.
А Базофон шагал все утро и часть послеобеденного времени. Он пришел в порт усталый, но исполненный надежды. На Небе ему отказались дать могущество назорея. Зато на Земле, благодаря колдовству, он приобретет силу не меньшую, а, возможно, и большую, чем та, в которой ему отказали. Он в этом не сомневался. И он начал прогуливаться по пристани, разыскивая египетского колдуна, которого описал ему отшельник.
В это же время Гермоген искал корабль, который доставил бы его на противоположный берег Средиземного моря. У него с собой было два дорожных мешка, куда упаковал все необходимое, в том числе несколько философских трактатов, которые собирался прочитать во время плавания. Однако, пока он вел переговоры с греческими матросами, чей корабль отбывал на Эфес, какой-то вор чуть не стащил один из медиков. Ему бы это несомненно удалось, если бы в эту минуту Базофон не заметил его маневр и не вмешался. На этот раз палка юноши поистине творила чудеса. Одним ударом она разбила злоумышленнику голову, и тот, полумертвый, свалился на мол.
— Если бы не ты, я бы лишился своих драгоценных трактатов, — сказал Гермоген. — Кто ты?
— Базофон, сын наместника Фессалии, мастер плотницкого цеха.
Тогда Гермоген подумал, что было бы неплохо взять себе в попутчики этого крепкого парня. Он предложил ему наняться к нему на службу, при условии, что тот согласится отправиться в морское путешествие. А Базофон только этого и ждал, ведь ему казалось, что он нашел именно того человека, на которого ему указал пустынник Эленк. Он схватил оба мешка и решительным движением забросил их себе на спину, прижав сверху палкой.
Итак, в тот же вечер они взошли на корабль, который отправлялся в Эфес, но перед этим должен был бросить якорь у берегов Родоса. Базофон был в восторге. Ведь ему первый раз в жизни доведется путешествовать морем. С другой стороны, ему нравился хозяин, нанявший его на службу. Экипаж судна, казалось, отнесся к Гермогену с глубоким уважением. И в то время как большинство пассажиров спали, где придется, укладываясь вповалку на палубе, на трапах или в трюме, он получил отдельную каюту, рядом с каютами владельцев корабля и капитана.
— Скажи мне, — спросил ученик Гермеса, — что ты делал в Египте?
— Я попал туда случайно, — ответил юноша простодушно. — Ангелы должны были доставить меня во Фессалию, но этот народец не отличается хорошим зрением. И к тому же, они упрямы, как ослы.
— Ангелы? Ты говоришь о вестниках[37]? Какие вестники? Римские?
— Вы не угадали, мой господин. Я говорю об ангелах небесных.
— О вестниках небесных? — переспросил Гермоген. — А чьи это были посланцы — божественного Зевса или несравненной Афродиты?
— Я не знаю персон, о которых вы говорите, — отвечал Базофон. — Но сейчас я все вам объясню. Дело в том, что в меня в раннем детстве унесли в Рай, чтобы отдать там на обучение патриархам.
— Какой Рай? Какие патриархи? — растерянно спросил Гермоген, так как он не был знаком с этими иудейскими понятиями.
— Я вижу, — сказал Базофон, — что вы мало смыслите в этих вещах. И не в обиду вам будет сказано, я очень удивлен, что вам никогда не приходилось слышать об этих старых занудах — Аврааме, Давиде и Соломоне.
— Об Аврааме я, кажется, слышал. Так ты еврей?
— Конечно же нет, — отвечал Базофон. — Я родился во Фессалии, и мои родители были греками. Разве римляне поставили бы моего отца Марциона наместником, если бы он был еврей?
— Не поставили бы, — согласился Гермоген, — но почему твои родители дали тебе в наставники иудеев, о которых ты говоришь?
— О, я вижу, вы в это совсем ничего не смыслите, — сказал Базофон. — Когда я говорю о Небе, я имею в виду вышнее Небо, где обитают Дева Мария, Святой Дух и наш Господь.
На этот раз Гермоген подумал, что у молодого человека не все в порядке с головой или что он принадлежит к какой-нибудь сумасшедшей секте, коих — увы! — за последние четыре десятка лет возникло везде немало. Кто они — эта дева, этот дух и этот господь?
— Я вижу, что твои мускулы работают лучше, чем твоя голова. Поменьше слушай всяческие глупости и болтовню. К тому же уже поздно и пора спать. Завтра утром твои мысли, возможно, придут в порядок.
Базофон не стал спорить. Не все ли ему равно? Этот богатый путешественник любезно доставит его на противоположный берег Средиземного моря — разве не это главное? И он пошел искать местечко, где мог бы поспать. Он нашел его между бочкой и тюком шерсти. Но не успел он задремать, как его внимание привлекла негромкая беседа — разговаривали где-то рядом.