И сгинет все в огне - Андрей Шварц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С тобой все хорошо? – спрашивает Фил, когда я сажусь рядом с ней. – Что это было?
– Извини. Я просто была немного ошеломлена, и мне нужно было подышать свежим воздухом. И, видимо, на меня пролилось немного вина. – Я натягиваю платье, на нем темно-фиолетовое пятно. – Что я пропустила?
– Директор Абердин произнес большую речь, а преподаватели представились. Подали маленькие пирожные с кофейным ликером. Ничего интересного. Хотя, неправда, пирожные были чрезвычайно интересными. – Она кивает головой на стол. – Ты как раз поспела к важной части.
Я опускаю взгляд и впервые замечаю, что передо мной в богато украшенном когтистом держателе лежит массивное чешуйчатое яйцо, черное, как обсидиан, и большое, как дыня. Оглядываясь вокруг, я вижу, что у всех остальных тоже есть такие.
– Эм, – говорю я.
– Боги, так ты ничего не знаешь! – смеется Фил. – Так мы узнаем орден, в который нас определили!
– Мне понадобится немного больше информации.
– Все мы будем разделены между пятью орденами Блэкуотера. По одному для каждого из Богов.
Фил жестом указывает на сцену, и я вижу пять длинных развернутых баннеров. Каждый определенного цвета и украшен символом животного.
– Все ордена представляют черты характера Богов, – продолжает она. – Авангард, золотой олень – олицетворение власти и господства. Явелло, зеленая обезьяна – олицетворение хитрости и предприимчивости. Селура, синий ворон – олицетворение мудрости и терпения. Зартан, красный медведь – олицетворение храбрости и агрессии. Нетро – черный кракен, олицетворение смерти и… всего в этом духе.
– А яйцо?..
Фил фыркает от смеха.
– Это божественное яйцо. Оно подскажет, к какому ордену ты принадлежишь, прочитав твою душу. Это волшебство, – говорит она, шевеля пальцами. – Хотя, на самом деле, нет. То есть есть какая-то магия в том, как яйца это раскрывают, но все знают, что то, к какому ордену ты относишься, решается до того, как ты попадаешь сюда.
Впереди доносятся крики некоторых студентов, остальные хлопают. Мариус Мэдисон запрыгивает на скамью, потрясая кулаком в воздухе, перед ним – расколотое яйцо.
– Авангард! Да. Сильные должны процветать!
Когда яйца трескаются, на знаменах появляются имена, и я вижу, как имя Мариуса вырисовывается на золотом знамени элегантным почерком.
– Кто бы сомневался, – закатывает глаза Фил, и я не могу не заметить, что ее яйцо еще не треснуло. – У меня будет Явелло. Ну, скорее всего. Каждый Поттс был оттуда. Ура торговцам, верно?
Она улыбается, но ее тело излучает нервозность.
– Давай. Открывай свое.
Что ж, посмотрим, к чему это приведет. Я протягиваю руку и нажимаю на верхушку яйца, и мгновенно по мне пробегают электрические покалывания, по венам проносится молния. Я тихонько ахаю. Бороздки между чешуйками загораются ярким светом, образуя соты из ослепительных шестиугольников, а затем все это рассыпается в мелкий белый пепел. Я чувствую притяжение Пустоты и вижу, как в воздухе мигает иллюзорный глиф, напоминающий цвета, которые мы видим, когда прижимаем ладони к глазам. Потом он исчезает, и остается только кучка пепла с маленьким черным камнем, лежащим в ней.
– Похоже, ты в ордене Нетро, – говорит Фил.
Я смотрю на черное знамя с кракеном и вижу, как на нем появляется мое имя, точнее, имя Алайны.
– Это плохо?
– Нет. Нисколько. На самом деле нет плохих орденов. Это лишь вопрос личности. – Она делает быстрый глоток вина, выдыхает, затем тянется за своим яйцом.
– Ладно, поехали.
Ее рука касается яйца, оно светится, а когда рассыпается, внутри оказывается черный камень, точно такой же, как у меня.
Лицо Фил вытягивается.
– Нетро? – шепчет она дрожащими губами. – Черт. Серьезно? Черт.
– Ты же сказала, что нет плохих орденов?
– Ну я ведь думала, что попаду в Явелло! Я пыталась быть вежливой! – Она склоняется над столом, закрыв лицо руками. – Вот это да. Первый Поттс, который даже не претендовал на Явелло. Нетро. Нетро.
Я знаю, что глупо обижаться, учитывая, что на самом деле я не Алайна, но это все равно неприятно. Я беру свой черный камень в руку и верчу его. Он кажется довольно обычным.
– А что плохого в Нетро?
Фил вздыхает:
– Амбициозные дети политиков? Они идут в Авангард. Хитрые дети идут в Явелло. Книжные черви отправляются в Селуру. Спортсмены в Зартан. А Нетро… это орден для бракованных. Куда они отправляют всех неудачников и изгоев и, ну новоотмеченных. Всех студентов, которые, по их мнению, потерпят неудачу. – Она делает еще один глоток из бокала, понимает, что он пуст, и сердито отбрасывает его в сторону. – Знаешь, как всегда говорил мой отец?
Кто в Авангарде, тот вперед ведет,Кто в Явелло, того алчность гнетет,Кто из Селуры, тот мудр и начитан,А тот, кто из Зартана, кровью пропитан[1].– А что делают члены Нетро?
– Абсолютно ничего. – Фил сердито отодвигает свой камень в сторону. – Боги, родители будут в шоке.
Я откидываюсь назад, принимая эту информацию. Я всегда думала, что мир поделен на две группы: Смиренные и Волшебники, могущественные и угнетенные. Я полагала, что у всех Волшебников не жизнь, а сказка. Но теперь мне ясно, что я ошибалась: структура власти намного сложнее. Иерархии внутри иерархий, касты внутри каст, бесконечная матрешка социального восхождения. Фил, вероятно, богаче всех, кого я когда-либо встречала за свои семнадцать лет, но здесь с ней обращаются как с ничтожеством.
В это трудно поверить, но в этом есть смысл. Мы здесь учимся меньше часа, а нас уже рассортировали и разделили, произвольно оценили нас и разделили на фракции. Это жестоко, невообразимо жестоко, но я понимаю, зачем это сделано. Я уже ловлю себя на том, что мои глаза блуждают по комнате в поисках других черных камней, в поисках союзников. Я уже чувствую, как расцветает моя ненависть к студентам Авангарда, фракции Мариуса, только по той причине, что он один из них.
В этом и заключается вся суть Волшебников. Под столом рука непроизвольно сжимается в кулак, и я тоскую по холодной хватке локусов. Этот мир несправедлив. В каждой частичке.
Мне нужно сосредоточиться, поэтому я поворачиваюсь к Фил.
– Действительно ли ордена так важны? Что они дают?
– Статус, – отвечает Фил, как будто это самая очевидная вещь в мире. – Социальную значимость. Родительское признание. И ну, знаешь. Великая игра. Если тебя она не волнует.
– Какая-какая игра?
– Ты бы услышала, если бы присутствовала во время выступления директора Абердина, – поддразнивает Фил, не понимая, как близко я подошла к тому, чтобы обеспечить его вечным молчанием. – Великая игра – это большое соревнование, проводимое в течение нашего первого года. Есть три испытания, по одному каждые несколько месяцев, в которых все ордена соревнуются за