Орел приземлился - Джек Хиггинс

В пять часов, когда в конце концов он сдался и потянулся за бутылкой коньяка, ему стало ясно, что он должен провести это дело, но не для себя, а для Труди и детей. Надзор гестапо — это для большинства людей очень плохо.

— Но не для меня, — сказал он, снова гася свет. — Мне надо, чтобы сам Гиммлер шел по моему следу.

Все-таки он уснул. Его разбудил в восемь часов Хофер, принеся кофе и горячие рогалики. Радл поднялся, подошел к окну, жуя на ходу рогалик. Утро было серое, шел сильный дождь.

— Бомбежка была сильная, Карл?

— Не слишком. Я слышал, что восемь «ланкастеров» сбито.

— Если вы заглянете во внутренний карман моего мундира, то увидите конверт, — сказал Радл. — Я хочу, чтобы вы прочли лежащее в нем письмо.

Он ждал, глядя на дождь. Хофер смотрел на письмо, и вид у него был потрясенный:

— Что это означает, господин полковник?

— Дело Черчилля, Карл. Оно продолжается. Так хочет фюрер. Мне этой ночью сказал сам Гиммлер.

— А адмирал, господин полковник?

— Не должен ничего знать.

Хофер уставился на него в искреннем замешательстве, держа в руке письмо. Радл взял его у него и поднял кверху:

— Мы маленькие люди — вы и я, — попавшие в очень большую паутину, и должны ступать осторожно. Эта директива — все, что нам надо. Приказ самого фюрера. Вы понимаете?

— Думаю, что да.

— Мне вы доверяете?

Хофер встал по стойке «смирно».

— Я никогда в вас не сомневался, господин полковник. Никогда.

Радл почувствовал, как в нем подымается волна признательности.

— Хорошо, тогда мы продолжим то, о чем я говорил в строжайшей тайне.

— Как прикажете, господин полковник.

— Хорошо, Карл, принесите мне все, что у нас есть, и мы еще раз все просмотрим.

Он подошел к окну, открыл его и глубоко вздохнул. От ночных пожаров в воздухе стоял едкий запах дыма. Часть города, видимая ему из окна, лежала в руинах. Странно, почему он так взволнован?

— Ей нужен мужчина, Карл.

— Господин полковник? — удивленно вымолвил Хофер.

Они склонились над столом, на котором были разложены донесения и карты.

— Миссис Грей, — объяснил Радл. — Ей нужен мужчина.

— А, теперь я понял, господин полковник, — сказал Хофер. — Человек с крепкими плечами. Тупой инструмент?

— Нет. — Радл нахмурился и взял из коробки на столе русскую папиросу. — И ум тоже, это важно.

Хофер поднес ему огонь:

— Трудное сочетание.

— Как всегда. Кто из тех, кто работает сейчас в Англии на первый отдел, мог бы помочь? Он должен быть абсолютно надежным.

— Есть семь-восемь агентов, которых можно было бы считать такими. Например, Белоснежка. Он два года работает в Военно-морском управлении в Портсмуте. От него мы получаем ценную регулярную информацию о североатлантических конвоях.

Радл нетерпеливо покачал головой:

— Нет, не такой нужен. Эта работа слишком важна, чтобы ее подставлять под удар. Господи, неужели нет других?

— Не меньше пятидесяти, — Хофер пожал плечами. — К сожалению, английская контрразведка удивительно хорошо поработала за последние восемнадцать месяцев.

Радл встал, подошел к окну и стоял там, нетерпеливо постукивая ногой. Он не сердился, скорее всего, он был обеспокоен. Джоанне Грей было шестьдесят восемь лет, и как бы преданна, как бы надежна она ни была, ей нужен был мужчина. Как сказал Хофер, тупой инструмент. Без него все предприятие могло потерпеть крах.

Левая рука болела — рука, которой не было, и это был явный признак стресса, голова раскалывалась. «Неудача — признак слабости, полковник». Гиммлер сказал это, глядя темными, холодными глазами. Радл задрожал, а когда вспомнил подвалы на Принц-Альбрехтштрассе, то от страха почувствовал позывы желудка.

Хофер неуверенно промолвил:

— Конечно, всегда остается Ирландский отдел, сэр. Ирландская республиканская армия.

— Абсолютно бесполезно, — сказал Радл, — связь с ИРА была прекращена давным-давно, и вы это знаете, после фиаско с Герцем и другими агентами. Полный провал всего этого предприятия.

— Не совсем, господин полковник.

Хофер открыл один из шкафов, быстро перебрал содержимое я вытащил папку из манильской бумаги, которую положил на стол. Радл сел и, нахмурясь, открыл ее.

— Ну конечно, и он еще здесь? В университете?

— Кажется. Когда нужно, он еще делает переводы.

