Семь троп Питера Куинса - Макс Брэнд

— А я Питер Куинс.

Он пристально вгляделся в лицо собеседника, и ему стало ясно, что Мартин Эвери обитает в местах, куда еще не донеслась весть о знаменитом побеге Питера. Они обменялись рукопожатиями, и Мартин Эвери продолжал:

— Знаете, что произойдет, если я начну рассказывать? Меня остановит пуля, которая влетит вон в то окно.

— Да я ближе к этому окну, чем ты, — возразил Питер. — И уж если в окно влетит пуля, то в первую очередь попадет в меня.

Он выглянул в окно. Сияла луна, заливая ярким светом белые камни внутреннего дворика, отчего в сводчатой галерее залегли тени чернее тучи. Более мирного пейзажа даже трудно вообразить. Питер машинально представил, как Злой Рок, дожевывая сено, готовится лечь на покой.

— Вам не понять, — захныкал Мартин Эвери. — Если не в окно, то сквозь стену. Уж они-то, если надо, найдут способ исполнить задуманное.

— Что за бред, Эвери?

— Поживете в этой стране подольше, тогда согласитесь со мной. Это вам не Штаты, Куинс.

— Ладно.

— А почему бы действительно не рассказать хотя бы часть того, чем я занимался? Сначала-то все шло прекрасно — ничего страшного.

Питер уселся на стул и, как обещал, придвинулся к окну. А Эвери отодвинулся подальше в угол. Страх овладел им до такой степени, что он даже не делал вид, что храбрится.

— Куинс, — начал он, — то, что я расскажу, будет похоже на начало волшебной сказки.

— Постараюсь поверить.

— Отлично. Черт побери, при одном воспоминании я уже чувствую себя лучше! Начнем с того, что я окончил инженерный колледж. Изучал ирригацию.

— Довольно слабое начало для волшебной сказки, — пробурчал Питер.

— Нельзя судить по первой фразе, особенно в двадцатом веке!

— Это верно. Продолжай, Эвери.

— Работал на строительстве больших плотин на юго-западе. Получил хорошую репутацию. Пару лет занимался мелиорацией в Калифорнии, пока не пришло приглашение приехать сюда и поработать на сеньора Монтерея. Вам, разумеется, о нем известно?

— Первый раз слышу.

— Черт побери! Да это же самый богатый человек в Мексике.

— Неужели?

— Вот именно. Он пустил здесь такие старые и глубокие корни, что даже революции не слишком затронули его состояние и положение. Верно, сеньора Монтерея немного порастрясли, но не разорили. Возможно, он потерял половину того, что имел, однако ныне он не только возвращает утраченное, но получает кое-что в придачу. Вот тут появляюсь я.

— Давай дальше, — подбодрил Питер. — Теперь вроде бы похоже на то, что обещал вначале.

— Я приехал для предварительного ознакомления с планом строительства. Имение Монтерея по размерам не уступает небольшой стране. Дом — огромный дворец, настоящий замок. Построен среди скал в те времена, когда такие сооружения служили крепостями. Именно это, должно быть, и имели в виду первые Монтереи, а дон Фелипе, зная, сколько денег вложено в старый дом, не выражал желания с ним расстаться. Так и живет до сих пор на верхушке скалы, как орел. Да он и сам, знаете ли, напоминает орла.

От меня требовалось посмотреть, можно ли построить плотину и отвоевать у пустыни около пяти тысяч акров земли. При осуществлении проекта стоимость земли возросла бы с пяти долларов за акр, и даже меньше, до трехсот с хвостиком. Монтереи в этом случае спокойно клал в карман по меньшей мере миллион. Между прочим, сам он имел все основания ожидать ежегодный доход в двести тысяч долларов в год при общих затратах, превышающих эту цифру всего лишь чуть вдвое больше.

