Стихотворения - Владимир Нарбут

НА ДАЧЕ

День, как голубь, встрепенулсяЖелтым, розовым и синим.За окном плывет, плывет.О, быть может, взором долгимИ любовным мы окинемСтекла выпуклые вод?Неулыбчиво и косоСмотрит дева из террасы —На поля скользящих шляп.Глубью светятся аллеи.Пляшет пруд голубоглазый.Рой стрекоз уже ослаб.Зной течет, как мед из сота.Чуть вздыхает на балконеЗанавесок кисея.Ободки шляп — кругло-узки.Фаэтон промчали кони,Пыль янтарную вия…

ОСЕННЯЯ СКАЗКА

Сергею Городецкому

Бродила по лесу, срывая каплиОранжево-янтарной костяники.Синели руки — худенькие: зябли,И их царапал-грыз терновник дикий.

Осенний день был холоден и строен.И влажный мох был вязок, точно тина.В попутный яр — меж дождевых промоин —Приволоклась кисейка паутины.

Приволоклась и растянула сети:Загорожу путь, — шепчет поползунья.А под косматой елью, в полусвете,Застряла, сгорбилась изба колдуньи.

Спал, размалеван киноварью жгучей,На вершняке нахохлившийся петел.И дверь-дупло, заткнутое онучей.И тын — не в тын: и ветх и дрябло-светел.

И тень, змеей чуть-чуть голубоватой,Оплыла, как ледок, на пни, на бревнаИ по углам перекрестились схваты,И кто-то поворочал их неровно.

Медвежий дух, тяжелый, сонно-теплый,Возник, как дым, из узкого оконца.И серое лицо — серее воблы —Метнуло в щели два зрачка-червонца.

Раскрыла ротик девочка и стала:Сосульки белые висят под крышей,Хоть осень в роще теплится устало,—А крыша, как сироп, как тесто — выше!

— И, то-то, заглянула в гости к бабке,—Грозится крючковатый палец-коготь.И рыжий кот вытягивает лапки:Ему бы сливок в погребе потрогать.

Дрожит, дрожит испуганный ребенокПод длинным зорким взглядом хищной птицы…И подойти боится. Сипл и тонокПротяжный клекот старой ястребицы:

— А много ль ягодок нашла-то, ягод?Небось и на ладонь не уложила?Вон в полнолунье листики полягут,Тогда зальется ягодная сила.

Ну, ну, покаж… — И гнется коготь цепкийВ передник рваный девочки-тростинки…Окутав фиолетовые щепкиСосны погибшей, блещут паутинки.

Сияет серебристый долгий волос.Не седина ль осенняя сверкает?И сипл, и тонок злой старуший голос.А день — колодец света — иссякает.

Ложится тень угрюмыми крылами —Все зеленей, все шире — травянисто.Наверно, за опушкой плещет пламяИ кровью в облачные бьет мониста.

Дохнуло холодком. И кот — где делся?Течет сироп с громоздкой рыхлой крыши.Строй елок — ворожей хвоёй распелся,И завозились иглы, словно мыши.

Нет девочки… В избе — писк хволой птицы.Соленый запах тянется в оконце.И толстая слюда на нем искрится,Как муть бельма, попавшего на солнце.

ЗИМНЯЯ ТРОЙКА

Колокольчик звякнул бойкоПод дугой коренника,Миг, и — взмыленная тройкаОт села уж далека.Ни усадьбы, ни строений —Только: вехи да снегаДа от зимней сонной лениПоседелые луга.Выгибая круто шеи,Пристяжные, как метель,Колкой снежной пылью сея,Рвут дорожную постель.А дорога-то широка,А дорога-то бела.Солнце — слепнущее око —Смотрит, будто из дупла:Облака кругом слепилисьНад пещеркой голубой.И назад заторопилисьВехи пьяною толпой.Закивали быстро вехи:Выбег ветер — ихний враг.И в беззвучном белом смехеПоле прянуло в овраг.Под горой — опять деревня,С красной крышей домик твой;А за ним и флигель древнийПотонул, нырнул в сувой.— Вот и — дома. Вылезай-каПоживее из саней!Ну, встречай гостей, хозяйка,Костенеющих — родней!—Снова кони, кучер, сани —Оторвались от крыльца.А в передней — плеск лобзаний,Иней нежного лица.

