Первая волна (СИ) - Дометкин С. К.

Спокойно добрались до границы. По дороге кликнули клич ополчению. Оно спешно собиралось и должно было через две недели подойти к границе с Домом Кабана. Крепость отстроили уже прилично. Я приказал трофейных крестьян прошлого года отправить на Кровавую. Дал им пять лет без налогов и по десять серебряных монет. Выделил пятьдесят повозок, сопровождающих чиновников и напутствовал перед уходом. Всех 347 человек. Кто умер, кто сбежал. Но когда заявился знакомый мне мелкий кабанчик — я заявил ему, что у меня сбежало 153 крестьянина, которых он немедленно должен выдать. Срок — до утра. Иначе — война. Тот не стал спорить и сразу смылся. Я честно прождал до самого утра. Войско просто отдыхало. На следующий день две тысячи пехоты с границы, тысяча всадников, три сотни разведчиков, сотня гвардии и моя охрана вместе со мной вошли в Дом Кабана как к себе домой. Приграничный гарнизон из трёхсот пехотинцев решил не испытывать судьбу и сбежал ещё ночью. Я не хотел лишней крови и дал ему уйти. Но первое поселение на нашем пути ворота не открыло. И это было неприятно. Стены у него высокие, а осадных машин у нас не было. Вышедший с двойной лианой старый воин, почти старик, смотрел на нас с Баком насмешливо и сурово. Бак только вздохнул.

— Здравствуй, учитель.

Тот нехотя кивнул.

— Это мой учитель Гарни, Рапи-ра. Он был старшим наставником, когда меня взяли в гвардию. Ни купить, ни обмануть, ни напугать его нельзя.

— Тогда попробуем договориться. Если я предложу гарнизону уйти из города взяв с собой что угодно, вы уйдёте?

— Гарнизона здесь нет. Только городское ополчение. И уходить ему некуда. Мы готовы биться насмерть.

— Ты, или жители посёлка? Когда мы возьмём его приступом — пощады не будет. Я подарю его моей армии на три дня.

— Это счастье умереть за Владетеля! Мы все пойдём на стены…

Дальше можно не слушать. Упёртый дурак. На людей ему плевать. Он хочет красиво уйти. Всегда был лучшим. А тут возраст. Из гвардии ушёл. Служит местному Владетелю. Стареет. И вдруг такой шанс! В огне битвы, не сдаваясь! Рассмеявшись в лицо Владетелю и всему его войску! Я развернулся и пошёл к своему шатру. Надо подумать. Но сначала кое-кто мне за всё это заплатит.

В моём шатре собрались мы с Баком, Ром и два охранника, воевода, тысячники и глава местной армейской разведки. Вот с него я и начал.

— Давно здесь этот старик?

— Уже год. Его назначили сразу после войны. Но он всего лишь глава поселения! И на него все жаловались, он заставил всех привести в порядок оружие, стены укреплял, смотры проводил…

— То есть готовился к войне? — прервал я этого идиота.

— Да, но это же обычное поселение!

— Помолчи. И мы с воеводой ничего об этом не знали. Что скажешь?

Мои охранники схватили главу разведки и вывернули ему руки. Воевода, на которого я смотрел в упор, не растерялся и стал отвлекать моё внимание.

— Закидаем их огненными стрелами, пойдём на приступ в трёх местах сразу…

— О своём придурке что скажешь?

— Владетель, он ошибся…

— Именно. И должен ответить.

— Я разжалую его в пехотинцы!

— И повесишь.

Все замолчали. Я продолжал смотреть в упор на воеводу. Он ответил мне таким же прямым взглядом и тихо сказал, — Я сам его назначил и часть вины лежит на мне.

Я задумался. Если сейчас согласиться, то воевода получит лично ему преданного человека. Который будет ненавидеть меня. Не вариант.

— Хорошо. Пусть ему отрубят голову перед строем с оглашением вины и достойно похоронят. А о твоём наказании я подумаю после войны. Исполнять!

Ром поклонился и вывел приговорённого. С ним вместе я отпустил одного из тысячников. Пусть организуют всё как положено.

— Вот что. Пусть все писцы напишут сто раз небольшое послание. «Я, Рапи-ра, Глава Дома Летучей Рыбы обещаю жизнь всем жителем поселения, если они сдадутся до полудня следующего дня. Обещаю так же, что ни одна женщина не будет обижена, а дом сожжён.» Привязать все их к тупым стрелам и забросить за стену. Если не получится, завтра сделаем так, как сказал воевода.

