Собаки и тайны, которые они скрывают - Элизабет Маршалл Томас

чтобы рожать? Если бы группа была дикой и пыталась обустроить логово, Вива ни за что не стала бы матерью. Она была бы одной из охотящихся помощниц и нянек, если бы ее присутствие вообще терпели. Я выпускала ее во двор в одиночестве, чтобы та могла справить нужду, что она делала очень осмотрительно, вообще не оставляя меток и сразу же возвращаясь в дом. Однако однажды, наблюдая за Вивой из окна, я увидела, как чей-то спрингер-спаниель перемахнул через забор и рухнул рядом с Вивой. Позже я узнала, что его звали Мисти, но в тот момент я его впервые видела. Его внезапное появление напугало Виву, которая, будучи дикой, не терпела неожиданностей, и к тому же была очень застенчива. Она побежала к кухонной двери, а я вылетела из дома как раз в тот момент, когда спаниель запрыгнул было на Виву. Громко завизжав, она перевернулась на спину, зажав хвост между ног, чтобы прикрыть вульву, в позе безоговорочного неприятия, но в то же время испуганного подчинения. Но спаниель мужественно оседлал ее. Хотя Вива боролась с ним, извиваясь, крича, брыкаясь и кусаясь, и хотя я кричала и размахивала руками, несясь к ним, за то время, пока я пересекла двор, Мисти проник в нее и выпустил сперму. Так что ничего не оставалось делать, кроме как ждать. Я была в ярости, перепуганная динго изо всех сил пыталась встать и горько плакала по-собачьи, а спаниель с извиняющимся видом стоял над ней, но смотрел на меня с некоторой тревогой, пытаясь понять, не грозит ли ему опасность. Конечно, она ему не грозила – действия собак нельзя оценивать по человеческим меркам. Когда собаки разошлись, я открыла калитку и отпустила горе-ухажера с миром. В конце концов, он нас кое-чему научил: собаки могут насиловать.

Так закончилась коллективная течка. Коки была беременна от Сьюсси, Вива была беременна от спаниеля (мы сделали инъекции от нежелательной вязки, но безрезультатно), а Мэри, которая в качестве альфа-самки по собачьим правилам должна была являться единственной беременной собакой, как раз-таки беременной не была. Прошло два месяца. Коки была готова рожать. Поскольку эти щенки были моей идеей, а не Коки или чьей-либо еще, я обустроила в своем кабинете коробку для щенков, где она могла родить незаметно и беспрепятственно. Это было человеческое событие, а не собачье, как я это понимала. Коки поняла. Она довольно легко и быстро родила пятерых симпатичных щенят, но ее гнездо, когда она закончила, не было таким чистым, как у Мэри. Кроме того, хотя она улыбалась, когда люди подходили к ней, и довольно охотно показывала своих щенков, иногда она казалась беспокойной, проводила меньше времени в своей коробке, чем Мэри, и часто раздражалась на щенков. Однажды поздно ночью она очень сильно ударила своего маленького первенца краем зуба, и его скулеж заставил нас всех – и собак, и людей – прийти в комнату. Хотя щенок лежал на полу и все еще плакал, Коки лежала в своей коробке, как будто ничего не происходило.

Однако это не означает, что она не была хорошей матерью. Она была прекрасной матерью, защищавшей своих детей, и по большей части относилась к ним хорошо. Просто Коки не была похожа на Мэри. В конце концов, под материнством эти две собаки понимали разные вещи. Мэри родила на моей кровати в полной безопасности. У нее был муж, который ее любил, плюс поддержка и помощь всех вокруг – не только Миши и хозяев, но и двух мопсов, которые в этом контексте выполняли роль второстепенных собак, или помощников. Первый опыт Коки в родах, напротив, был далеко на севере, на цепи на дворе для собак. Судя по ее ощущению необходимости бороться за выживание в тот момент, когда она только появилась в нашем доме, отношения Коки с ее бывшими товарищами по команде нельзя было назвать дружескими. Ей было незнакомо чувство безопасности, которым наслаждалась Мэри.

А что касается ее второго помета, как Коки представляла себе будущее своих щенков? Два щенка из первого помета Мэри два года спустя, уже взрослые, все еще были с ней. Кто знает, что случилось с первыми щенками Коки и насколько маленькими они были, когда их забрали. Первый опыт родов сделал Мэри сильной и властной. Первый опыт заставил Коки грустить и бояться.

И все же, возможно, беспокойство Коки было связано не только с будущим, но и с прошлым. Наверняка Коки знала, что Вива беременна, и чувствовала, что ей нужно будет принять меры для спасения собственных щенков. Бедная маленькая Вива, конечно, понимала, что что-то не так; она часто скулила и прижималась ко мне, когда приближалось время ее родов. В свои восемь месяцев она сама была еще ребенком, и ей было страшно. Мой муж как раз в это время был в отъезде, и поэтому Вива спала рядом со мной на кровати. В то время я работала вне дома, и я не могла брать ее с собой, но в день ее родов я взяла отпуск. Вива родила на моей кровати глубокой ночью, плотно прижавшись ко мне, и, хотя казалось, что она испытывает сильную боль, она справлялась со всем довольно медленно, но в целом хорошо. За два часа она родила пятерых нежных щенков, трех кобельков и двух сучек. Все они были одинакового размера, с одинаковой короткой шелковистой шерстью, и все серовато-коричневого цвета, цвета земли, цвета всех диких щенков при рождении.

Из трех матерей Вива казалась наименее искусной. Она была молода, это правда, но Мэри, собачья Мать-Земля, была всего на несколько месяцев старше Вивы, когда она так успешно родила свой первый помет. Но Мэри хотела щенков, а Вива, похоже, нет. Это не значит, что она их не любила. Она никогда не выглядела раздраженной, щенки не доставляли ей беспокойства, и она не отвергала их.

Напротив, она подходила к ним очень нежно, хотя и нерешительно. Могло показаться, что это не ее щенки, но Вива хотела бы, чтобы было иначе. Она достаточно часто кормила их молоком, но в остальном проводила с ними очень мало времени. Как правило, Вива оставляла их в гнезде, которое я сделала для нее прямо возле моей кровати, чтобы им было всегда тепло, в то время как она сидела посреди комнаты, напряженная и застывшая, явно огорченная, и иногда дрожала, словно боялась быть со своими щенками, но в то же