Эдельвейс - Лебедев Andrew

Видать, будет с немцами какое-то соревнование.

Не совсем официальное.

И не исключено что соревноваться ребята будут не на жизнь, а на смерть и патроны при этом будут не для спортивной стрельбы по мишеням…

– Где Раиска то твоя, докторица молоденькая? – сменил тему Иван Аполлонович, – пишет тебе?

– Не знаю, где она, – ответил Игорь тяжело вздыхая, – последнее письмо с Кавказа получил еще летом, до немецкого наступления, она в Теберде в санатории была врачом. И не знаю, успела ли эвакуироваться? Или не успела?

Старик тоже сочувственно вздохнул и протянув Игорю алюминиевую кружку с настоящим пахучим чаем, а не с морковной бурдой, как приходилось теперь повсеместно пить, сказал, – попей Игореша, забудь тоску!

Но тоска от чая не забывалась.

Игорь полез в карман гимнастерки, достал читанное-перечитанное сто раз письмо.

Там она переписала ему стихотворение Гейне. И как ему показалось тогда, когда он получил это письмо, в нем был намек… На их отношения, на их спор о том, какими должны быть эти отношения… До каких рамок, до какой черты можно и нельзя в них доходить…

Эх…

Как раз к чаю…

За столиком чайным в гостиной

Спор о любви зашел.

Изысканны были мужчины,

Чувствителен нежный пол.

– Любить платонически надо! -

Советник изрек приговор,

И был ему тут же наградой

Супруги насмешливый взор.

Священник заметил: – Любовью,

Пока ее пыл не иссяк,

Мы вред причиняем здоровью. -

Девица опросила: – Как так?

– Любовь – это страсть роковая!

Графиня произнесла

И чашку горячего чая

Барону, вздохнув, подала.

Тебя за столом не хватало.

А ты бы, мой милый друг,

Верней о любви рассказала,

Чем весь этот избранный круг.

Игорь вспомнил их разговор, когда жарко целуя, жадно обнимая, он не получил ее всю до конца. И она сказала, что любить – это уметь любить не вожделея тела возлюбленной, а любить личность… Она не сказала тогда "любить душу", потому что слово "душа" – оно как бы из разряда чего-то религиозного, а они ведь комсомольцы и атеисты! Поэтому, она сказала, что надо уметь уважать личность любимого.

А потом, уже из разлуки, издалека она написала ему стихами немецкого поэта о том, как она сожалеет. Как она изменила свое отношение к любви.

Любовь в нашем советском понимании, это полная гамма личностных отношений, написала ему Рая.

И полные отношения могут быть только между мужем и женой.

Получается, что она сделала ему предложение?

Ах он дурак-дурак!

Эх, Раиска-Раиска.

Любовь альпинистская! ….

Подготовка была не только альпинистская.

Хотя и по кирпичной стенке шестиэтажного дома все же полазали, чтобы некоторым ребятам напомнить, что такое страховка в связках.

Но в основном подготовка была по подрывному делу, по оружию, по рукопашному бою.

Кое-кто из отобранных спортсменов прибыл прямо с фронта. Кое-кто не просто в разведку ходил, а были такие, как например Мастер спорта СССР по боксу Сережа Лаврушкин. Он на фронте ротой разведчиков командовал. Шесть "языков" лично взял.

Орден "Боевого Красного Знамени" имел.

Или Вася Задорожный – мастер спорта по вольной борьбе. Он летом сорок первого два месяца по немецким тылам из окружения выходил. Знамя своего полка на груди вынес. Несколько раз в рукопашных схватках оружие, еду и боеприпасы для своих ребят буквально "добывал". Тоже – медаль "За отвагу" имеет. Таких ребят даже как то совестно чему-то учить. У них у самих учиться надо. А еще Гена Орлов – мастер спорта по плаванию, он при отступлении наших из под Орши, когда саперы отошли по чьему-то, скорее всего – подложному приказу, а мост взорвать не то забыли, не то струсив, не захотели, так вот Гена Орлов в одиночку побежал на мост, а туда уже немецкие мотоциклисты въезжали, так Гена влез на мостовой бык, где взрывчатка была, зажег шнур и с моста – аж с тридцати метров вниз в реку сиганул. И жив остался! И выплыл! Да и мост подорвал перед самым носом у немцев.

Генку хотели к званию Героя Советского Союза представить, но дали только орден Красной Звезды. В политотделе сказали, что Героя давать "не своевременно", потому как при отступлении в армии лимит на награды очень тощий (вот если бы посмертно, тогда – ДА, тогда бы дали, а так ведь жив остался…) И глядя на таких ребят, как Сережа Лаврушкин, Вася Задорожный и Гена Орлов, Игорь думал, что вот случись ему командовать таким взводом или ротой, сплошь состоящей из таких молодцов, то они бы сквозь немецкие дивизии как нож сквозь масло прошли бы до самого Берлина.

