Любить нельзя. Расстаться - Галина Милоградская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей наблюдал за одногруппниками с глухой, завистливой тоской. Смотрел на их улыбки и не мог понять, почему у него не так? Ему тридцать три, не восемьдесят. Почему тогда чувствует себя глубоким стариком, чьи развлечения, чья жизнь уже в прошлом? Инна мотнула хвостом, звонко рассмеялась, вызывав новый приступ тоски, занывшей застарелой, давно затянувшейся раной, которая дёргает в особо сырую погоду. Прагматизм в Сергее всегда говорил, что нет смысла жалеть о прошлом, но сознание порой жило отдельно, выстраивая предполагаемые цепочки, отметая свершившиеся факты. Если бы их отцы тогда остались в живых, а не погибли в той жуткой лавине, если бы они не были тогда так раздавлены, оглушены и одиноки. Если бы он не поддался на горячие уговоры Тамары, заметив, как Инна кокетничает с Русланом… Так много если бы, не сбывшихся, оставленных позади, о которых нельзя думать. Сергей и не думал, знал – чувства к Инне были всегда. Не романтический бред, что-то настолько близкое и глубокое, что он принимал как данность. Она была частью его команды, частью его семьи, как и Димка. Вот только Димку он ни разу не целовал, ни разу не…
Окончательно разозлившись на себя, Сергей бросил последний взгляд на удалявшиеся пары и отправился домой. Чтобы с размаху врезаться в стену напряжённого молчания, сдобренного щедрой порцией возмущённого сопения. Ужинали молча, не глядя друг на друга, только Даня рассказывал о скором экзамене на синий пояс и хвастался, что победит Алину. В спальне легли как можно дальше друг от друга, мириться первым никто не хотел. Сергей не собирался извиняться за то, в чём не виноват, Тамара не желала признавать, что всё же виновата.
Раздражение копилось, накладывая стену из общих обид, о которых он думал, не переставая, всю дорогу. А теперь вышло, что зря вообще поругался с женой, эта поездка того не стоила. Щёлкнув крышкой потёртой зажигалки, Сергей коротко затянулся, выдохнул и затянулся снова.
Машина плавно маневрировала в густом потоке. Никита почти не прислушивался к рассуждениям Лёши о празднике, который он устроит через два дня, мог думать только о том, что встретит на нём Свету. В пятницу будет ровно неделя как они не виделись. Неделя, почему же ему казалось, что год, не меньше? Отпустив водителя, Никита решил пройтись, и ноги сами понесли знакомой дорогой, он опомнился только у поворота в их квартал. С трудом заставил себя свернуть к себе, не пытаться заглянуть, увидеть детей, узнать, как дела. Лёва по-прежнему не хотел разговаривать, с этим давно пора было что-то делать. Повесив пальто на сгиб локтя – потеплело, Никита пошёл к Академии – занятия закончились давно, но может, дети ещё там?
– Папа! – Алина заметила его первой, спрыгнула с качелей, на которых сидела, и подлетела, крепко обнимая. – Давно вернулся?
– Только что, – Никита тут же обнял в ответ, взъерошил макушку. – Как у вас дела?
– Ты придёшь на экзамен?
– Насколько я помню, он будет только через две недели. Ты заранее напоминаешь?
– Вдруг забудешь.
– Алин, я сам выбирал дату и сверял список необходимых приемов. Не забуду.
– Ты знаешь, какие приёмы обязательно выполнить?! Расскажи!
– Ну, тогда это будет не честно, не думаешь?
– А в чём тогда выгода иметь папу в городском совете?
– К тому времени я уже не буду в городском совете, – напомнил Никита, мягко отстраняя её от себя и всматриваясь в нахмуренное лицо. – Знаешь, я этому очень рад. Потому что мне не придётся тебя судить.
– Ты мог ещё и быть судьёй? – разочарованно протянула Алина.
– Мог, и тебе очень повезло, что не стал. Потому что судить пришлось бы непредвзято, и если бы ты прошла, нашлись бы люди, считающие, что я подсуживаю. А если бы не прошла, ты бы на меня обиделась.
Он улыбнулся, наблюдая за тем, как она задумалась, потирая переносицу. Уже взрослая, совсем скоро начнёт встречаться с мальчиками, а он столько упустил, толком не запомнил её детство. Все воспоминания достались Свете, и хорошие, и плохие. Сожаление о том, чего уже не вернуть, болезненным уколом впилось в сердце. И, будто ему было мало, между лопаток засвербело ощущение пристального недовольного взгляда. Обернувшись, Никита увидел Лёву, стоящего под деревом. Руки в карманах, в глазах вызов. Отпустив Алину, Никита подошёл к сыну и тихо сказал:
– Привет.
Лёва смотрел исподлобья, пристально изучая. Вздохнув, Никита присел перед ним, серьёзно посмотрел.
– Ты злишься на меня?
Не ответив, Лёва хмыкнул и вздёрнул подбородок, засунув руки в карманы почти по самые локти.
– Из-за того, что мы с мамой больше не живём вместе?
Кто бы знал, как сложно произносить это вслух! Господи, он вообще привыкнет когда-нибудь?!
– Мама из-за тебя плачет, – угрюмо процедил Лёва. В его глазах заблестели слёзы, губы начали мелко подрагивать.
– Прости, – тихо сказал Никита. – Иногда близкие люди причиняют друг другу боль, даже если очень этого не хотят.
– Ты не хочешь? – недоверчиво спросил Лёва, не удержав надежду в дрогнувшем голосе.
– Нет. – Никита вздохнул, посмотрел поверх его плеча за парой, пересекающей двор: отец пытался поймать убегающего сына, а, схватив за рукав, легко закинул на плечи под оглушительный довольный хохот. Хитро взглянув на Лёву, Никита подмигнул и кивнул: – Хочешь также?
Невольно заинтересовавшись, Лёва тут же повернулся и скривился:
– Я уже не маленький.
– Знаешь, мне тоже хотелось бы, чтобы кто-то покатал на плечах, – небрежно протянул Никита, поднимаясь.
– Правда?
– О, да. Спроси Алину.
– Соглашайся, – она подошла, улыбаясь, переводя довольный взгляд с отца на брата. – Я всегда любила, когда ты меня катал, – добавила смущённо.
– А меня ты не катал! – тут же насупился Лёва.
– Неправда, – мягко рассмеялся Никита, подхватывая его и одним движением усаживая на себя. –
