Любить нельзя. Расстаться - Галина Милоградская

Они и так достаточно наслушались, хотя бы о них подумай! Нам надо успокоиться и всё обдумать. Это то, что я называю «время»!

– Мне не о чем думать, я люблю тебя.

– А я не знаю! Не знаю, люблю ли тебя до сих пор!

– Это… правда? – глаза Никиты широко распахнулись, он недоверчиво всматривался в её лицо, пытаясь отыскать намёк на ложь. Но Света не лгала и смотрела прямо, только нижняя губа дрожала, а в глазах снова искрились слёзы.

– Мне надо подумать, – с нажимом повторила она. Не в силах больше смотреть на него, выносить этот потрясённый взгляд она выскочила за дверь и побежала по коридору. Никита прислушивался к звуку её шагов, и даже когда они стихли, ещё долго стоял, глядя на закрывшуюся дверь. Потом поднял подрагивающую руку и стянул с пальца кольцо.

Глава 14

Забитый до отказа ресторан гудел, выплёскивая крики радости на улицу. Казалось, здесь собрался весь город, а те, кому не хватило места, пили прямо перед входом, заскакивая внутрь за закуской. Никита пришёл последним, до последнего оттягивал, но проигнорировать праздник не мог. Последние два часа он просто сидел на смотровой площадке, бездумно смотрел на город и не мог заставить себя встать. В голове было пусто. Протяжный назойливый звон на самом дне сознания. Когда небо потемнело, а на улицах вспыхнули фонари, он вздохнул и тяжело поднялся, надеясь на то, что Света уже ушла.

– Никита Сергеевич, наконец вы пришли! – захмелевший, счастливый Лёша заметил его первым и теперь размахивал руками. – Мы вам тут место оставили, проходите!

Взгляд тут же впился в тёмную макушку, и Никита подавил вздох. Конечно, пустое место оказалось рядом со Светой. Если друзья хотели таким образом их помирить, то сделали только хуже.

Тамара тоже не стремилась на праздник – за годы она так и не смогла влиться в компанию Сергея. Её всегда встречали дружелюбно, но она всё равно чувствовала себя не в своей тарелке, так и осталась для них чужой. Поэтому, отправив Даню к Игорю, она с лёгким сердцем отпустила Сергея, а сама предвкушала приятный вечер в тёплой компании братьев, приехавших в гости на несколько дней. Сидя среди друзей, Сергей был максимально благодарен ей за это решение. Краткая передышка и возможность почувствовать себя по-настоящему свободным. Не тянуться под пристальным взглядом к бутылке, не контролировать то, что говоришь, не смущаться за своих друзей и их пошлые или примитивные, на взгляд Тамары, шутки. Он чувствовал себя счастливым, лёгким настолько, что мог взлететь к потолку и там зависнуть, глядя на всех сверху вниз.

– Серёг, ты чего так улыбаешься? – Димка ткнул в бок, и он едва успел удержаться от падения, вовремя подставив руку.

– Просто рад, что мы все собрались. Давно так не сидели.

– И правда, – задумчиво улыбнулся Димка. Тепло посмотрел сначала на него, потом на Инну, сидевшую напротив, и обнял Карину. Вдруг Лёша улыбнулся и с лёгкостью перекрыл царящий за столом шум:

– А давайте вспомним что-нибудь хорошее! Какие у всех вас самые лучшие воспоминания?

Вокруг все наперебой стали вспоминать что-то приятное, вытаскивать из памяти. Невольно покосившись на Свету, отметив её застывший в одной точке на столе взгляд, он подумал – у них это воспоминание одно на двоих.

Пыль хрустит на зубах, забивает лёгкие, висит в воздухе тяжёлыми клубами. По щеке мажет горячим – из рассечённой кожи льётся кровь. Света, прикусив губу, сосредоточенно залечивает неизвестно какую по счёту рану, пока он пытается дышать ровнее, не показывать, как больно. Закончив, Света тяжело вздыхает и только сейчас замечает разорванную щёку и глянцевый блеск. Укоризненно шепчет:

– Никита, ну чего же вы молчите?

– Это мелочи. – Он улыбается, скрывая беспокойство за неё – изнурённая, с провалами потухших глаз и тенями под ними. Зачем она вообще здесь, разве это место для прохождения практики будущих медиков? Пусть бы сидела в госпитале и ждала, пока их принесут… Он столько раз любовался ею, заглядывая. Приносил то букетик серых от пыли полевых цветов, то шоколадку. А она всё время улыбалась так, как сейчас – беспокойно, но счастливо.

Света аккуратно стирает кровь дрожащей ладошкой. Хмурит брови, застывая над порезом.

Никита прикрывает глаза. Спина упирается в обломок скалы, не будь её – он давно сполз бы прямо на землю. Ноет каждая клетка, каждая мышца и каждая кость. Сейчас он сгусток боли, и только мягкие, ласковые прикосновения удерживают, чтобы не потерять сознание. Не может он себе позволить такую роскошь, не может оставить её одну. Не сейчас. Не сразу понимает, что Света уже закончила и теперь накрывает ладонью щёку, мягко поглаживает. Глаза распахиваются, Никита ловит сосредоточенный, серьёзный взгляд, и не может произнести ни слова. Любуется ею, открыто, не таясь. Кончиками пальцев обводит контур скулы, спускается к подбородку, чертит ровную линию по челюсти к уху. Время застывает, пропадают звуки далёкой битвы, только оглушительно бьётся сердце, и дыхание обрывается так громко, что впору оглохнуть. Не встречая никакого сопротивления с её стороны, Никита пробирается к затылку, путает волосы, тянет её на себя. Глаза по-прежнему в глаза, но вот ресницы Светы вздрагивают, она прерывисто выдыхает и опускает веки.

Её губы сухие, обветренные, как и его. Привкус крови мешается со слюной, рука на затылке сжимается неожиданно крепко. Никита целует, не думая, зная – это его последний шанс, другого может уже не быть. Целует нежно, сминая её губы своими, сплетаясь языком. С трудом оторвавшись, прислоняется лбом ко лбу и шепчет:

– Я тебя люблю.

Воспоминание горчило, как настойка на степных травах. Печальная улыбка на губах Светы отразилась в его душе, взгляд опустился на нервно стиснутые руки. Кольцо она так и не сняла. Собственная рука показалась голой, большой палец постоянно скользил по безымянному, натыкаясь на непривычную пустоту. Никита беззвучно вздохнул и отвернулся, прислушиваясь к Генке.

Самое счастливое воспоминание. Сергей задумчиво улыбнулся: у него оно тоже было, похороненное в коробке с тем, о чём лучше не вспоминать. Он поднял глаза на Инну – просто потому что не мог не. И запнулся, подавился воздухом, проваливаясь в пристальный взгляд. Помнила, конечно, она помнила. Как потерялись в походе, как прятались от грозы в заброшенном домике, как он пытался залечить её ссадины, а вместо этого…

У Инны натренированная спина, неглубокая впадина позвоночника, талия, только с виду хрупкая, крепкие плечи. За нарочитой слабостью и яркой внешностью – гибкое тело спортсменки. Кожа светлая, почти белая. Не