Девушка жимолости - Эмили Карпентер

и все. Дурь я больше не продаю. Больше этим не занимаюсь.

– А пять минут назад занимался. И поскольку я уверена, что ты никоим образом не хочешь расстроить жену или троих деток, ты расскажешь мне все-все! – что знаешь о моей матери.

В одно мгновение его глаза потемнели и стали непроницаемыми. Он подскочил с заднего сиденья и набросился на меня с яростью цунами. Я отпрянула, как краб в раковину, на консоль между передними сиденьями. Но он с быстротой молнии выбросил кулак и прицельно ударил меня в правую бровь. Я упала навзничь, стукнувшись головой о приборную панель.

И увидела, как он навис надо мной, здоровенный, красный от ярости, как тянется ко мне обеими руками. В следующий миг он поднял меня, протащив между спинками передних сидений, повернул и швырнул ничком на заднее сиденье. Дернул за резинку моих трусов. Я билась и пиналась.

– Фоток моих захотелось? – прорычал он, нажав мне рукой между лопаток, чтобы придавить к сиденью. – Сучка. Убью на хрен.

Голова раскалывалась, перед глазами пульсировали багровые огни. Машину наполнили булькающие звуки, я поняла, что это я пытаюсь заорать, а рот прижат к кожаному сиденью. Вытянув руку, я шарила по консоли в поисках брелока. Наконец нащупала, отчаянно нажала, и тотчас в воздухе разнеслась оглушительная, режущая ухо сирена.

Почувствовав, что он отпустил меня, я отпрянула, прижавшись к противоположной дверце машины.

– Боже! – заорал он. – Выруби ее!

Я и бровью не повела, брелок был зажат в кулаке.

– Алтея!

Я смотрела на брелок не в силах сосредоточиться.

Он натягивал трусы, судорожно нашаривал рубашку.

– Да нажми ты красную кнопку, дура. – Он вытянул руку. – Дай сюда.

– Отвали, – заорала я.

Прижав брелок к груди, я выглянула в окно. Двое игроков остановились возле магазина и смотрели на нашу машину. Тут его ручища проехалась по мне и вырвала брелок. Я повернулась, попыталась отнять, но было поздно. Он победоносно сжал его в руке, и вдруг наступила тишина.

Он швырнул брелок в меня, едва не попав в голову.

– Я не хотел делать тебе больно, – спокойно проговорил он. – Но ты должна дать мне свой телефон.

– Скажи, что ты знаешь о моей маме. Скажи – и я отдам тебе телефон.

– И удалишь все фотки.

Если бы мы были гиенами, то кружили бы сейчас друг за другом, щелкая клыками. Однако я рассудила, что положение Роува, пожалуй, более уязвимо – ему есть что терять. Спустя пару секунд я увидела, что у него дергается глаз. Поразительно – я права! Я победила!

– Знаю, ты не веришь, но я только хотел помочь ей.

Да, он был прав, я ему не верила, но все равно сказала, чтобы продолжал. Даже если это чушь, я должна ее услышать. Больше у меня все равно ничего нет.

– В последний вечер, когда я ее видел, она была плохая. Не в себе, бредила, видела глюки. Она попросила отвезти ее кое-куда.

– И ты отвез?

– Да. Отвез ее в дом в Бирмингеме.

– Что за дом?

Он пожал плечами. Он никогда раньше не видел этого дома, понятия не имел, кто там живет. Трикс сказала подождать ее в машине и ушла. А он уехал.

– Ты сможешь узнать этот дом, если снова его увидишь? – спросила я.

Он покачал головой, посмотрел в окно:

– Может, и да.

Я наклонилась, просунула пальцы в щель между сиденьем и консолью и выудила телефон. Положила на сиденье между нами.

– Поедем в Бирмингем. Покажешь мне дом. И расскажешь все. Абсолютно все, что помнишь.

– Ладно.

– Правда?

Он уже яростно рылся в телефоне.