Старина видел, какие возможности открывает использование бесцельно пропадающей в горах воды. Весь замысел принадлежал ему. По правде говоря, мои услуги вообще не имели насущной необходимости. Но современное образование, кажется, внушило всем, что одного здравого смысла нынче недостаточно. Людям хочется по любому вопросу заручиться профессорским мнением. Вот и Монтереи решил положиться на мое заключение.

Все было ясно как день. Мне не понадобилось и десяти минут, чтобы увидеть: затея вполне реальная. Но я решил денька три поездить по округе, порасспросить о дебите воды в реке, посмотреть отметки высшего уровня, поговорить о дождях и всяком таком. По истечении трех дней я высказал свое мнение и выписал счет, вдвое превышавший реальные оценки. Сеньор Монтереи выписал чек на сумму, вдвое превышавшую запрошенную мной, и попросил меня разработать проект, что называется, от «а» до «я».

Пока я трудился над проектом и потом, когда строилась плотина, я жил словно король. Недалеко от плотины, по другую сторону хребта от своего жилища, сеньор Монтереи воздвиг мне дом. Обставил его сверху донизу. Приставил прислуги не меньше, чем у короля Англии. Три специально выделенных конюха смотрели за полудюжиной коней, отданных в мое полное распоряжение. На кухне — толпа прислуги, я так и не разобрался, кто чем там занимался. Другие копались в саду, после того как Монтереи обнаружил, что я люблю цветы. Черт возьми, представляете, Питер, они выкапывали растения в окружающем старый замок огромном саду, обкладывали корни землей и дерном и на ослах доставляли к дому. На влажной стороне хребта выкапывали вместе с землей молодые деревца и в больших повозках везли через перевал, чтобы посадить вокруг построенного для меня дома.

И все из-за того, что, глядя на стройку, я как-то заметил Монтерею, что, пока не завершат плотину и не пустят воду, для жилья здесь будет унылое место. И тогда вокруг меня посадили сад и молодую рощу. Еще один пример, чтобы вы получили представление о знаках внимания со стороны Монтерея: узнав, что я обожаю свежую дичь, он выделил двух лучших охотников и поручил им каждый день снабжать мой стол своей добычей.

Всей этой челядью мне предстояло командовать. Но конечно, слуги отбились от рук. Я просто не умел достаточно свободно бранить их по-испански. Потому сказал Монтерею, что предпочел бы вместо двух десятков слуг и вечного гвалта и суматохи иметь одного слугу и обрести наконец покой.

Он испытующе посмотрел мне в глаза и улыбнулся. На следующий день ко мне явился маленький, сгорбленный, сморщенный седой старикашка с еле видными под набрякшими веками острыми глазками. С тех пор в доме воцарилась торжественная тишина. Прислуга даже ходить стала по-другому, пугаясь одного моего хмурого взгляда. Колеса моего хозяйства закрутились так, будто их хорошо смазали. Порой я даже забывал, что вокруг меня живые люди. Раз и навсегда прекратились ссоры на кухне или в саду. Меня окружали безукоризненная вежливость и идеальная тишина.

Я говорю все это, чтобы вы лучше представили сеньора Монтерея, — точнее, одну сторону его личности. О других гранях его характера целый год я и не догадывался. Плотину построили. Меня держали до той поры, пока не проверили, как поведет себя дамба и оросительная система после заполнения водохранилища. Это означало, что мне платили три лишних месяца, но для Монтерея это сущий пустяк. Может показаться, что он швыряется деньгами как безумец, но, как ни странно, все, за что он берется, превращается в золото. Одному Богу известно, сколько он потратил на мой дом, рощу, сад, на изысканный стол. Правда, я, в свою очередь, работал как никогда в жизни. Думаю, плотина простоит века. Кроме того, добавив пару насосов, чтобы поднять уровень воды, я вместо пяти тысяч акров оросил все восемь. Однако больше не буду утомлять вас подробностями. Монтерей щедро со мной рассчитался. Настолько щедро, что я был готов для него на все.