Ответный темперамент - Анна Берсенева

– Вообще – где получится. Еще не определился.

– Ну, определяйтесь, – заключил Андрей. – Оля, я уехал. Пойдем, дверь за мной закроешь.

Замок на входной двери захлопывался сам собой, закрывать его за кем-то не было надобности. Но сейчас это не пришло Ольге в голову. В полном ошеломлении она вышла из кухни вслед за мужем.

– Ну что ты остолбенела? – сказал Андрей в прихожей. – Нинку не знаешь? Чего-то подобного следовало ожидать. Она, по-моему, еще в пятом классе говорила, что в восемнадцать лет выйдет замуж, а в девятнадцать быстренько разведется. Так что гражданский брак с молодым человеком с Николаева еще не самое плохое. И не самое долговременное, надеюсь.

Андрей умел успокаивать. Весь Ольгин здравый смысл, отключившийся было при виде дочкиного избранника, мгновенно к ней вернулся.

«Что это я, в самом-то деле? – подумала она. – И правда, как будто от Нинки можно было ожидать чего-то общепринятого! Могла вообще за чукчу замуж выйти и в чум на постоянное жительство перебраться. Действительно, поживем – увидим».

Ольга достала из шкафа свежее постельное белье, отнесла в детскую, теперь уже бывшую детскую, к сожалению, потом вернулась в кухню и поджарила на двоих Нинкину любимую яичницу с помидорами. На двоих, потому что сама ограничивалась по утрам кофе, с тех пор как поняла, что стройность, которая в молодости не требовала никаких усилий, с возрастом становится плодом вот именно усилий и самоограничений.

Расспрашивать Кирилла, что он привык есть на завтрак, Ольга не стала. Зачем? Скорее всего, он ответит что-нибудь глубокомысленное, еще и про карму того и гляди добавит. Судя по его манере держаться, с него станется. А от яичницы с помидорами и без спросу никто еще не умер.

Жаль только, что не удалось выспаться: через три часа предстояло сдавать практическое вождение. Теорию Ольга уже сдала, и вот сегодня вся эта эпопея с получением прав должна была наконец завершиться. Если она все благополучно сдаст, конечно. В том числе и параллельную парковку.

Стоило ей вспомнить этот термин, как сразу же вспомнилась и белая стена ливня, отделившая ее с Сергеем от всего белого света, и сердце захлестнул холодок то ли страха, то ли счастья. Нет, не страха – именно счастья. Не было смысла себя обманывать.

Одеваясь в спальне, она все время видела себя в большом, вделанном в ясеневый шифоньер, зеркале. И видела, что лицо у нее взволнованное и счастливое. От такого двойного выражения та разрозненность, даже несочетаемость всех черт, которая была свойственна ее лицу, усиливалась многократно. Разрозненность была в цвете волос и глаз – обычных русых с необычными… Аметистовыми! Господи, да что же ей все время вспоминается Сергей и все его слова?! Но глаза у нее в самом деле были странного цвета, это и мама говорила, еще когда Ольга была совсем маленькая. И еще мама говорила, что никогда не разберешь, растрепана она или, наоборот, тщательно причесана. Как такое может быть? Ольга и теперь не понимала.

Но теперь ей это было все равно. Она смотрела в свои тревожные глаза, щеки у нее горели, и счастье бередило сердце.

Глава 13

– Надо было просто заплатить, и все! Что за дурацкая меня обуяла принципиальность? Все же мне говорили!..

От досады Ольга даже ногой притопнула – так, что набойка на каблуке цокнула по асфальту. Еще бы ей было не досадовать! Экзамен она не сдала, и ладно бы не сдала по собственной вине, так ведь нет – милиционер, принимавший практическое вождение, даже не стал смотреть, как она проделывает на площадке обязательные фигуры вроде этой самой параллельной парковки, а просто поставил отметку о несдаче и вдобавок нагло ухмыльнулся Ольге прямо в лицо, заявив:

– Надо было раньше решать вопрос.

И что с этим можно было поделать? Ничего.

– Ничего вы с ними не сделаете, – сказал Сергей. – Да и бросьте переживать, Ольга Евгеньевна. Если хотите, я узнаю, кому заплатить и сколько. Вряд ли много. Отдадите им деньги и получите права без вопросов. А водите вы и так неплохо, без всякого экзамена.

– Наверное, вы правы, – вздохнула Ольга. – Надо было мне сразу вас об этом попросить.

– Да я и хотел предложить, но как-то… Не переживайте, короче, – повторил Сергей. – Считайте, права вы уже получили. Покупайте машину.

Он говорил все эти обыкновенные и разумные слова, но в оттенках его голоса, да и не в оттенках даже – во всем его голосе слышалось: «Это все неважно, неважно! Я с тобой говорю, смотрю на тебя, и при чем тут все остальное?»

