33 способа превращения воды в лекарство - Рушель Блаво

Да, это был брачный танец. В прежних экспедициях мне приходилось видеть подобное, но тогда, в Южной Америке, танцующие змеи не издавали никаких звуков. Теперь же мягкий треск заполнял собой ночную тишину гор. И странно, по мере моего приближения звуки эти все меньше напоминали ненавистные маракасы и все больше становились похожи на потрескивание еловых веток в зимнем костре. Мне вспомнилось давнее-давнее Рождество. Меня, совсем маленького, вывезли на зимние каникулы в Карелию. Вместе с другими детьми мы сидим у костра: звездное небо, шуршание леса, искры, старающиеся взлететь к звездам, но не способные преодолеть силу земного притяжения и затухающие, даже не долетев до вершин карельских сосен. Думаю, что около часа смотрел я на танец змей и предавался теплым воспоминаниям детства и юности. Звуки змеек не только не раздражали, а, наоборот, все больше и больше наполняли меня покоем, ощущением чего-то далекого и в то же время близкого. Я сидел на мягкой траве в своеобразном центре мира и ощущал прежде не осознаваемую мной связь времен: будто все прошлое, вся мировая история только и существовали для того, чтобы здесь и сейчас оказались и я, и эти две змейки; будто все грядущее мира зависит от этого часа, проведенного мной под высоким гималайским небом под звуки брачного танца представителей мира пресмыкающихся… Но пора было возвращаться в палатку, ведь завтрашний день обещал длинный путь все выше и дальше, все дальше и выше…

День второй

Как наладить связь с Белоусовым

Как только солнце позолотило макушки деревьев, проводник разбудил нас и потребовал собираться в путь. Через полчаса мы вновь стояли на горной тропе, готовые двигаться навстречу приключениям. День выдался теплый и ясный, идти было легко. И как-то все разом мы вслух задумались о том, как там – где-то внизу – поживает наш дорогой Александр Федорович со своей ненаглядной Коломбой.

– Коллеги, я дико извиняюсь, – заметил Мессинг, – но вынужден признаться в том, что вчера допустил одну глупость, причина коей – неожиданность решения Белоусова остаться. Будь у меня хотя бы четверть часа на размышление, я бы смог дойти до этой мысли тогда. Но что уж теперь говорить…

– Так что случилось, Мишель? – спросил я.

– То и случилось, что случилось, – промолвил Мессинг и замолчал, как некогда замолчало радио на кухне у моей бабушки после того, как семилетний я засунул в его динамик шпильку для волос.

Впрочем, в отличие от бабушкиного приемника, который впоследствии так и не смог заговорить, Мишель спустя пару минут продолжил:

– Я, коллеги, только сейчас понял, что у нас с вами нет никакой связи с Белоусовым. Мы совершенно ничего не знаем о том, где он и с кем он…

– Почему же не знаем? – Петрович был, как водится, ироничен. – Александр Федорович у фонтана возле отеля со своей Коломбой. Так, кажется, назвал Белоусов туземную Джульетту?

– Хорошо, что не с Кармен, – пробормотал Мессинг. – Но вот как, скажите на милость, мы узнаем, что происходит с нашим другом?

Я вспомнил ночной танец двух гремучих змей и почему-то представил, что одна из них – это Коломба, а другая – Белоусов. От этой мысли мне стало легко и спокойно. Я, признаться, совсем не волновался за нашего долгожителя, которому приходилось выходить и не из таких передряг. И когда я ощутил это спокойствие, меня осенила мысль, которой я тут же поделился с друзьями:

– Господа, а ведь у Белоусова в отеле работает и сотовая связь, и Интернет…

– Да, – перебил меня Петрович, – но у нас-то она не работает. А кристаллического гидропередатчика у Александра Федоровича нет.

– Но зато, – решил я все-таки договорить свою мысль, – передатчики есть у нас, Насти и Алексии. При этом у Насти и Алексии есть и Интернет, и мобильная сеть…

– А ведь верно, – заметил Мессинг, – и Настя, и Алексия могут легко позвонить Белоусову, а потом передать новости от него нам через гидрокристаллический передатчик. Прекрасно! На вечернем сеансе связи я передам в Вевельсбург и Петербург наше пожелание, чтобы девочки связались с Александром Федоровичем…

