Что другие думают во мне - Йоав Блум

на расстоянии: по телефону, по видеосвязи, по мейлу. Мы пытались сблизиться – не сработало.

Когда две идентичные капли воды встречаются, они сливаются в одну. И когда мы были вместе, мы были одной каплей. На время потеряться в другом – это очень мило, но любовь так не построишь. Мы не смогли идти дальше. Для любви нужны близость и прозрачность, но и тайна тоже. Нам необходимо было как-то отличаться, нужно было препятствие, чтобы его преодолевать, различие, чтобы через него переступать, закрытое пространство, чтобы позволять или не позволять туда заходить, ссора, чтобы гасить ее вместе, река, через которую мы протягивали бы друг другу руки. Нужно различаться. Слишком сильные различия могут сделать жизнь адом, это правда, но и в рай без них трудно попасть.

В большой гостиной, превращенной в столовую, сидели еще трое, помимо Мерав. Когда я вошел, они с любопытством посмотрели на меня.

Первый – молодой, худой, с бледным лицом и крупными ушами, большие карие глаза скрыты под черной гладкой челкой. На нем был синий костюм, который молодил его и казался слишком большим, возможно, из-за острых локтей, которых не скрывали даже широкие рукава. Он медленно повернул голову в мою сторону, чуть позже, чем двое остальных.

Рядом с ним сидела молодая женщина с открытым лицом и красивыми глазами. Длинные черные волосы доходили почти до середины ее прямой спины, пальцы осторожно держали стакан. Длинное платье изумрудного цвета и чуть асимметричная легкая улыбка, возникшая при моем появлении, придавали ей скромную элегантность. На секунду мне показалось, что, может быть, она на самом деле читает мои мысли, увидела меня насквозь еще до того, как я успел сказать что-нибудь.

Возле нее сидел крупный мужчина с густой бородой, на вид ему было около шестидесяти лет – может, больше. Он возвышался над собеседниками, как великан среди лилипутов, постукивая по столу толстыми пальцами. Его кудрявая лохматая борода, белая у корней и черная на кончиках, отвлекала внимание от его черных глаз, прятавшихся под густыми бровями. Нельзя было понять, улыбается он или нет, видно было лишь, как он задумчиво склонил голову. Он был одет в тонкую белую майку. Когда я вошел в комнату, он бросил на меня взгляд, сделал большой глоток из своего стакана, поставил его на пластиковый столик и сказал: «О, новенький!» Я посмотрел на него, в его глаза, которых почти не было видно, и понял, что мы где-то встречались. Но вот где?

Мерав сидела рядом с ним и улыбалась мне. Она встала и принесла еще один стул.

– Садись, садись, – махнула мне женщина в изумрудном платье и легонько толкнула худого юношу, который сидел рядом с ней. – Подвинься немного.

Мерав поставила стул между юношей и женщиной в зеленом платье и вернулась на свое место.

– Будешь пить? – спросил бородач. Он указал на пивные бутылки, стоявшие в центре стола. – Ужин потом, когда Мерав соизволит пойти и приготовить нам что-нибудь, а пока мы пьем.

– Если кто-нибудь соизволит пойти со мной на кухню, я что-нибудь приготовлю, – заявила Мерав. – Я вам не домработница.

Бородач покачал головой:

– Каждый вечер одно и то же.

– И всегда в итоге ты идешь помогать, – сказала женщина в зеленом.

Бородач засмеялся.

Я не слышал мыслей никого из них. Пять человек за одним маленьким столом, наши голоса отражаются от стен большой комнаты, а я не слышу, что́ они думают. Не знаю, какая еще банальность могла бы привести меня в большее замешательство.

Я взял бутылку темного пива, которая пряталась в центре стола, и поднял ее жестом, символизирующим первое знакомство.

– Так с кем имею честь? – спросил я, дружелюбный и улыбающийся, прямо-таки человек из большого мира.

– Аарон Иври, – представился бородач. – Или, как Мерав меня все время называет, Тот, Кто Вечно Готовит Яичницу На Всех.

Имя ничего мне не говорило. Оно звучало для меня как что-то древнее, как имена пионеров времен второй алии[5], но не более того. Я уже встречал Аарона Иври, но не мог вспомнить когда. Как такое может быть? Как это вышло, что я встретил человека, чьих мыслей не слышу, однако он застрял у меня в мозгу как заноза?

– Сиван, – сказала женщина в зеленом. От нее слегка пахло духами, что непонятным образом делало ее голос еще мягче. – Сиван Инбаль. Инбаль – это фамилия[6]. Я тут всего неделю, и мне кажется, будто у меня началась новая жизнь. Стремление к горному воздуху и прочее. Мне никогда не было так спокойно.

– Даниэль Максимов, – протянул мне руку молодой человек, – я тут тоже неделю. Присоединяюсь к сказанному Сиван. Уже много лет я так ясно не мыслил. Я даже немного рад, что наступило чрезвычайное положение, или как бишь это называется…

– Я только приехал и понятия не имею, что думаю обо всем этом, – признался я.

– Мерав говорила, что ты в покер играешь, – сказал Аарон Иври.

– Это… правда, – подтвердил я, – только, кажется, с вами я теряю свое конкурентное преимущество.

Когда это я ей успел проболтаться, что играю в покер?

– Интересный выбор, – сказал Аарон. – По разговорам тут я понял, что большинство читателей мыслей предпочитают работать из дома. Делать сайты, книги писать, продавать услуги онлайн и прочее. Сиван вот у нас писательница.

– Правда? – Я обрадовался предлогу обратиться к ней напрямую.

Сиван коротко рассмеялась:

– Нет, совсем нет. Я медсестра, работаю в хосписе. Ухаживаю за теми, кто туда приезжает.

– …Чтобы умереть, – тихо произнес Аарон Иври своим глубоким голосом.

– Чтобы уйти окруженным любовью и состраданием, – поправила его Сиван. – Эти люди проводят долгие часы в одиночестве и очень радуются, когда появляется тот, кто может их понять, услышать их боль и сожаления, – им это очень помогает. Я в основном их слушаю. Даже если они не говорят.

– А остальная команда? С ними же надо взаимодействовать, чтобы лечить больных?

– Нет, я этим почти не занимаюсь, – сказала Сиван. – Мне хватит навыков оказать помощь, если вдруг кто-то начнет задыхаться, но весь персонал знает, что я всегда работаю одна. Что я «чувствительная» и не контактирую с командой, только с больными.

– Значит, ты целыми днями слушаешь их и думаешь о кошмарах, боли и сожалениях людей, которые скоро умрут? – спросил я.

– Ну, ты сгущаешь краски.

– Это и правда жутко, разве нет? – сказала Мерав.

Сиван попыталась подобрать нужные слова:

– Мне достался дар, и я должна использовать его. Кроме того, мне попадались удивительные воспоминания, и радость, и удовольствие. В конце пути люди мысленно уносятся в прекрасные места, когда они наедине