Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове - Герман Данилович Нагаев

Кононовых, Сергей с утра отправился на поиски работы. До полудня бродил по городу, изрядно промерз и, оказавшись в центре, зашел погреться в городскую управу.

Швейцар, внимательно посмотрев на слоняющегося молодого человека, поманил его к себе:

— Вы, молодой человек, не насчет ли работы желаете осведомиться?

— Какой работы?

— А чертежник требуется... Мне сказали, что если будут спрашивать, чтобы направлял в седьмую комнату.

— Да, я насчет этого, спасибо! — сказал Сергей и поспешил в седьмую комнату.

Облысевший чиновник, просмотрев его документы, в раздумье пощипал усы, пошел доложить начальству и скоро вернулся.

— Ну-с, молодой человек, вы родились в рубашке. Сейчас же пишите прошение о зачислении на должность чертежника. Будете служить здесь, в управе...

Глава восьмая

1

Ох, Сергей Мироныч, батюшка, да где же это вы две ночи-то пропадали? — спросила хозяйка не то с упреком, не то с тревогой, поднимаясь от ведра и опуская подоткнутые под пояс юбки.

— Извините, Матрена Степановна, никак не мог предупредить. У товарища по курсам был, вместе готовили уроки.

— Стало быть, ничего не случилось... А уж мы-то тут беспокоились и не знали, чего подумать.

— Все хорошо, Матрена Степановна, — весело продолжал Сергей. — Меня взяли на службу.

— Слава те господи! Куда же?

— В городскую управу чертежником.

— В самую управу?

— Да, в управу.

Матрена Степановна бойко смахнула тряпкой пыль со стула.

— Да вы садитесь, Сергей Мироныч. Чай, ведь давно не емши. Я сейчас обед соберу. Давно вас поджидаю, — засуетилась хозяйка, вытирая фартуком мокрые руки, — экое дело, а? В управу взяли...

— Взять-то взяли, а жалованье еще когда заплатят... — вздохнул Сергей. — Да и из дому что-то не шлют. А уж вам пора платить.

— Что вы, Сергей Мироныч. Да разве я прошу. Обойдемся как-нибудь. И думать об этом не думайте. Раз в управу взяли — при деньгах будете. Раздевайтесь, мойте руки да садитесь за стол. Сейчас Иван и мой благоверный пожалуют — будем обедать. А коль задержатся, и без них поедим.

После обеда Сергей вдруг почувствовал усталость, стало клонить в сон. Он прошел в свою комнату и лег.

Им овладело благодушие и лень, чего раньше никогда не бывало. Слегка кружилась голова и хотелось спать.

«С голодухи, что ли, я почувствовал себя разбитым. Ощущение такое, будто поле перепахал, — все тело гудит...»

Поудобней развалясь, распластавшись, Сергей стал думать о будущем. «Со службой устроилось. Жилье и харч обеспечены. Теперь «трудись — не ленись!» — и все пойдет как по маслу. Кончу курсы, поступлю в институт, получу отсрочку от рекрутчины.

Студент! Какое слово-то гордое! Сколько славных дел числится в истории за студентами...»

Сергей повернулся па бок, сомкнул веки: «А революционер? Слово возвышенное, отважное! Настоящим революционером быть несравнимо почетней и важней, чем студентом. Революционеры борются за счастье и свободу народа! Это самоотверженно и красиво! Это подвиг! Истинные революционеры — все герои! Все! Возьмем того же Степана Халтурина. Его жизнь, его борьба должны стать примером для нашего поколения. А ведь Степан не был студентом. Он был рабочим-революционером. Тогда рождался новый тип революционера. Теперь много таких. Рабочие учатся. Я сам видел молодых рабочих в марксистском кружке. Тот же Кононов! Он же типографский рабочий, а учится на курсах вместе со мной. А у нас, в Уржуме, ссыльный Зоткин? Он простой слесарь.

Чтобы стать настоящим революционером, не обязательно быть студентом. Не обязательно...»

Сергей потянулся, вскочил:

— Не знаю, буду ли я студентом, но революционером буду обязательно!

2

Как только Сергей Костриков начал работать, у него не стало хватать времени для встреч с Кононовым.

Сергей мог бы иногда почитать кое-что из брошюр после занятий на курсах, но дома это было совершенно невозможно. Никонов стал посматривать на него подозрительно, опасаясь, чтобы Сергей не навлек и на него беду. Держался он как-то отчужденно...

На службе в управе, где каждый человек был на виду, и думать было нельзя об этом. Сергей даже не брал у Осипа ни книжек, ни брошюр. Читать удавалось друзьям только по воскресеньям, до занятий в марксистском кружке, да изредка ночью, когда Костриков оставался у Кононовых.

Так было и в это воскресенье. С занятий марксистского кружка они пришли раньше. Было темно и зябко: от мороза трещали ворота. Пообедав, закрылись в комнате у Осипа. Из тайника в полу извлекли изрядно зачитанную и помятую книжку Ленина «Что делать?». Уселись в углу у печки, поставив лампу на тумбочку.

— Ну что, Осип, начнем все сызнова?

— Мы же не вожди, чтобы вчитываться в каждое слово. Надо усвоить главное.

— Я это главное понял. Еще в Уржуме читал в «Искре» статью Ленина «С чего начать?». Здесь развиваются те же мысли... Не помешает, если перечитаем еще раз. Надо запомнить накрепко.

— Согласен. Читай!

Сергей раскрыл книжку и начал полушепотом:

— «...С каждым годом все больше и больше недовольных, желающих протестовать, готовых оказать посильное содействие борьбе с абсолютизмом, невыносимость которого еще не всеми сознается, но все более широкой массой и все острее ощущается».

— Как это верно. У нас в типографии очень много недовольных.

— А вот слушан дальше: «И в то же время людей нет, потому что нет руководителей, нет политических вождей, нет организаторских талантов».

— Сейчас бы Желябова! — воскликнул Осип.

— И Халтурина! — поддержал Сергей. — Ну, слушай. Тут Ленин как бы про Халтурина пишет.

— Ну-ка, ну-ка, интересно.

— «...Самая первая, самая настоятельная наша обязанность — содействие выработке рабочих-революционеров... Поэтому главное внимание должно быть обращено на то, чтобы поднимать рабочих до революционеров...»

— Это крепко! Это не только про Халтурина, но и про нас, Сережа.

— Да. А вот еще: «Рабочий-революционер для полной подготовки к своему делу тоже должен становиться профессиональным революционером».

— Как же так? Бросать работу?

— Погоди. Поищем, что дальше. Ага, вот: «Сколько-нибудь талантливый и «подающий надежды» агитатор из рабочих не должен работать на фабрике по 11 часов. Мы должны позаботиться о том, чтобы он жил на средства партии, чтобы он умел вовремя перейти на нелегальное положение...»

— Здорово! А что, Сереж, мы бы с тобой могли стать настоящими агитаторами? Настоящими революционерами?

— Могли бы, Осип. Я уверен.

— И я так думаю. А что для этого нужно?

— Так мы же читали в