— А как его теперь зовут?

— Девлин. Лайам Девлин.

— Вызовите его!

— Сейчас, господин полковник?

— Вы слышали, что я сказал? Я хочу, чтобы он был здесь не позже чем через час. Даже если для этого вам придется перевернуть Берлин вверх тормашками. Даже если вам придется привлечь гестапо.

Хофер щелкнул каблуками и поспешно вышел. Радл трясущимися пальцами зажег еще одну папиросу и начал читать досье.

Он не намного ошибся в том, что сказал насчет ИРА: действительно, все попытки немцев договориться с этой организацией с самого начала войны ни к чему не привели. Это была, пожалуй, самая скорбная повесть в анналах абвера.

Ни один из немецких агентов, засланных в Ирландию, не достиг ничего существенного.

На свободе некоторое время оставался только один, капитан Герц, которого сбросили с парашютом с «хейнкеля» над Митом в 1940 г. и который ухитрился пробыть на свободе девятнадцать бесполезных месяцев.

Герц обнаружил, что ИРА раздражающе дилетантская организация, не желающая слушать никаких советов. Как он говорил много лет спустя, члены ИРА знали, как умирать за Ирландию, но не как бороться за нее, и надежды немцев на регулярные нападения на английские военные объекты в Ольстере постепенно растаяли.

Радл все это знал. Интересовал его по-настоящему только один человек, который называл себя Лайамом Девлином. Девлина по поручению абвера сбрасывали с парашютом в Ирландии, и он не только остался жив, но и пробился в конце концов в Германию, что было редчайшим достижением.

Лайам Девлин родился в Лисморе, графстве Даун, на севере Ирландии в июле 1908 г. и был сыном мелкого арендатора, которого расстреляли в 1921 г. во время англо-ирландской войны за участие в летучем отряде ИРА. Мать мальчика пошла в экономки к брату, католическому священнику в районе Белфаста Фоллз Роуд, и дядя устроил его в иезуитский пансион на юге. Оттуда Девлин перешел в колледж Троицы в Дублине, который блестяще окончил по специальности «английская литература».

Он опубликовал несколько стихов, интересовался карьерой журналиста, возможно, стал бы процветающим писателем, если бы не случай, который полностью перевернул его жизнь. В 1931 г., находясь в гостях дома в Белфасте в период серьезных религиозных бунтов, он оказался свидетелем того, как толпа оранжистов разграбила церковь его дяди. Старого священника так сильно избили, что он потерял глаз. С этого момента Девлин полностью посвятил себя делу республики.

Во время нападения на банк в Дерри в 1932 г., предпринятого для пополнения казны движения, он был ранен в перестрелке с полицией и приговорен к десяти годам тюрьмы. В 1934 г. сбежал из тюрьмы и, находясь в бегах, в 1935 г. руководил обороной католических районов в Белфасте во время беспорядков.

Летом того же года его послали в Нью-Йорк убить доносчика, которого полиция ради его же блага посадила на пароход, идущий в Америку, после того как он продал информацию, приведшую к аресту и казни через повешение молодого добровольца ИРА по имени Майкл Рейлли. Девлин исполнил поручение с таким умением, которое еще выше подняло его репутацию, становившуюся легендарной. Позже, в том же году, он выполнил еще два подобных поручения — одно в Лондоне, другое в Америке, в Бостоне.

В 1936 г. Девлин уехал в Испанию, где служил в бригаде имени Линкольна. Был ранен и схвачен итальянскими войсками, которые, вместо того чтобы расстрелять, сохранили ему жизнь, надеясь обменять на одного из своих офицеров. Хотя это и не удалось, Девлин остался жив, и правительство Франко в конце концов приговорило его к пожизненному заключению.

По настоянию абвера он был освобожден осенью 1940 г. и привезен в Берлин, где, надеялись, он сможет оказаться полезным германской разведке. Именно на этой стадии дела пошли, к сожалению, плохо, потому что, как было видно из досье, Девлин, не питая особой симпатии к коммунизму, оказался убежденным антифашистом — факт, который отчетливо выявился во время допроса. Засылать Девлина было очень рискованно, и его считали годным только для небольшой переводческой работы и преподавания английского языка в Берлинском университете.

Но затем положение коренным образом изменилось. Абвер сделал несколько попыток вызволить Герца из Ирландии. Все они потерпели фиаско. В отчаянии Ирландский отдел вызвал Девлина и попросил его спрыгнуть с парашютом над Ирландией с фальшивыми документами путешественника, войти в контакт с Герцем и вывезти его на португальском или другом нейтральном судне. Девлина сбросили над графством Мит 18 октября 1941 г., но до того, как он смог войти в контакт с Герцем, немца арестовал Специальный ирландский отдел.