Серые братья-разбойники

Тут из-за поворота донесся хруст, совсем не похожий ни на маракасы, ни на треск зимнего костра. Так хрустеть могут только сухие ветки под тяжелыми сапогами или лапами хищного зверя. Мы настороженно остановились, всматриваясь туда, откуда доносились звуки. Ахвана жестом дал понять, чтобы мы сошли с тропы вправо, что мы и сделали, притаившись за придорожными кустами. Сам же брахман остался посреди дорожки и принял странную позу, напоминая каким-то образом готовящегося к прыжку тигра или леопарда. Стало ясно, что предстоящая встреча не запланирована и, более того, не предвещает для нас ничего хорошего, – все-таки Ахвана не первый раз оказывается на этой тропе, а потому его реакция на странные звуки, вполне возможно, уже подготовлена опытом предшествующих экспедиций, которые сопровождал наш брахман. Секунды тянулись как часы. Мое сердце, казалось, заглушало своим стуком нарастающий гул шагов. Наконец из-за поворота показался человек в серых одеждах. Я не успел разглядеть его лицо, потому что сразу вслед ему вышли еще четверо. И тоже в сером. Вся пятерка двинулась на Ахвану. Стало ясно, что намерения незнакомцев далеки от благородных. Я уже собрался выйти из укрытия, чтобы поспешить на помощь Ахване, но Петрович удержал меня, приставив указательный палец к губам и дав тем самым понять, что надо сидеть тихо, как и велел брахман. Сам же Ахвана – нам хорошо было видно – спокойно стоял, ожидая приближения серой компании.

– Разбойники, – шепнул Мессинг, когда серые почти вплотную подошли к нашему брахману.

– Причем типичные, – улыбнулся Петрович.

Так, наверное, веселятся в камере смертников или пируют во время чумы, но тем не менее мы все заулыбались. И вот тут, словно улыбки специально разрешили ситуацию в нашу пользу, Ахвана, будто отпустив внутри себя пружину, бросился на разбойников. Признаюсь, что даже не успел толком ничего понять – так стремительно все произошло.

Однако после нескольких промелькнувших «кадров» я увидел брахмана спокойно стоящим на горной тропе, а его противников – лежащими рядом: в пыли и песке. «Живы ли они?» – странный вопрос, но именно он возник у меня при виде столь поучительной картины. Ахвана жестом показал нам, что можно выйти из укрытия. Когда мы снова оказались на тропе, то уже через телефон Петровича брахман попросил не задерживаться здесь, а как можно скорее продолжить наш путь, что мы, конечно же, и сделали. Думаю, в тот момент каждый из нас решил в душе повиноваться спасителю-брахману, не будь которого, неизвестно, как бы все повернулось.

Йог Ахвана

Через три часа была стоянка, на которой Петрович хотел показать Ахване некоторые боевые приемы из своего арсенала. Индус с невиданной легкостью отражал удары, выходил из захватов и при этом еще успевал делать такие ответные ходы, что Петрович явно был не в состоянии защититься от них. Я залюбовался тем, как брахман являет себя то змеей, то пантерой, то медведем. Я узнавал именно животный стиль борьбы, популярный в Южном Китае и на Тибете. Впрочем, вполне возможно, что этот стиль пришел на север Индии именно от соседей-китайцев, когда те пытались обучить индусов основам буддизма; а индусы, возможно, были уверены в том, что прививают желтым соседям свой родной индуизм.

Когда же мы двинулись в путь, Ахвана по просьбе Петровича немного рассказал о себе и о том, где его обучали бороться. Мои предположения о китайских корнях его стиля не соответствовали истине. Все было индийское. Брахман рассказал, что вот уже более сорока лет он занимается искусством йоги по древнейшим техникам.

– Вообще-то, – заметил Ахвана, – разбойники в здешних краях редки. Это нам повезло: вы смогли увидеть настоящих лесных братьев – послушников серого монастыря, живущих таким промыслом. Будь удача на их стороне, они бы не стали вас убивать, но вот ограбили бы точно. При этом взяли бы у вас только то, что посчитали бы излишками, а дальше вы бы продолжили свой путь. Так что даже при самом неблагоприятном исходе не случилось бы ничего страшного. А моему стилю борьбы в одночасье не научиться. Я даже не уверен, что европеец в состоянии постичь эту технику. Обучаясь ей, я проходил через множество уровней медитации. И мой отец проходил, и мой дед, и прадед. Все, кто принадлежит к роду Хранителей, овладели искусством боевой йоги через медитативные бдения. И ушел на это не один десяток лет. И если бы только медитации! С раннего детства мы занимаемся, как сказали бы у вас, спортом. Вот все это вместе и позволяет нам быть сильными, уметь противостоять врагам, защищать себя, а в итоге – выполнять свою миссию: хранить путешественников, то есть вас.

Мои сомнения

С одной стороны, я был благодарен нашему проводнику за спасение от серых монахов-разбойников, но с другой – где-то внутри меня все выше поднимала голову птица сомнения: а не было ли все это подстроено заранее? Уж больно легко Ахвана разделался с серой компанией. А ну как все было спланировано только ради того, чтобы мы поверили нашему спутнику, доверились ему, а потом оказались в ловушке?