Священный меч Будды - Эмилио Сальгари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Быстро надвигалась ночь. В отдалении все еще слышались залпы мушкетов, а в том направлении, где должна была находиться гостиница, виднелись широкие огненные языки, которые то поднимались, то опускались, корчась как разъяренные змеи, а над ними стояло черное облако дыма и вздымался громадный столб искр, разносившихся ветром в разные стороны.
Капитан, Джеймс, китаец и поляк, еще бледные от волнения, еще не отдышавшиеся после бегства, с любопытством смотрели на это пламя, которое, разгораясь все больше и больше, освещало все вокруг зловещим светом.
— Это горит гостиница, — сказал американец.
— Вижу, — отвечал Джорджио.
— Что, если бы они подожгли ее часом раньше?
— Ни один из нас не был бы здесь. Бедный хозяин! Теперь он разорен! — пожалел Казимир.
— Эй, негодный мальчишка! Ты жалеешь эту каналью?
— Немного, сэр Джеймс.
— Напрасные труды, мой мальчик. Я всадил ему пулю в лоб, и теперь он болтает и играет в шашки с мессиром Вельзевулом или с его кузеном Буддой.
— Клянусь трубкой!..
— Это слишком, мальчик. Китайцы тебя ненавидят.
— Я их больше не боюсь.
— Они способны будут преследовать нас и дальше, если завтра не найдут наших костей под развалинами дома.
— Но до завтрашнего дня мы успеем отплыть так далеко, что эти желторожие потеряют всякую надежду нас догнать.
— Если только гребцы будут продолжать так же отчаянно работать, — сказал капитан. — Они догадались, друзья мои, что восстание вспыхнуло по нашей вине.
— Так что?.. — спросил американец.
— Так что я не был бы удивлен, если бы они отказались плыть вперед.
— Мы их заставим.
— Будьте осторожны, Джеймс! Луэ Коа способен сыграть с нами гадкую шутку.
— Каким образом?
— Тише, пожалуйста! Может быть, в кустах вдоль берегов сидят китайцы.
Американец замолчал и устремил взгляд на берега, покрытые густым тростником, среди которых прекрасно могли скрываться люди. Капитан же, наоборот, смотрел на пожар, который быстро ослабевал.
В полночь джонка, довольно быстро продвигавшаяся вперед, подплыла к огромной черной массе, неподвижно лежавшей на середине реки.
Ночью Луэ Коа и его гребцы просто-напросто бежали. Пользуясь непроглядным мраком ночи и глубоким сном иностранцев, они решили, что дальше не поплывут, и из боязни быть узнанными и забранными китайскими солдатами молча прокрались к реке, взобрались на джонку и поплыли вниз по реке, по всей вероятности, обратно в Чжаоцин.
Им, конечно, и в голову не пришло, что своим бегством они ставят в крайне затруднительное положение путешественников, покидаемых на пустынном островке, среди бурной реки, без всяких припасов и без лодки хотя бы для переправы на берег. Отважное предприятие угрожало кончиться гибелью смелых искателей приключений. Американец, окончательно выйдя из себя, разразился ужасными ругательствами.
— Как! Почтенный гражданин свободной Америки, чистокровнейший янки — и одурачен таким образом погаными китайцами! Это, — говорил он, — нечто неслыханное, феноменальное!
Он ходил взад и вперед по берегу как помешанный и рвал на себе волосы, разражаясь угрозами, от которых мороз продирал по коже слушателей, и эпитетами, которым, по-видимому, не предвиделось конца.
— А! Каторжник Луэ Коа! — гремел он, ломая руки от ярости. — Поганая желтая рожа! Надругаться над таким, как я, над янки моего сложения и силы! Попадись только мне в руки, я сверну тебе голову, как цыпленку, я тебя изрублю, истолку в порошок, живым изжарю! Украсть у меня шу-шу! У-у! Берегись, если только попадешь ко мне в руки! Осел, каналья, разбойник, предатель, вор…
— Тише, Джеймс, тише, — говорил капитан. — К чему весь этот шум?
— Тише, говорите вы?! Вам, кажется, все равно, что нас одурачили эти мошенники, эти бритые головы? Канальи! Осмеять американца!
— А разве они также не осмеяли и итальянца?
— И поляка? — добавил Казимир.
— А тем временем у нас нет ни одного глотка водки на всех четверых. Как жить хотя бы без самой малюсенькой чашечки водки?
— Найдем еще. А между тем советую вам не горевать о том, что мы наконец-то избавились от этих негодяев, которые в конце концов непременно бы нас убили.
Американец мгновенно смолк.
— О! — воскликнул он, меняя тон. — Пожалуй, вы правы. Я не скажу, чтобы эти негодяи внушали мне страх, но, если уж говорить правду, они ужасно надоедали мне своими вечными угрозами. Между тем я также не знаю и того, как мы будем продолжать путешествие без лодки или лошадей.
— А ноги на что, сэр Джеймс? — сказал поляк. — Надеюсь, что американцы умеют ходить пешком.
— Еще бы! Мы ходим, как поезда по железной дороге; мы ведь железные.
— Тогда все пойдет прекрасно.
— А провиант? — спросил Мин Си.
— О провианте я позабочусь, — сказал Корсан. — Завтра я пройдусь по лесам и болотам и выгоню из логовищей слонов, бегемотов, тапиров…
— Но где же вы видите болота? — перебил его капитан.
— А где леса? — сказал Казимир. — Ах, сэр Джеймс, вы ведь забыли, что ваши владения не имеют даже двухсот метров в окружности. Поставьте крест на слонах, бегемотах и тапирах.
Американец стоял несколько секунд, словно пораженный, но потом, видимо, утешился.
— Ба! — воскликнул он. — Мы найдем фазанов, гусей, уток. Ты увидишь, мой мальчик, какое побоище мы им устроим. Ни одна птица не ускользнет от меня, уверяю тебя. Самое трудное будет покинуть наши владения.
— Об этом мы подумаем завтра, — сказал Мин Си. — Пословица говорит, что утро вечера мудренее; воспользуемся этим советом и давайте ляжем спать.
— Мне кажется, что наш канонир прав. Я всегда говорил, что чем меньше голова, тем умнее в ней мозги. А можем ли мы уснуть без боязни, что не проснемся завтра без голов?
— Не бойтесь этого, сэр Джеймс, — сказал поляк. — Я буду сторожить и своевременно предотвращу всякую опасность.
— Вот и отлично. Спокойной ночи, мальчик.
Американец, капитан и Мин Си улеглись в палатку, а Казимир сел на траву, положив ружье на колени, и устремив глаза на берега река
XI. Переправа через Сицзян
Остальная часть ночи прошла совершенно спокойно. Тишина нарушалась только ревом диких зверей, приходивших утолять жажду водами Сицзяна.
— Ну что, вернулись эти негодяи? — спросил на другой день американец, едва выйдя из палатки.
— Я не видел ни одного, сэр Джеймс, — отвечал поляк. — Наши гребцы летят теперь к Чжаоцину на всех парах, уничтожая наш провиант и подкрепляясь нашей водкой.
— Неужели у нас даже нечего положить в рот?
— Нет даже ни крошки сухаря.
В эту минуту они увидели капитана и Мин Си, по-видимому только что окончивших длительное совещание.