Ольга расслышала это в его голосе так ясно, что сразу забыла и о несданном экзамене, и… Обо всем она забыла!

Она шла с Сергеем мимо ограды Новодевичьего кладбища, колокольный звон доносился с неба, и сердце ее вздрагивало так, как, наверное, не вздрагивал самый большой колокол на монастырской колокольне.

Наконец она решилась взглянуть на Сергея. Он шел рядом и смотрел на нее. У кого-нибудь другого это, может быть, получалось бы смешно, кто-то другой, может быть, даже спотыкался бы, идя вот так рядом с женщиной и не отводя от нее глаз, но у Сергея это получалось так естественно, так как-то… сильно, как получалось у него все, что бы он ни делал, и получалось всегда.

Но сегодня она уловила в его взгляде какое-то новое выражение.

– У вас что-то случилось? – спросила Ольга. – Вы чем-то взволнованы.

– Да, – помолчав, ответил он. – У меня вчера сын родился.

– Как?! – ахнула Ольга. – Что же вы молчите? Это же такое событие! Я на вашем месте и на работу не пошла бы, – улыбнулась она.

– Ну, не я же родил. – Он улыбнулся в ответ. Улыбка переменила его лицо, и оно наконец перестало выглядеть растерянным. – Больничный мне не положен. И я, вы знаете, растерялся как-то, – смущенно сказал он.

– От этого все теряются, – засмеялась Ольга. – Все отцы. Наверное, первенец у вас? – Сергей кивнул. – Ну, тем более! Ничего, вот заберете ребенка домой и понемножку к нему привыкнете. Вы его уже видели?

– В окошке, – снова кивнул он. – Жена показывала. Но что там разглядишь, тем более на втором этаже? Сверток, и все.

– Поздравляю вас, Сергей, – сказала Ольга.

Ей почему-то стало так грустно, как будто сын родился не у совершенно постороннего, а у очень близкого ей мужчины, и, главное, как будто рождение у него ребенка должно было что-то изменить в их отношениях. А ведь никаких отношений и не было, и неважно было поэтому, есть у него ребенок или нет.

– Ему же что-то купить надо. Одежду там, вообще все…

Хотя лицо у Сергея стало спокойнее, но в голосе по-прежнему звучала растерянность, правда, теперь уже вполне Ольге понятная: молодой отец, чему удивляться.

– А вы заранее ничего не покупали? – улыбнулась она. – Необъяснимое какое-то суеверие. Во всяком случае, из старины оно происходить не может. Ну сами подумайте, ведь это сейчас любую вещь можно в любую минуту купить, все эти пеленки-распашонки. А лет двести назад? Все приходилось самим шить, и за три дня этого не сделаешь. Да что там двести лет назад! Когда моя дочка родилась, в магазинах нитки нельзя было достать. Я, помню, как только узнала, что беременна, тут же стала приданое закупать. Вижу возле «Детского мира» очередь – и сразу в хвост становлюсь, а только потом интересуюсь, что дают.

Ольга произносила все это, не глядя на Сергея. Она не хотела выдать себя – ей вдруг показалось почему-то, что она может заплакать. Ни с того ни с сего.

Он молчал.

– Но вам ведь, наверное, жена целый список составила, что для ребенка надо купить? – чтобы как-нибудь нарушить это молчание, спросила Ольга.

– Нет, – ответил Сергей. – Она и сама не знает, что там для него надо. Она детдомовская у меня. Я ее пока готовить научил, сам таким асом стал, что хоть в ресторан поваром. Она у меня, когда бульон варила, то курицу из него выбрасывала. Нам же, говорила, суп нужен, а не курица вареная. Представляете?

– Когда ее выписывают? – помолчав, спросила Ольга.

Ей тяжело было слышать, как он говорит «она у меня», и она рассердилась, поймав себя на таком ощущении.

«Что за бред? – подумала Ольга. – Он же о своей жене говорит, как же ему ее называть? Она ему ребенка родила!»

– В пятницу, – ответил Сергей.

И снова замолчал. Ольга слышала все чувства, которые были в его молчании, так ясно, как если бы оно было пронизано не безмолвием, а словами.

Это были очень простые и очень сильные чувства.

«Я не хочу расстаться с тобой сейчас. Я не могу. Побудь со мной еще хоть немного».

Она боялась взглянуть на Сергея – боялась, что он произнесет это вслух.

– Я могла бы вам помочь, – не глядя на него, поспешно сказала Ольга. – Помочь купить, что надо для ребенка.

«Что я несу? – мелькнуло у нее в голове. – При чем я к его ребенку?»

Она подумала, что в ответ на ее слова Сергей недоуменно пожмет плечами. Но он сказал:

– Спасибо.

Его голос звучал ровно, совсем без интонаций. Она наконец взглянула на него. Губы у него стали белые, как будто ему не хватало воздуха.