Семь троп Питера Куинса - Макс Брэнд

Когда Питер внезапно проснулся с бешено колотившимся сердцем, в комнате стоял мрак хоть глаз выколи; такие пробуждения среди ночи стали для него привычными с той поры, когда за его голову назначили большую цену. Иногда ему снилось, что на плечи навалилась груда намытого золота и что его вес и есть та цена, которая назначена за его голову. Чудилось, что эта неимоверная тяжесть придавила его к земле и ему из-под нее никогда не выбраться. Именно в этот момент он просыпался, как проснулся и теперь — в поту и с натянутыми как струны нервами. Однако этой ночью ощущалось что-то такое, что оправдывало его страхи, — и тут послышались легкие шаги.

Питер резко повернулся, готовый прыгнуть в темноту, но вдруг осознал, что шаги раздавались у него над головой. Он облегченно вздохнул, удивленно отметив, что весь дрожит. Стал ждать, когда смолкнут шаги, чтобы снова уснуть. Но шаги не прекращались. Человек шагал из угла в угол, осторожно ступая, как бы боясь побеспокоить обитателей, и все же каждый шаг то там, то здесь вызывал скрип половиц.

Питер слушал добрых полчаса, а то и час. Он бы уснул, если бы шаги были равномерными. Но человек наверху двигался как-то беспорядочно — медленно, потом быстро, затем останавливался. Совсем как в разгар оживленного спора — то торопясь выдвинуть новый аргумент, то замедляя шаги, чтобы убедительнее донести до собеседника важную мысль, то останавливаясь, чтобы выслушать возражения. Однако странные шаги не сопровождались звуками голосов. А человек необъяснимо продолжал ходить — взад и вперед, взад и вперед.

Наконец натянутые нервы Питера Куинса не выдержали. Соскочив с постели, он сунул ноги в сапоги, схватил револьвер и патронташ, надвинул на лоб шляпу и поднялся на следующий этаж к расположенному над ним номеру. У двери прислушался — шаги раздавались точно так же, как и внизу. Он разозлился. Однако, когда постучал, никто не отозвался. Окончательно выйдя из себя, он забарабанил в дверь ногой.

— Войдите, сеньор, — ответил изнутри слабый голос.

Питер стремительно распахнул дверь. В комнате стоял полумрак. Лишь на подставке возле двери мерцал слабый огонек свечи. Отдаленные углы тонули в темноте, и лишь вглядевшись внимательнее, Питер разглядел в глубине комнаты еле различимую фигуру, причем глаз сначала уловил металлический блеск оружия. Человек, держа в руках по револьверу, присел в углу словно загнанный зверь.

— Какого черта топаешь здесь словно привидение, приятель? — воскликнул Питер, забыв в суматохе весь свой испанский.

В углу удивленно охнули.

— Так вы англичанин? — раздался дрожащий голос.

— Американец, — ответил Питер.

— Слава Богу!

— Похоже, ты ожидал не того.

— Тише! Тише! — прошептал незнакомец. — Не так громко. Если нас услышат, считайте, что мы мертвецы!

«Тронулся малый», — подумал про себя Питер, входя в комнату и закрывая за собой дверь. Вслух произнес:

— Теперь, когда мы разобрались, расскажи-ка, приятель, что у тебя стряслось. Если ты американец, то в чужой стране нам надо помогать друг другу. Выкладывай так, будто знаешь меня пять лет, а не пять секунд.

— Вы чрезвычайно любезны, — прошептал незнакомец. — И все же, а вдруг вы…

— Что?

— Один из них!

— Один из них?

Прятавшийся в углу, видно, принял отчаянно смелое решение. Он вдруг решительно шагнул на середину комнаты. Питер увидел, что тот молод, худощав, приятной наружности, с благородной осанкой. Но страшно напуган. На искаженном страхом лице горели по-звериному сузившиеся глаза.

— Убери револьверы, — скрывая презрение, произнес Питер. Он скрежетал зубами при мысли, что какой-то мексикашка увидит белокожего американца в таком, мягко говоря, нервном состоянии. — Убери, говорю, — повторил он более твердо.

— Я же объясняю, — начал незнакомец, чуть отступая к стене, — я же объясняю, что мне в любой момент грозит смертельная опасность. Пуля в окно…

От этой мысли он побелел как полотно.

— А я утверждаю, — мрачно произнес Питер, — что будет чудом, если ты воообще во что-нибудь попадешь, если руки у тебя так трясутся от… э-э… холода.

Незнакомец поглядел на руки, будто увидел их впервые.

— Вы правы, — пробормотал он. — Вдвойне правы. Пуля стену не пробьет, а их дьявольские ножи…

Он с отвращением отшвырнул револьверы. Ударившись друг о друга, они попадали на кровать. Парень подошел вплотную к Питеру. Казалось, к нему в какой-то мере вернулось самообладание.

— Теперь, сэр, — вымолвил он дрожавшими губами, — если вас наняли убить меня, я, как видите, беспомощен и безоружен, и вы можете приниматься за дело.

— Совсем не беспомощен, — возразил Питер. — Руки-то свободны. — И добавил: — Даю тебе слово, что явился только потому, что ты своим хождением не давал мне спать.

— И все? — удивленно охнул незнакомец. — Боже милостивый, только и всего? Тогда добро пожаловать и прошу садиться! Вы мой самый дорогой гость! Каждая минута с вами мне дороже золота… дороже бесценных бриллиантов!

Глава 10

РАССКАЗ МАРТИНА ЭВЕРИ

Нелепый восторг юноши и трясущиеся руки все больше убеждали Питера, что он имеет дело с обыкновенным трусом. Незнакомец усадил гостя на стул и, не зная, чем еще угодить ему, достал сигары и бутылку бренди.

— Расскажи в двух словах, кого ты боишься, — попросил Питер.

Собеседник открыл было рот, но от одной мысли, о чем ему придется сообщить, испуганно вытаращив глаза, затряс головой.

— Не могу, — выдавил он.

— Тогда как, черт побери, я смогу тебе помочь? — рассердился Питер.

— Помочь? — переспросил он. — Нет, нет, ты не можешь мне помочь. Никто не может. Я уверен.

— Тогда какой от меня здесь толк?

— Какой толк от щенка ребенку, который боится темноты? Он знает, что щенок ему не поможет, но тем не менее успокаивается.

В таком сравнении было мало лестного, но прежде чем приходить к какому-то выводу, Питеру хотелось побольше узнать о собеседнике.

— Давай рассказывай! — настаивал он.

Тот опять затряс головой:

— Не могу.

— Ладно, — махнул рукой Питер. — Тогда шагай. А я пошел спать. — Хозяин комнаты отчаянно запротестовал. — Я явился сюда тебе помочь, — резонно заявил Питер, — и не намерен без нужды лишать себя сна. Но торчу здесь уже целых пять минут и даже не узнал, как тебя зовут.

— Что касается того, как меня зовут, пожалуйста. Меня зовут Мартин Эвери.

— А я Питер Куинс.

Он пристально вгляделся в лицо собеседника, и ему стало ясно, что Мартин Эвери обитает в местах, куда еще не донеслась весть о знаменитом побеге Питера. Они обменялись рукопожатиями, и Мартин Эвери продолжал: