Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий - Харуки Мураками

И все-таки Цкуру ловил себя на том, что в ту ночь странный Хайда своими призрачными глазами все-таки заглянул в него. След от того взгляда так и остался у Цкуру внутри. Нечто вроде саднящей боли от легкого ожога. Именно в те минуты Хайда изучил все потаенные желания Цкуру, препарировал их одно за другим – но все-таки решил дружить с ним и дальше. Просто чтобы свыкнуться с этим новым знанием и успокоиться, ему понадобилось одиночество. Вот он и прервал их общение на целые десять дней.

Разумеется, то было всего лишь предположение. Безосновательная, почти бредовая гипотеза. Очередная галлюцинация, иначе не назовешь. Но именно она не давала Цкуру покоя. От одной мысли о том, что его подсознание обшарили до последнего уголка, он ощущал себя жалким, как червь, прозябающий под склизким, замшелым камнем.

И все-таки этот юный умник был нужен ему. Чуть ли не больше всего на свете.

8

Окончательно из жизни Цкуру Хайда исчез на следующий год в конце февраля, через восемь месяцев после их знакомства. Теперь уже навсегда.

Закончился учебный год, объявили итоги сессии, и Хайда уехал в родную Акиту. Скорее всего, сразу вернусь, сказал он Цкуру. Зимой в Аките жуткие холода. Да и торчать там целых две недели – со скуки сдохнуть можно. В Токио куда веселее, сказал он. Просто нужно помочь старикам счистить снег с крыши, да и просто повидаться… Но прошло две недели, потом и три, а Хайда все не возвращался в Токио. И никак не сообщал о себе.

Поначалу Цкуру не придал этому большого значения. Видимо, родной дом показался Хайде уютнее, чем он думал. А может, снега этой зимой навалило больше обычного. Сам же Цкуру съездил домой в Нагою на три дня в марте. Ехать совсем не хотелось, но куда денешься? Конечно, в Нагое не нужно счищать с крыши снег, но мать названивала ему в Токио чуть ли не каждый день. У тебя же там каникулы, почему домой не приедешь, и все такое.

– Кучу дел можно переделать только на каникулах, – соврал ей Цкуру.

– Но хоть на пару-то дней можно вырваться? – настаивала мать. А потом и сестра позвонила, сказала, что мама очень скучает и лучше бы Цкуру появился хоть ненадолго.

– Понял, – сказал он и обещал приехать.

В Нагое он почти не выходил из дома – разве только выгуливал в парке собаку. Слишком боялся случайно встретить кого-нибудь из четверки бывших друзей. Особенно – Белую или Черную: с тех пор, как те стали являться ему в эротических снах, встречаться с ними наяву Цкуру ни за что бы не посмел. Ведь он, по сути, насилует их в своем воображении. Хотя сами они, конечно, о том и не подозревают… А может, наоборот – с первого же взгляда обе догадаются, что он вытворяет с ними во сне? И пошлют его ко всем чертям за эти грязные, оскорбительные фантазии?

Мастурбировать он, по возможности, старался реже. Не потому, что стыдился. А потому, что без фантазий о Белой и Черной кончить не удавалось. Сколько ни старался он думать о ком-то другом, эта парочка затмевала все прочие варианты. Чем дольше он воздерживался от мастурбации, тем развратнее становились его сны. И почти всегда – с Белой и Черной. Хотя сам он, своею волей их не вызывал. И этот факт, хотя и служил плохим оправданием, для Цкуру значил немало.

Сны были почти всегда одинаковы. Вне зависимости от места действия и поведения его участников, все сводилось к одному: обе они оплетали Цкуру голыми телами, доводили его пальцами и губами до экстаза и совокуплялись с ним. Но кончал он всегда только с Белой. Как бурно ни ласкал бы Черную, перед самым оргазмом всегда обнаруживал, что девчонки успели поменяться местами, и он все равно взрывается в Белой.

Вся эта нелепость начала сниться ему на втором курсе – с лета, когда вся четверка отвернулась от него и шанса встретиться и с Белой, и с Черной уже не осталось. А точнее – с тех пор, как он твердо решил забыть обо всем, что его с ними связывало. До того подобных снов он не видел ни разу. И что с ним творилось, конечно же, не понимал. А потому решил спрятать и этот вопрос поглубже в ящик с табличкой «Не отвеченное».

Растерянный и подавленный, Цкуру вернулся в Токио. Но Хайда по-прежнему не выходил на связь. Не появлялся ни в бассейне, ни в библиотеке. Несколько раз Цкуру звонил в его общежитие, но там всякий раз отвечали, что Хайды нет. Ни адреса, ни домашнего номера в Аките Цкуру не знал. Так постепенно закончились весенние каникулы, начался новый учебный год. Цкуру перешел на четвертый курс. Зацвела сакура, потом облетела. Но его юный головастый друг по-прежнему не давал о себе знать.

