Надувная женщина для Казановы - Дарья Донцова

– Долгонько вы брели, – скривилась толстуха, – состав ранехонько прибывает.

– Да я был тут еще днем, только Лена сказала, что у нее нет времени мною заниматься, клиентов много, просила попозже подойти, обещала к себе пустить пожить.

Соседка присвистнула и свесила голову набок.

– Видно, вы ей понравились или она вашу жену очень любит.

– Почему?

– Она никого в дом не берет, все вокруг постояльцев держат, а Вондрачковы нет. Хотя теперь это уже неважно!

Я ощутил внезапный холод.

– Не понимаю вас.

– Придется вам отель искать, – участливо сказала тетка, – наверх не ходите, там меньше четырех звезд нет. Толкнитесь в «Белый олень», а еще лучше отправляйтесь в нижний Ковальск.

– Но почему нельзя пожить у Лены?

– Так умерла она.

– Как?! – заорал я с такой силой, что окна в домах начали распахиваться.

– Безобразие, – понеслось откуда-то сбоку, – Юля, прекрати болтать на улице! Охота тебе полуночничать, так заведи парня в дом!

Толстуха втолкнула меня в прохладную, пахнущую средством для натирки мебели прихожую.

– Разве можно так вопить? – сердито сказала она. – Лена скончалась.

Я рухнул на жесткий пуфик, стоящий у стены.

– Не может быть!

– Отчего же, – равнодушно пожала плечами Юлия, – жизнь такая штука: сегодня ты есть, завтра тебя нет. Вон у нас год назад случай был. Отдыхающего убило, насмерть. Горшок из окна выпал и на месте бедолагу пришпокнул. А кто виноват? Никто. Кошка. Она по подоконнику шастала да столкнула кашпо. Во как случается! Приехал за здоровьем, а уехал в гробу.

– Но Лена со мной днем разговаривала!

Юлия вздохнула:

– Верно. Только после такого у любой сердце разорвется.

– Да что случилось?

Юлия хмыкнула:

– У Лены муж имеется, Иржи, он чех, из богатых. «Маркони» ему принадлежит. Хорошее кафе, доход приносит. Только Иржи сквалыга, лишней копеечки не потратит, жадный очень. Ленка у него заместо прислуги, сама за стойкой кофе наливает, посуду моет, зал пылесосит. Муженек сразу три ставки экономит, ловко устроился: ни официантку, ни барменшу, ни уборщицу нанимать не надо, супруга за всех пашет. Поэтому иностранцы на русских-то и женятся – дуры мы. Американка какая-нибудь никогда не станет домашней рабой, захочет карьеру делать и деньги зарабатывать. А наши… чего уж там, тут, в Ковальске, полно таких. Чехи хитрые, жуть, в особенности местные. Они тут за счет туристов живут, а едут сюда сплошь наши. Без разницы, где они теперь обитают: в Америке, Израиле, Германии, – все равно русские, следовательно, обслуживать их тоже нам надо. Ковальск на три четверти россиянами заполнен. Везде наши бабы с вениками и тряпками. А чехи, мужья ихние, дома, на диване валяются, с пивом. Только Иржи самый жадный из них. В чем Ленка приехала, в том и ходит. А все потому, что у Иржи мечта отель купить.

Я молча слушал сплетни. Что ж, Лена отлично законспирировалась, если даже ближайшая соседка не имела понятия о том, как на самом деле обстоят дела.

– У Ленки подруга есть, – журчала ручейком Юлия. – Светка, медсестра из лазни. Они были не разлей вода. Светка незамужем. Понятно?

– Пока да, – кивнул я.

– Все тогда.

– В каком смысле?

– Спросила же: «Понятно»? А вы ответили: «Да».

Я попытался не выйти из себя.

– Ясно из вашего рассказа пока лишь одно: Лена замужем, а Света нет.

– В этом все дело, – скривилась Юля. – Светке-то тоже охота было пристроиться. Крючило ее назад в Россию уехать.

– Насколько я знаю, контракт можно продлить, – осторожно предположил я.

– Оно верно, – согласилась Юлия, – но Светка тут баба второго сорта, а первыми считаются те, кто за чехов вышли. Ну, ясное дело, ей тоже одно место жгло, все крутила задом перед местными. Только ковальские холостые парни избалованные, выбор у них о-го-го! Ничегошеньки у нашей красавицы не получилось. Завела себе от отчаяния русского, шантрапу нашла, нищего. А потом сообразила: какой смысл далеко ходить, надо у Ленки Иржи отбить.

– Мне кажется, вы не правы…

Юлия выпучила крошечные глазки.

– Я? Да все прямо перед моим носом разворачивалось! Стоит Ленке на рынок двинуть, как Светка из лазни сюда бегом.

Один раз Юлия не утерпела и решила поближе посмотреть, чем же занимаются Иржи и Ленина подруга. Быстро сняв фартук, она ринулась в «Маркони».