СМЕРТЬ

Река, змеясь по злым долинам,В овраг вошла о край села;Там церковь в золоте старинномТяжелый купол подняла.

Дорога в ветлах — так печальна,Еще печальней синий взглядОсенних сумерек, прощальноСкользящих в парк, где пни горят.

Они пылающей листвоюЗанесены и — как костры.И светят зеленью живоюЛишь сосны, иглы чьи — остры.

А в доме, белом и безмолвном,Над гробом свечи возжжены:Благоуханный ладан волнамЛиловым отдал лик жены.

Неугасимое страданье —Острее колких игл, и в немСквозит с краснеющею дланьюФигура ангела с мечом…

Прозрачна синь грядущей ночи,Всей — в шепоте и вздохах снов;И неземных сосредоточийПолна печаль немых венков…

Фамильный склеп закроет скороПарчу и розовый глазет,И крупные цветы, и взораПод бледным веком круглый след…

Но от морщин ли тонко-четкихУсопшей барыни иль так —Плывет суровость. И решеткиХрипят под шагом: сон иссяк.

Струятся свечи. Жмется дворня,А тени пляшут по стенам —Лохматей, шире и проворней,Ох, будет, будет лихо нам!

Прядет дьячок сугубым ритмомИз книги кожаной псалом,И капли воска по молитвамГорячим катятся стеклом.

Тяжел и низок церкви купол.И Ангел пасть уже готов.— Смотри: Он склепа герб нащупал!И крупен снег чужих цветов.

«Сегодня весь день на деревне…»

Сегодня весь день на деревнеКричат красноглазые певни,А в воздухе тлеет тепло.От хат коноплей отгоняетИ матовым блеском играетЗаплывшее окон стекло.Морщинистой кожею-пленкойРябится под рощицей тонкойЗаозерных заводей ряд.И в пестрых косынках старухи —Давно они — слепы и глухи —По призьбам сычами сидят.Невесело греться на солнце,—Когда уже жизнь веретенцеДенечков земных довила;Когда — от кручины и скорби —На спинах повылезли горбыИ — смотришь сычом из дупла…А день — и зыбуч, и раздолен.С незримых святых колоколен,С небес — все летят голоса.Ах, жаворонки-колокольцы!В Печеры бредут богомольцыРазлужьем, где клад поднялся.Идите, идите чрез рощи —Увидеть холодные мощи,—По рощам медянка горит…Сутулятся, жмурятся бабы.А в панской усадьбе, где рябо,Цесарка призывно заритСвое одиночество вешнейПечальной-печальной любовью…

ЛЕТОМ

Уж солнце, отойдя к лугам,Запало в глубь далеких рощ;И по широким лопухамЗакапал редкий крупный дождь.За буйною слезой слезаУдарила в стекло окна;Сверкнула молния в глаза,Блеснула пламенем она,—И гром раскатом дом потряс,И серый сумрак двор закрыл…И щедрый ливень добрый часШумел в саду и воду лил…Затем, когда гроза ушла,—Лужайка стала озерком,И в небе радуга леглаЗеленоватым ободком.Свистели иволги, и свистПереливался и звенел;Ручей болтал, журчал и пел,И сад был ярок, свеж и чист…

ИЗ ЦИКЛА «УЩЕРБ»

Улыбнулся древнею улыбкою —Холодна улыбка полумесяца!—И застыл над люлькой ночи зыбкою,Чтоб загрезил тот, кому не грезится.

Бледным пеплом поле заморозило,Замело пригорки за провальями,В просини позеленело озероПод березами светло-усталыми.

Тени в ужасе успели вырастиДлинными, как повилики, стеблями,И плеснулся воздух тягой сырости.Чьими-то губами чуть колеблемый.

На паучьих лапах на прогалинуВыполз лесовик, в ручье полощется…И в ручье болтается оскаленный,Тот, пред кем закоченела рощица…

ПАСХА