Полное собрание стихотворений под ред. Фридмана - Константин Батюшков

Март 1807

‹Н. И. Гнедичу› («По чести, мудрено в санях или верхом...»). Впервые — PC, 1870, т. 1, № 1, стр. 68. Входит в письмо Батюшкова к Гнедичу из Риги от 19 марта 1807 г.   

Пастух и соловей:

Басня

(" Любимец строгой Мельпомены...")

Владиславу Александровичу Озерову

      Любимец строгой Мельпомены,Прости усердный стих безвестному певцу!      Не лавры к твоему венцу,      Рукою дерзкою сплетенны,Я в дар тебе принес. К чему мой фимиамТворцу «Димитрия», кому бессмертны музы,      Сложив признательности узы,         Открыли славы храм?А храм сей затворен для всех зоилов строгих,Богатых завистью, талантами убогих.Ах, если и теперь они своей рукойПосмеют к твоему творенью прикасаться,А ты, наш Эврипид, чтоб позабыть их рой,      Захочешь с музами расстаться         И боле не писать,Тогда прошу тебя рассказ мой прочитать.

Пастух, задумавшись в ночи безмолвной мая,С высокого холма вокруг себя смотрел,Как месяц в тишине великолепно шел,Лучом серебряным долины освещая,Как в рощах липовых чуть легким ветерком      Листы колеблемы шепталиИ светлые ручьи, почив с природой сном,Едва меж берегов струей своей мелькали.         Из рощи соловейДолины оглашал гармонией своей,И эхо песнь его холмам передавало.Всё душу пастуха задумчиво пленяло,Как вдруг певец любви на ветвях замолчал.Напрасно наш пастух просил о песнях новых.Печальный соловей, вздохнув, ему сказал:      «Недолго в рощах сих дубовых         Я радость воспевал!         Пройдет и петь охота,      Когда с соседнего болотаЛягушки кваканьем как бы назло глушат;Пусть эта тварь поет, а соловьи молчат!»«Пой, нежный соловей, — пастух сказал Орфею, —      Для них ушей я не имею.Ты им молчаньем петь охоту придаешь:Кто будет слушать их, когда ты запоешь?»

Весна 1807

Пастух и соловей. Впервые — «Драматический вестник», 1808, ч. 3, стр. 145—146. В «Опыты» не вошло.

Озеров Владислав Александрович (1769—1816) — драматург, соединивший в своих произведениях элементы классицизма с характерным для предромантиков изображением внутреннего мира человека и подвергшийся нападкам со стороны приверженцев Шишкова. Батюшков, сравнивая участь Торквато Тассо и Озерова — двух писателей, лишившихся рассудка под влиянием гонений, — в статье «Петрарка» (1815) писал: «И в наши времена русская Мельпомена оплакивает еще своего любимца, столь ужасно отторженного от Парнаса, от всего человечества!» (Соч., т. 2, стр. 165). Басня Батюшкова стала известной Озерову, и он писал о ней А. Н. Оленину 23 ноября 1808 г.: «Прелестную его басню почитаю истинно драгоценным венком моих трудов» (РА, 1869, № 1, стлб. 137).

Творец «Димитрия» — имеется в виду В. А. Озеров, автор трагедии «Дмитрий Донской» (поставлена в 1807 г.). Эта трагедия особенно нравилась Батюшкову, так как в ней ярко проявились патриотические настроения, вызванные военными действиями против Наполеона. Участвовавший в них Батюшков писал Гнедичу во время похода в Восточную Пруссию: «Вчера, читая газеты, увидел, что «Димитрий» уже в продаже. Нельзя ли прикомандировать Донского на Вислу...» (Соч., т. 3, стр. 11).

Эврипид — Еврипид (480—406 до н. э.), древнегреческий драматург.

Выздоровление

("Как ландыш под серпом убийственным жнеца...")

Как ландыш под серпом убийственным жнеца      Склоняет голову и вянет,Так я в болезни ждал безвременно конца      И думал: парки час настанет.Уж очи покрывал Эреба мрак густой,      Уж сердце медленнее билось:Я вянул, исчезал, и жизни молодой,      Казалось, солнце закатилось.Но ты приближилась, о жизнь души моей,      И алых уст твоих дыханье,И слезы пламенем сверкающих очей,      И поцелуев сочетанье,И вздохи страстные, и сила милых слов      Меня из области печали —От Орковых полей, от Леты берегов —      Для сладострастия призвали.Ты снова жизнь даешь; она твой дар благой,      Тобой дышать до гроба стану.Мне сладок будет час и муки роковой:      Я от любви теперь увяну.

Июнь или июль 1807

Выздоровление. Впервые — «Опыты», стр. 33—34. В 1807 г. Батюшков, раненный в битве под Гейльсбергом, был перевезен для лечения в Ригу и влюбился там в ухаживавшую за ним дочь купца Мюгеля, в доме которого он жил. Этот биографический эпизод и отразился в стихотворении, представляющем, по определению Пушкина, «одну из лучших элегий» Батюшкова (П, т. 12, стр. 260).

