Первая волна (СИ) - Дометкин С. К.

— Не надо!!! Я всё понял! Даже то что любишь нельзя получать насильно!

— То есть насилие было? — быстро спросил судья.

— Да.

— Ущерб имуществу?

— Да.

— Грабеж, о котором ты не упомянул в своей великолепной речи? Ведь они же отобрали кошелёк у Мати-ра?

— Да.

— Вот за это они и будут наказаны. Так же доставить в суд десятника стражи, что не остановил преступление! А теперь к делу. За порчу имущества виновные заплатят втрое. Мати-ра! Во сколько ты оцениваешь свои потери? — В один золотой.

— Тебе выплатят три! По одному золотому каждая семья. За грабёж с не сильным избиением один год строительства дорог или штраф в двадцать пять золотых монет!

— Семьи виновных заплатят штраф, — прорезался Голос.

— Десятая часть полагается Мати-ра, — уточнил судья, — деньги должны быть заплачены до захода солнца! И остался последний вопрос, насилие. В списках законов сказано, что за него положено, но Мати-ра обратилась к Владетелю, и он сам определит наказание.

— И наказание будет жестоким, — начал я.

Зал замер.

— И жестоким оно будет для того, что бы каждый, кто считает, что закон не для него, понял — однажды закон придет за ним. И ворочаясь ночью без сна, чтобы он помнил — наказание будет жестоким. Начальник тюрьмы здесь?

— Я здесь, Глава Дома!

— Скажи, в твоих подвалах есть преступники, которые любят мужчин?

— Да, Глава Дома, но мы держим их порознь!

— Собери их вместе, и пообещай, если они заставят понять этих любителей насилия, что чувствует жертва на их собственной шкуре, они получат только половину наказания!

— Будет исполнено! Но там есть один преступник, которому должны отрубить голову!

— Отрубишь ему полголовы!

Зал содрогнулся. За молодцами уже пришла стража, когда главный из них подбежал ко мне и упал на колени.

— О глава Дома, молю, выслушай меня! Я всего лишь не нашёл себя в этой жизни. Всё о чем я мечтаю, это о работе поближе к женщинам, и чтобы должность моя была престижной! Ты же, в своей великой мудрости, наверняка можешь найти такую, а я клянусь быть твоим верным слугой! Клянусь Океаном!

Эта была наглость. Бак положил руки на свои мечи. Напряглась и охрана. Но я остановил всех движением руки.

— Мне как раз нужен, такой как ты! Стража, проводите его во дворец и выделите ему лучшую комнату!

Двое его друзей кинулись ко мне и тоже упали на колени.

— О, Глава Дома! Мы хотим работать вместе с нашим другом, клянёмся тебе в верности Океаном!

— Хорошо, вы поклялись все трое! Охрана! Отведите их во дворец. И скажите, чтобы их подготовили для новой работы немедленно!

Ребят повели, Мати-ра, держала полученные деньги так, как будто хотела их бросить, зал зашумел, засмеялись отцы моих новых слуг, и тут судья с лёгким подозрением в голосе спросил:

— О, Глава Дома! Мне надо в списки суда записать название той службы, которой ты так милостиво спас этих молодых людей от наказания!

— Охотно. Я ведь недавно женился, а моей жене скучно одной. Она требует, что бы я собрал гарем. А для него мне как раз были нужны главный евнух и два его помощника!

В замершем зале особенно отчётливо прозвучал крик Мати-ра:

— Живи вечно, Рапи Справедливый, и храни тебя Океан!

На следующее утро передо мной предстал судья. Я сидел в своей любимой беседке в саду.

— Меня зовут Ирта-ра, Владетель.

— Скажи, это глава Руты говорил с тобой перед судом?

— Да, Владетель. Ни с кем другим я бы просто не стал говорить.

— Поэтому он и начал тебя защищать. Возможно он не так и плох. Садись рядом, поговорим.

Судья деликатно присел на край скамьи.

— Скажи, Ирта, что я неправильно вчера делал?

— Вы не должны были это делать сами, о…

— Называй меня Рапи-ра.

— Это честь для меня!

— Значит не сам, а кто?

— Ваш доверенный судья, ваше слово в доме закона!

— А теперь скажи, зачем я позвал тебя?

— Я уже произнёс эти слова, Рапи-ра.

