Иллюзия брака - Ксения Власова

из поля своего зрения, — поправил меня Брайен и вдруг добавил: — Приношу свои извинения, но в этот раз мы с вами разделим постель.

Я вздрогнула и, настороженно отступив на шаг, с подозрением покосилась на него. Он намекает на то, что мы будем спать в одной кровати или на что — то еще?

С одной стороны, мы уже ночевали вместе, и ничего страшного не случилось. С другой… После моего неудачного побега мы с Брайеном странным образом будто стали ближе. Возможно, это чувство возникло из-за смерти разбойников: разделить смерть, даже в таком виде, всегда чревато сильными эмоциями. Адреналин связывает похлеще иных пут. Но именно из-за этого неуместного ощущения близости мне бы и хотелось держаться от Брайена на расстоянии. Ночь в одной кровати не отвечала моим представлениям о личных границах.

Я склонила голову, рассматривая Брайена. Высокий, широкоплечий, он стоял в шаге от меня и спокойно наблюдал за мной. На лице с острыми скулами и отпечатком чужой, незнакомой красоты ни тени нетерпения или сомнения. Признаться, я завидовала его умению держать себя в руках.

Интересно, он чувствует то же, что и я? Многое бы отдала за возможность прочесть его страхи и желания! Как же тяжело разговаривать, когда не знаешь, чего ждать от человека!

— Вас что-то смущает?

Его голос вывел меня из задумчивости, и я поняла, что пялюсь на своего мужа слишком долго, неприлично долго, чтобы просто отвернуться. Озвучить вопрос, который не давал мне покоя, я не решилась. Вместо этого, мельком взглянув на кровать, я вновь посмотрела на Брайена и негромко проговорила:

— Я не смогла увидеть вашей сути, поэтому, признаться, чувствую себя немного. непривычно. Люди для меня — открытая книга. Но не вы.

Брайен усмехнулся, а затем стал серьезным. Обойдя меня, он подошел к застеленной постели и опустился на нее. Матрас прогнулся под его весом. Я осталась стоять на месте

— настороженная, но не испуганная.

Я не боялась Брайена. Где-то не доверяла, да, где-то хотела выиграть у него, но страха не испытывала. Хотя после демонстрации его силы в лесу стоило бы.

У моего супруга оказался сильный дар. Необычайно сильный.

— Значит, такое с вами впервые? — спросил Брайен и, подавшись вперед, оперся локтями на колени. — Прежде вы всегда имели преимущество?

— Я бы не назвала это преимуществом, — поморщилась я. — Но в целом вы правы.

Брайен немного помолчал, а затем его губы изогнулись в улыбке — тонкой и мимолетной.

— Боюсь, вам придется действовать так же, как и всем остальным — полагаться на свою интуицию и доверять людям, ориентируясь на их поступки, а не слова.

Я пожала плечами, стараясь не показать, что меня задела ирония, сквозившая в его интонациях.

— Никогда не верила чужим словам, — ответила я и сложила руки на груди, словно отгораживаясь. — Только своему дару.

— Но привыкли из-за него чувствовать себя исключительной, верно?

Я поморщилась и поджала больную ногу, не понимая, к чему ведет Брайен.

— Возможно. Все люди, одаренные магией, так или иначе это чувствуют. Что в этом плохого?

— Ничего, — после паузы сказал Брайен. — Вопрос в том, на что еще нас толкает магия?

— Простите?

Вспомнив наш первый разговор в темнице, я торопливо прикусила язык. Брайен не любил пустых извинений.

— Забудьте, — помрачнев на мгновение, отмахнулся он и встал с постели. — Г орничные принесут вам воды, а я ненадолго отлучусь. Ваши волосы… С ними придется что — то сделать.

Я рефлекторно поправила платок на голове, делающий из меня девушку — простушку из деревни, и кивнула.

— Мне нужна краска: химическая или натуральная, разницы нет. Вы можете распорядиться и.

Брайен перебил меня.

— Лучше я сам отправлюсь на рынок. Не хочу, чтобы по дому поползли слухи.

— Звучит разумно, — согласилась я.

В душе разлилось облегчение. Кажется, Брайен трепетно относится к моей тайне. Возможно, он сумеет ее сохранить. Хотя бы до того момента, пока я не сбегу.

Разговор прервал стук в дверь. На пороге оказались две горничные с тяжелыми ведрами воды, от которых исходил горячий пар.

— Я оставлю вас, — деликатно проговорил Брайен. — За лекарем уже послали, поэтому скоро лодыжка перестанет вас беспокоить.

Я криво улыбнулась, собираясь пошутить про ампутацию, но в последний момент передумала. Не стоит демонстрировать свой нрав при посторонних. Брайен говорил со мной как с равной, как это было принято у меня на родине. Но в Иолании к женщине зачастую относились как к малому, неразумному ребенку, нуждающемуся в опеке и контроле.

— Благодарю, милорд, — кротко выдала я, чем заставила Брайена нервно споткнуться на ровном месте.

Ладно-ладно, я тоже умею играть по правилам! Не стоит так удивляться. Я, конечно, сумасшедшая, но границы дозволенного тоже вижу.

Смешно, если подумать. Значит, нарушить брачные обеты для меня — раз плюнуть. А вот испортить образ сурового бойца в глазах прислуги — моветон. Поистине, отец был прав: нет ничего забавнее человеческих принципов.

Как только за Брайеном закрылась дверь, горничные принялись наполнять водой ванну, спрятанную за едва заметной дверцей в стене. Стараясь не наступать на ногу, я осторожно подошла ближе. Дома мы пользовались магическими артефактами, чтобы освободить от столь тяжелой работы слуг, но в Иолании не все сословия могли себе это позволить. Вот и здесь холодная вода спокойно текла из крана, а горячую приходилось носить по старинке с кухни. Значит, денег хватило только на один артефакт. Что ж, все равно неплохо.

Конечно, мне пришлось отказаться от помощи горничных. Я не могла позволить им увидеть мой естественный цвет волос, а купаться в платке было бы странно… Пусть лучше думают, что их госпожа — пуританка до мозга костей и раздевается пред ликами богов только в одиночестве.

Я с удовольствием опустилась в теплую, пахнущую цветочным мылом воду. Ладони тут же зачерпнули шапку белоснежной пены. Полюбовавшись ею, я, как ребенок, сдула ее, а затем расслабленно откинулась на бортик медной ванны и прикрыла глаза. Перед внутренним взором предстала картина, увиденная в лесу: разбойники, падающие замертво. Их остекленевшие взгляды будто вернули меня