Сон могольца:

Баснь

("Могольцу снилися жилища Елисейски...")

Могольцу снилися жилища Елисейски:         Визирь блаженный в них         За добрые дела житейски,         В числе угодников святых,      Покойно спал на лоне гурий.         Но сонный видит ад,         Где, пламенем объят,      Терзаемый бичами фурий,Пустынник испускал ужасный вопль и стон.      Моголец в ужасе проснулся,      Не ведая, что значит сон.Он думал, что пророк в сих мертвых обманулся      Иль тайну для него скрывал;      Тотчас гадателя призвал,И тот ему в ответ: «Я не дивлюсь нимало,      Что в снах есть разум, цель и склад.Нам небо и в мечтах премудрость завещало...Сей праведник, визирь, оставя двор и град,Жил честно и всегда любил уединенье, —Пустынник на поклон таскался к визирям».

С гадателем сказав, что значит сновиденье,Внушил бы я любовь к деревне и полям.Обитель мирная! в тебе успокоеньеИ все дары небес даются щедро нам.

Уединение, источник благ и счастья!Места любимые! ужели никогдаНе скроюсь в вашу сень от бури и ненастья?Блаженству моему настанет ли чреда?Ах! кто остановит меня под мрачной тенью?Когда перенесусь в священные леса?О музы! сельских дней утеха и краса!Научите ль меня небесных тел теченью?Светил блистающих несчетны именаУзнаю ли от вас? Иль, если мне данаСпособность малая и скудно дарованье,Пускай пленит меня источников журчанье.И я любовь и мир пустынный воспою!Пусть парка не прядет из злата жизнь моюИ я не буду спать под бархатным наметом.Ужели через то я потеряю сон?И меньше ль по трудах мне будет сладок он,Зимой — близ огонька, в тени древесной — летом?Без страха двери сам для парки отопру,Беспечно век прожив, спокойно и умру.

‹1808›

Сон могольца. Вольный перевод басни французского поэта Жана Лафонтена (1621—1695) «Le songe d’un habitant du Mogol». Впервые — «Драматический вестник», 1808, ч. 5, стр. 78—80, под заглавием «Сон могольца, аполог из Лафонтена». С исправлениями — ВЕ, 1810, № 4, стр. 286—287; ПРП, ч. 5, стр. 239—241. Печ. по «Опытам», стр. 186—188. Лафонтен заимствовал сюжет своей басни из «Гюлистана» Саади, а ее концовка была подсказана «Георгиками» Вергилия. Батюшков не любил этого своего перевода и настоятельно советовал издателю «Опытов» Гнедичу «выкинуть» его из подготовляемой к печати книги (Соч., т. 3, стр. 421 и 457), чего Гнедич все-таки не сделал. Во второе издание «Опытов», которое Батюшков подготовлял в 1819—1821 гг., басня не должна была войти. Незадолго до появления перевода Батюшкова, в 1806 г., перевод той же басни Лафонтена под тем же заглавием сделал Жуковский (ВЕ, 1807, № 7, стр. 192—194), выдвинувший в нем на первый план чисто мистические мотивы.

Моголец — житель мусульманской империи, основанной в Индии в XVI в.

Намет — шатер.

<Н. И. Гнедичу>

("Прерву теперь молчанья узы...")

Прерву теперь молчанья узыДля друга сердца моего.Давно ты от ленивой музы,Давно не слышал ничего.И можно ль петь моей цевницеВ пустыне дикой и пустой,Куда никак нельзя царицеПоэзии прийти младой?И мне ли петь под гнетом рока,Когда меня судьба жестокаЛишила друга и родни?..

Пусть хладные сердца одниСредь моря бедствий засыпаютИ взор спокойно обращаютНа гробы ближних и друзей,На смерть, на клевету жестоку,Ползущу низкою змией,Чтоб рану нанести жестокуИ непорочности самой.Но мне ль с чувствительной душойБыть в мире зол спокойной жертвойИ клеветы, и разных бед?..Увы! я знаю, что сей светМогилой создан нам отверстой,Куда падет, сражен косой,И царь с венчанною главой,И пастырь, и монах, и воин!Ужели я один достоинИ вечно жить, и быть блажен?

Увы! здесь всяк отягощенЯрмом печали и цепями,Которых нам по смерть руками,Столь слабыми, нельзя сложить.Но можно ль их, мой друг, влачитьБез слез, не сокрушась душевно?Скорее морем льзя безбедноНа валкой ладие проплыть,Когда Борей расширит крылы,Без ветрил, снастей и кормила,И к небу взор не обратить...

Я плачу, друг мой, здесь с тобою,А время молнией летит.Уж месяц светлый надо мноюСпокойно в озеро глядит,Всё спит под кровом майской нощи,Едва ли водопад шумит,Безмолвен дол, вздремали рощи,В которых луч луны скользитСквозь ветки, на землю склоненны.И я, Морфеем удрученный,Прерву цевницы скорбный гласИ, может, в полуночный часТебя в мечте, мой друг, познаюИ раз еще облобызаю...

Между маем и 1 июля 1808