И верно. Я сам об этом думал вчера, для этого и позвал Ирта. Но до чего же он умён! И, кстати, откуда я знаю его имя? Так он же писал ту часть новых свитков закона, что касалась уголовных преступлений! Я ещё подумал, хоть здесь ничего не надо исправлять и поставил свою печать. Поэтому и лично с ним не беседовал.

— Что тебе для этого надо?

— Официальная должность надзирающего судьи. По одному представителю в каждом городе. С правом откладывать суд до моего прибытия. Право немедленного доклада Главе Дома. Доступ ко всем делам.

— А так же десять постоянно охраняющих тебя стражников.

Ирта склонил голову. И обеими руками протянул мне свиток, который принёс с собой. Где строго по пунктам было изложено, что должен делать доверенный судья Главы Дома. Почитали вместе, поправили, поспорили. Затем я подозвал своего секретаря, и они ушли переписывать всё набело. А ко мне подошёл Ром.

— Глава Руты просится к вам.

— Скажи, что я занят. И добавь, что я сам побеседую с новым главой таможни. Пусть пришлёт.

— Слушаюсь. Ваша жена…

— Для жены Океан создал ночь!

— Проснулись новые евнухи.

— Пусть им дадут почитать все свитки о гаремах. Через две недели экзамен. Не выучат, ещё что-нибудь отрежу!

Ром сделал вид что поклонился и ушёл. А на людях такой почтительный! Службу знает. Аккуратно подошёл Аки. Спокойно сел, улыбнулся и спросил.

— Растёшь, ученик?

— Да с таким учителем как не расти! Да ты и сам знаешь, ведь всё на твоих глазах!

— Ну да, — посмеялся Аки, — А знаешь, вчера во многих домах главы семей пороли своих наследников. Один даже кричал, что сам пойдёт к тебе и попросит ещё одного евнуха пристроить.

— А что люди?

— Люди довольны, как ты мне и говорил. Ты хороший глава Дома, Рапи.

— Аки, всё благодаря тебе, Томи, Баку, казначею, вам всем.

— Ты твердо решил вывести из совета…

— Твёрдо. Умён, надёжен, но слишком молод. Близко хорошо видит, а далёких целей не замечает.

— А знаешь, какая по Руте гуляет шутка? Приходит Глава Дома на каторгу и говорит: Хотите, я помогу вам избежать наказания? А ему в ответ все хором, — Нет, о справедливый, лучше накажи нас ещё раз!

— Смешно. А ещё?

— Евнуха спросили, как он дошёл до жизни такой? А тот отвечает, — Мой отец любил свой ремень больше меня, поэтому боялся истрепать его о мою спину!

— Назидательно. А что злые языки говорят?

— Что ты ходишь к этой проститутке, потому и защитил её. A ещё рассказывают, выходит старик на площадь и начинает ругать власть. Ему говорят, помолчи, а то тебя язык отрежут! А он отвечает, что Владетель режет не языки, а…, и ему своего ни капли не жалко, он уже у него совсем старый и ни на что не годный!

— Даже не знаю, что сказать. Но наказывать за это не стоит.

— Конечно. А что это я Бака не вижу?

— Спит. Он всю прошлую ночь искал свидетелей и уговаривал их выступить в суде. А в эту их прятал. И знаешь, все они боялись мести начальника таможни. Что твоя тайная служба об этом знает?

— Очень мало, Рапи. На таможне порядок, никто не жалуется. Правда, за последнее время пропало несколько купцов и просто горожан из недовольных, но…, - Аки развёл руками.

— Интересно, — и не оглядываясь я бросил ближайшему охраннику, — Ром-ра ко мне, быстро!

Ром-ра появился моментально.

— Удвоить посты. Поднять гвардию. Привлечь её к моей охране. Не впускать посторонних за ворота. Охрану замка всю на стены. Пошли сразу пять своих в гарнизон. Поднять по тревоге. Сотню сюда, остальным быть на готове. Десять охранников при мне неотлучно. Исполнять!

— Рапи, — Аки как всегда всё схватывал на лету, — а страже ты не доверяешь?

— Вспомни вчерашнего десятника. И правильно его на пять лет отправили строить дороги! Но что-то я упускаю… Точно! Ром! Быстро десять охранников за Главой Руты! Его могут убить! Тащите его сюда и если что, пусть убивают любого, кто встанет на пути!

— Ну почему, только ляжешь спать, начинается веселье, которое нельзя пропустить!