Тогда Цкуру отправился к нему в общежитие. Комендант сообщил ему, что по завершении учебного года Хайда подал заявление, выселился и съехал куда-то с вещами. Услышав это, Цкуру просто онемел. Ни почему, ни куда именно Хайда решил переехать, комендант не знал – и как будто даже подчеркивал, что знать не хочет.

Наконец, проверив списки студентов вуза, Цкуру выяснил, что Хайда взял академический отпуск. Почему – документы не сообщали: информация личная, разглашению не подлежит. Просто зафиксировано два заявления – об академическом отпуске и о выселении из общежития. Оба поданы, еще когда Хайда общался с Цкуру как обычно. Когда они еще плавали вместе в бассейне, а на выходные Хайда оставался у него ночевать, и они забалтывались допоздна. Вот только о том, что берет академ, Хайда не сообщил ни слова. Вместо этого улыбнулся, как ни в чем не бывало, сообщил: «Съезжу в Акиту на пару недель». Сказал – и как сквозь землю провалился.

И тогда Цкуру понял, что больше им, видимо, встретиться не суждено. Хайда твердо решил исчезнуть, не сказав ни слова. И это не блажь. Поступить так его заставила какая-то серьезная причина. Какая – не важно. Все равно его уже не вернуть…

Предчувствие не обмануло Цкуру. По крайней мере, пока Цкуру не получил диплома, Хайда в вузе не восстанавливался. И знать о себе не давал.

Удивительно, начал задумываться Цкуру. Получается, Хайда повторяет судьбу своего отца. В двадцать два прерывает учебу и пропадает без вести. Будто ступает след в след за отцом. Или всю эту историю об отце Хайда просто выдумал? Использовал образ родителя, чтобы рассказать о себе?

И все-таки в этот раз исчезновение Хайды уже не вызвало в Цкуру такого смятения, как прежде. Ему не стало горше от того, что Хайда выбросил его из своей жизни, как мусор. Напротив: теперь с утратой Хайды им овладел покой. Удивительно нейтральный покой. Ему даже стало казаться, будто Хайда частично заразился его, Цкуру, грехами и грязью. Оттого и сгинул с глаз долой.

Конечно, Цкуру скучал по нему. Что говорить – все-таки Хайда успел стать одним из немногих настоящих друзей. Но тут уже ничего не поделаешь. После себя Хайда оставил кофемолку, полпакета зерен, тройной виниловый альбом «Годы странствий» Листа (исполняет Лазарь Берман) – и воспоминание: странный задумчивый взгляд глубоко посаженных глаз.

А в мае, через месяц после исчезновения Хайды, Цкуру впервые переспал с женщиной. В двадцать один год. Точнее – в двадцать один с половиной. Перейдя на второй курс, он устроился подрабатывать чертежником в контору городского планирования, где и познакомился с девушкой на четыре года старше. Миниатюрная, длинноволосая, с крупными красивыми ушами. Казалось, ее немного сжали в размерах, сохранив первоначальные пропорции. Лицом она была скорее просто милая, чем красавица. Когда он шутил с ней, она смеялась, показывая ровные белоснежные зубы, да и с самого начала держалась очень приветливо. И на его ухаживания отвечала взаимностью. Как человеку, выросшему с двумя старшими сестрами, ему всегда было уютно с женщинами старше себя. Она к тому же была ровесницей одной.

Найдя удобный предлог, он выманил ее на ужин в ресторане, затем пригласил к себе домой, а там и увлек в постель. Уговаривать ее не пришлось. И хотя для Цкуру это было впервые, все прошло на удивление гладко. С начала и до конца он ни разу не растерялся и не оплошал. Отчего она, похоже, приняла его за опытного любовника. Хотя до того он спал с женщинами только в своих фантазиях.

Конечно, она привлекала его – очаровательная, смышленая. Само собой, не такая умная, как Хайда, но открытая и любознательная, и говорить с нею всегда было весело и легко. Секс обожала. Из общения с нею он почерпнул много нового об особенностях женского тела.

Готовила так себе, зато любила делать уборку и уже очень скоро отдраила его квартиру до последнего уголка. Заменила все шторы, простыни, наволочки, полотенца и коврики в ванной. Благодаря ей – впервые после исчезновения Хайды – его жизнь заиграла яркими красками. Да, Цкуру нуждался в ней, и очень сильно. Но сошелся с нею не от сумасшедшей страсти, не из жажды душевного единения или страха остаться одному, а просто из желания убедиться, что к противоположному полу его тянет больше, чем к своему, и он способен спать с женщинами из плоти и крови, а не только с призраками во сне. Вот что было для него главной целью, даже если сам он себе в том и не признавался.