Были среди вызванных на эти сборы и две девушки.

Анна Выходцева – мастер спорта по легкой атлетике – чемпионка СССР по бегу на четыреста метров с барьерами и Ольга Тихомирова – тоже мастер и тоже чемпионка – по женскому десятиборью.

Шум на улице и именно девичий смех, высокими нотами доминирующий в какофонии этого шума, заставили Игоря выйти на улицу.

В кружке, образованном слушателями "курсов повышения спортивной квалификации при ЦДКА", как называлась теперь их секретная артель, стояли трое.

Боксер-тяжеловес Сережа Лаврушкин, бегунья Аня Выходцева и с ними засушенный майор Порфирьев, страшно секретный майор, которого начальство привезло откуда то из самых потаенных недр НКВД.

Засушенный майор Порфирьев был начальником боевой подготовки.

Внешне он не производил никакого впечатления, такого в метро Сережка Лаврушкин плечом заденет случайно, так казалось бы из того и душа вон…

Но первое впечатление было обманчивым.

Майор Порфирьев… на самом деле, и Игорь был в этом уверен – майор был вовсе не майор, да и фамилия у него была наверняка другая, но дело не в этом, майор, или как там его – мог драться насмерть со всеми ими одновременно. Со всей группой мастеров спорта СССР. И наверняка бы вышел бы из этой драки победителем.

Так вот, выйдя на крыльцо, Игорь увидал такую картину.

– Я не могу бить женщину, – говорил Сережка Лаврушкин – А ты бей, я приказываю, – настаивал засушенный майор, – и я вам докажу, потому как я с курсантом Выходцевой разучил всего лишь один приём, всего лишь один, а она теперь вот может…

– Если я попаду, то я же на смерть зашибу, у меня удар левой сто семьдесят килограммов! – возражал Сережка.

– А мы тут не на пикник съехались, курсант Лаврушкин, – одернул Сережу засушенный майор, – тут нежности довоенные нам ни к чему! И если я приказываю бить, значит вы должны бить, а не жеманиться, словно студент на первой свиданке!

Подняв кулаки к подбородку, Серега сердито встал в стойку и насупив брови поглядел на Аню. Та стояла перед ним совершенно расслабленная с опущенными вдоль тела руками.

– На счет три, бей, – сказал засушенный майор, и принялся считать, – раз, два, три…

Мелькнул Серегин кулак, выстреливший прямым в голову Ани.

Но Аня осталась стоять, как и стояла, а Сережка вдруг упал перед нею на колени.

– Вообще то ты убит, товарищ Лаврушкин, – сказал засушенный майор упавшему Сереже, – потому как в бою она бы тебя не голой рукой в пах, а ножом…

– Серпом по яйцам, – хохотнул борец-вольник Вася Задорожный.

– Правильно, – согласился засушенный, – серпом по этим самым, – и поглядев на Задорожного сказал, – а теперь ты.

– Я? – переспросил Задорожный.

– Ага, ты давай теперь.

– А чё делать? Тоже бить?

– Нет, дорогой, гладить и за цыцки хватать, – съязвил майор, – давай, нападай на нее на счет три.

Аня уложила и Задорожного.

А может, он ей и поддался, Игорь знал, что Вася к Анютке неровно дышит.

– Такой дывчине в разведке цены не будет! – подытожил майор, и добавил, – меня сюда к вам и прислали чтобы такую группу подготовить, чтобы фашистам потом мало не показалось.

И подмигнув Васе, майор сказал, – война кончится – женись, дурачина, лучше Анюты жинки не найдешь, она тебя и приголубит и от хулиганов защитит, если понадобится. …

11.

– Карабин вытяжного фала защелкиваешь за растяжку, подходишь к люку, обеими руками берёшься за поручни, приседаешь, потом, начиная движение тела вперед, сильно отталкиваешься ногами, стараясь как можно дальше послать тело прочь от самолета и руки при этом поднимаешь вперед и вверх…

Их инструктором был капитан Веллер – ветеран, о чем свидетельствовали и нашивка на рукаве в виде щита с надписью "Крит 1941", и редкий в армии нагрудный знак "рукопашник", выдававшийся за участие не менее чем в десяти рукопашных схватках с противником.

В мае сорок первого в составе 500-го отдельного парашютного батальона капитан Веллер в первой волне наступающих прыгал в тыл к англичанам и захватывал аэродром в Малеме, чтобы потом туда сели транспортные Ju-52 с десантниками второй волны.

– Парашют Rz-1 устроен таким образом, что вытянутая вытяжным фалом шнуровка автоматически раскроет его через восемь секунд после вашего отделения от самолета, – продолжал Веллер, строго поглядывая на притихших альпинистов.