В кафе оказалось пусто, Юлия толкнула дверь во внутреннее помещение и увидела на диване сладкую парочку. Иржи обнимал Свету за плечи. Юлия кашлянула:

– Кха, кха, Лена, извини.

Любовники мгновенно отодвинулись друг от друга.

– Что тебе? – недовольно спросил Иржи.

– Извините, не хотела помешать, у меня сахар закончился, мне в гору к магазину идти неохота, выручьте по-соседски, вечером отдам. Ой, Света! А я думала Лена с мужем сидит, – Юлия притворилась полной идиоткой.

– Ленка за кофе поехала, – быстро объяснила Света, – а меня попросила посетителей обслужить.

– Ага, – протянула Юлия, – что ж не помочь подруге, обслужить… хорошее дело!

– Может, Света и впрямь оказывала услугу Лене? – протянул я.

Но Юлия скривилась:

– Да вся лазня про их отношения болтает. В Ковальске разве что скроешь? Вон Катька каждый раз придет на работу и давай языком чесать…

– Кто такая Катя? – быстро спросил я.

– Самунова, подводный массаж делает в лазне, – пояснила Юлия. – Она рядом со Светкой жила…

– Почему жила? Уехала?

– Вы мне договорить не дали, – сердито ответила Юлия, – перебиваете без конца, никакого терпения. Катька как жила в нижнем городе, так и осталась там, а вот Светка переехала – на кладбище! Иржи на любовницу обозлился, денег она у него взяла и не отдала. Небось решил стребовать, а откуда их Светке взять? Вот он взбесился, приехал к Свете, скандал закатил и сказал, чтобы больше в их доме не появлялась! А та, дура, вены себе на руках перерезала! Катька труп нашла. Кровищи, говорит, полно нахлестало: ванная комната, холл, лестница, подъезд, двор, мостовая… Все залило. Вона как!

Я крепко сцепил челюсти, чтобы не воскликнуть ненароком: «Врать надо тоже с умом! Да, крови было много, но только в ванной». И потом, сколько же народу надо зарезать, чтобы красные реки текли по мостовой?

– Катька в полицию бегом, – Юлия в ажиотаже размахивала толстыми ручонками. – Иржи в тот момент в нижнем городе в автомастерской свою «Шкоду» чинил. Катька когда к ментам бежала, его приметила. Ну, парня и вызвали поговорить. Катька же Ленке позвонила и ляпнула: «Иржи Светку убил, его арестовали». Ясное дело, Лена понеслась к подруженьке. Ох, она глупая была, – запричитала Юлия, – просто блаженная! Люди ей добра хотели, глаза открыть пытались. Ведь не только я одна зудела: «Гони Светку, уведет Иржи». А Ленка, дурочка, всем отвечала: «Ну что вы выдумали. Мы дружим». Во, додружились! Принеслась она к Светке, увидела кровищу и упала, инфаркт с ней приключился. Иржи допросили и вины его не нашли. Если баба вены режет из-за любовника, то он тут при чем, а? Ну, решили его отпустить. А тут известие про смерть Ленки подоспело. Иржи со стула брык, в конвульсиях весь затрясся… Страх смотреть!

– Вы видели? – не утерпел я.

Манера Юлии выдавать невероятные слухи за абсолютно верные факты могла вывести из себя кого угодно.

– Аська мне рассказывала, – пояснила Юлия, – из лазни. Она там полы моет, а ее подружка уборщицей при ментовке служит. В общем, две покойницы и один почти умерший! Во! Санта-Барбара отдыхает! Вам теперь на дармовщину не пожить. Ищите отель или квартиру.

Сухо поблагодарив местную сплетницу, я вышел на улицу, вытащил было мобильный, но тут же сунул его назад. Похоже, в этом мирно спящем городе отовсюду торчат все слышащие уши и таращатся всевидящие глаза!

Добравшись до гостиницы, я заперся в своем номере, тщательно задернул на окнах тяжелые гардины, прошел в ванную, пустил струю из крана и лишь потом соединился с Норой.

– Интересные дела творятся в Ковальске! – воскликнула хозяйка. – Завтра ступай в лазню и потолкуй с этой Катериной, а я пока кое-что сама разузнаю. Будь осторожен.

Забыв, что Нора меня не видит, я кивнул. Сам хотел завтра ни свет ни заря отправиться в лазню.

Утром Николетта и Кока, кряхтя и охая, выползли завтракать в ресторан при гостинице. Глядя на их бледные, почти синие лица, я ухмыльнулся и с самой трогательной заботой в голосе осведомился:

– Как ваше самочувствие?

– Ужасно, – простонала маменька, прикладывая к векам тонкие пальцы, сплошь унизанные кольцами со сверкающими камнями, – голова кружится, ноги дрожат…

– Нас отравили, – сообщила, зябко кутаясь в шаль, Кока, – в мясе был цианистый калий! Меня полночи тошнило в туалете!

– А у меня болит желудок, – заметила маменька, – словно горячего ежа целиком проглотила, и теперь он там медленно-медленно поворачивается. Вава, принеси воды. Умираю, как пить хочется!