Рано утром следующего дня ворота распахнулись и из них выехала повозка. Рядом с лошадью шагал хорошо одетый человек. Ворота остались открытыми. Когда он приблизился ко мне, стало видно, что на повозке лежит бывший учитель Бака.

— Я сам его похороню, — сдавлено сказал Бак и отобрав поводья направил повозку куда-то в поле.

— Приветствую Владетеля Дома, — поклонился мужик, — я раньше был главой этого поселения. Мы слушаем нашу судьбу.

Красиво сказал. Как-то мало я уделяю внимание здешним красотам. Надо менять привычки. А мужик то моё молчание воспринял на свой счёт. Напрягся, но держит себя в руках. Надо его уговорить, а не приказать.

— Здесь у вас судьбы нет. Вы убили наместника Владетеля. Но сделали это по моему слову. И потому слушай. На востоке моего владения есть земли. Раньше они принадлежали народу гор, но его владетель решил воевать со мной и такого народа не стало. Те из вас, кто согласен стать «ра» могут поселится в том краю. Там много свободной земли, но нет людей. Я дам сто больших повозок, запряжённых буйволами. Берите их, берите все свои повозки, сколько есть. Грузите в них своё добро, берите детей и идите туда. Я дам провожатых и жрецов чтобы следить за порядком. Я дам пять лет без налогов с того дня, как вы придёте туда. Хотите поселиться отдельно — стройте своё поселение. Врагов там нет. Вы станете людьми Дома Летучей Рыбы и никто не скажет, что вы чужие.

— Двести повозок. Мы не хотим позорить нашего Владетеля своим нищим видом.

Ого! Вот это напор! Попробуем подстроиться. Пусть понимает, с кем торгуется. Хотя и по делу.

— И три года без налогов. Можешь сказать своим людям, что ты снова наместник в этом поселении. На сборы даю три дня. Повозки будут завтра. И чтобы все их потом вернул! Те, кто не согласны, могут выйти из поселения завтра утром. Я обещал всем жизнь, но не имущество. Поэтому они не берут с собой ничего.

— Да будет так, о Владетель! — новый наместник поклонился и ушёл.

С этими людьми всё. Через три дня специальная команда поведёт их на восток. Но мне нужно больше. Рванула по сторонам конница, охватывая обжитые районы и сгоняя людей в одно место. Там им предлагали выбор. Насильно никого в мой Дом не тащили. Но и имущества тем, кто не соглашался, не оставляли. Через десять дней подошло ополчение и включилось в переселение народов. А ещё через двенадцать дней разведчики сообщили о идущей на нас армии. Аккуратно собравшись, мы неспешно перешли на свою территорию и включились в достройку крепости.

Посольство под двойной лианой я встретил на своей территории. Главный кабан был мрачен. Представитель Властителя спокоен. Свита молчалива. Говорить начал представитель.

— Разве год назад тебе не передали слова Властителя, что он не хочет войн!

— О да! Но тогда я оборонялся, а три Дома с объединённой армией напали на мои земли! Я всего лишь отплатил за унижение прошлого года и ухожу! Мои воины никого не убили, ничего не сожгли! Даже гарнизон смог спокойно уйти!

— Где мои люди! — не выдержал Кабан.

— Это не твои люди. Они все добровольно принесли мне клятву и стали моими людьми. Ты можешь переговорить с жрецами, принимавшими клятву, я специально собрал их для этого.

Кабан посмотрел на человека Властителя. Тот пожал плечами. Войны, как таковой не было, убитых нет, территория не захвачена, а клятва — право каждого. Обсуждать было нечего. Подождав неделю, я распустил ополчение. Крепость достроили. Вернее, стены и башни. Эта дорога была прикрыта. Остальное спокойно достроит тысячный гарнизон. Оставшееся войско неспешно двинулось по своим лагерям. А я с охраной и гвардией отправился в Руту. Навстречу нам двигались повозки с припасами для новой крепости.

Глава 12

Домой я попал аккурат к рождению ребёнка. Вообще-то, я всегда был за дочь. Но и поздравления с появлением наследника воспринимал благосклонно. Лои светилась от счастья. Бак не выпускал из объятий Лили. И судя по его глупому виду он счастлив. Из грустных новостей была только одна — умер глава Руты. Он так и не оправился после покушения. Замена ему нашлась легко. Всё-таки много здесь достойных людей! Казначей, узнав, что я дал новым поселенцам только три года без налогов, пробормотал, что скоро вообще платить будет некому. В общем, неделя ушла на решение накопившихся проблем, а затем до меня дорвалась Лили. Я принял её в своём кабинете с улыбкой. Вот бывают же светлые люди!