– Знаешь, когда я впервые заприметил тебя, то сразу понял, что пожалею, что с такой связался.

Я глубоко вдохнула и выдохнула – как можно спокойнее.

– Поедешь со мной в Бирмингем, слышишь, Роув? Покажешь мне дом, а потом во всех подробностях расскажешь, что с ней произошло, от и до. Понял?

Он не поднял головы, полностью поглощенный удалением компрометирующих снимков.

– Ты же знаешь, уже поздно. Они уже в облаке, ты мне не веришь?

– Не знаю. Может, я их уже все удалил.

– Может, и так. А может, и нет. Ты уверен, что хочешь рискнуть?

Он перестал, вздохнул, отбросил телефон.

– Господи. Ладно, плевать.

Я перебралась на водительское место и вставила ключ в зажигание. Ничего – ни малейшего звука. Повторилось то же, что случилось с моей машиной сегодня утром, как в кошмарном сне.

Я снова повернула ключ. Гробовая тишина.

– Приятно было встретиться, – услышала я за спиной голос Роува. – Набери мне, когда починишь свою машину. Поговорим. – Он нажал на ручку, но дверь не открылась. Стал давить на кнопку, но она не реагировала. – Хватит, Алтея, я сказал, я помогу. А теперь выпусти меня.

Я не обращала внимания и повернула ключ еще раз, но ответа не последовало.

– Алтея…

Я поворачивала ключ снова и снова, но машина не реагировала. Рыча от безысходности, я вырвала ключ из замка и швырнула в правое окно. Одновременно с его ударом об асфальт что-то щелкнуло, и мотор тотчас ожил.

Я в изумлении вскинула голову.

Перед капотом стоял Джей, грозно сощурив глаза, с запасным ключом в руке.

– Боже, а это еще кто? – охнул Роув позади меня.

Я затаила дыхание. Джей обошел машину, открыл дверцу и сел рядом со мной. Захлопнув дверь, он посмотрел мне в глаза. Поднял брови.

– Ну, здравствуй.

– Привет, – выдавила я.

Он выжидал. Я тоже.

– Просто к сведению, – нарушил он наконец молчание. – Это отличная машина. У нее есть функции дистанционного зажигания, дистанционного отключения двигателя и отслеживания местоположения. Я знал, где ты находишься, с той секунды, как ты уехала из дому.

– О… – Я сглотнула.

Джей кивнул с серьезным видом, как будто я принесла самые искренние и проникновенные извинения, а он их милостиво принял. Потом глянул через плечо:

– А это кто?

– Я как раз собирался уходить. – Роув держался за ручку двери.

– Роув Оливер, – представила я.

– Старый друг, – добавил он.

– Старый говнюк, – фыркнула я.

– Итак, ребята, вы просто тусите в моей машине на раскаленной стоянке? Просто треплетесь?

Мое лицо запылало.

– Он кое-что знает о моей маме. Собирался показать мне дом в Бирмингеме, куда она ездила в последнюю ночь.

– Бирмингем? Ладно. Звучит неплохо.

Джей внимательно смотрел на меня, и я поняла, что вскоре придется с ним объясняться.

– Может, за руль сяду я? – предложил он.

Либо можно продолжать врать и множить ложь.

* * *

Роув точно указал дорогу: у самой вершины горы Ред-Маунтин притулился замшелый неотюдоровский особняк. Мы поставили машину у обрыва и разглядывали дом. Заплесневелая штукатурка между перекрестьями деревянного каркаса потрескалась, местами даже выкрошилась. Окна зияли темнотой, на ржавом почтовом ящике не было имени. Одинокий дуб, половину которого отпилили, то ли потому, что он заболел, то ли из-за попадания молнии, заботливо распростер ветви над домом. Двор в основном был покрыт грязью с редкими кочками травы.

– Узнаешь место? – спросил меня Джей.

Я покачала головой.

– Кто здесь жил? – спросила я Роува.

– Я не знаю, она не сказала.

– Не ври, ты знаешь.

– Может, и знал, но