Благосклонные судьбы - Маргарет Питстоу

Дуайт кивнул. Ресницы Анжелики дрогнули, она открыла глаза и со страдальческим выражением взглянула в беспокойные лица окружавших ее людей.

— Голова болит…

— Небольшое недоразумение, дорогая, — мягко сказал Дуайт. — Ничего серьезного, просто ты слегка ушиблась. Голова у тебя немного поболит…

Анжелика прикрыла глаза рукой и поморщилась, дотронувшись до раны.

— Я не могу вспомнить…

— Не напрягайся, Анжел. Мы отвезем тебя к доктору, и все будет в порядке.

Она попыталась сесть. Дуайт поддержал ее за плечи, Анжелика оперлась на него, и он помог ей встать. Туфли ее остались где-то на ступеньках, и она поморщилась, когда острые камни впились в ее босые ступни. Дуайт крепко обнял ее за талию и с вызовом взглянул на Александра.

— Я помогу ей сойти вниз…

Александр и не пытался возражать. Его слишком беспокоила Пру, которая побледнела от волнения, когда Анжелика начала приходить в себя… Дрожащей рукой она откинула волосы с мокрого холодного лба и попыталась улыбнуться.

— Я думаю, что лучше помочь вам… — начал было Александр.

— Нет, нет, я…

— Вы пережили не меньшее потрясение, чем Анжелика, — негромко сказал Александр. — Но теперь все позади…

Невзирая на протесты, он обнял ее за талию, и на участке, где тропинка особенно круто шла вниз, Пру порадовалась, что он взялся ей помочь. Маленькая процессия, возвращавшаяся на площадку, где Александр оставил машину, являла собой весьма плачевное зрелище. Хотя Анжелика и чувствовала себя гораздо лучше, мужчины единодушно пришли к выводу, что необходимо как можно быстрее уложить ее в постель и вызвать доктора.

Остаток дня показался Пру кошмаром. Александр настоял на том, чтобы доктор осмотрел и ее и выписал ей какое-нибудь снотворное, после того как осмотрит Анжелику. Когда выяснилось, что рана итальянки серьезной опасности не представляет, весь дом вздохнул свободней, но Пру, к своему великому беспокойству, обнаружила, что Александр не собирается просто все забыть. Он, как и она, понимал, что Анжелика пострадала по чистой случайности и что в качестве жертвы нападавший по неизвестной причине избрал именно Пру.

Всю вторую половину дня приехавшие полицейские расспрашивали Пру, пытаясь найти хоть какой-нибудь след, который вывел бы их на злоумышленника. Но ничего определенного сказать им она не могла. Хотя Пру не сомневалась, что уже видела где-то этого человека, но мысли ее так путались, что вспомнить его она была не в состоянии. Видя, что расспросы ее утомили, Александр настоял на том, чтобы ей дали отдохнуть. Ко времени вечернего чая головная боль, с утра мучившая Пру, стала настолько невыносимой, что почти лишила ее способности рассуждать здраво. Пру поняла, что чинный ужин, за которым придется поддерживать беседу, ей не по силам. Нерешительно нажав кнопку звонка, она вызвала Пегу, служанку, которой поручили уход за ее комнатой, и спросила, нельзя ли попозже принести сюда ужин.

— Нэ, нэ, кирия… — закивала девушка. Похоже, просьба Пру вовсе не казалась ей необычной. — Омелетта? Котопуло?

Пру с радостью ухватилась за знакомое слово.

— Нэ, омелетта. Эвхаристо…

Гордая своими познаниями в области греческого, Пру облегченно вздохнула и повалилась на кровать. Сорвав с себя пыльную одежду и приняв душ, она с наслаждением ощутила на теле благословенную прохладу чистой ночной рубашки. Пру подумала, что ей станет легче, если немного полежать с закрытыми глазами, и тогда она сможет должным образом извиниться за то, что не вышла к ужину.

Через несколько часов, когда она проснулась, в комнате было темно, и только столб лунного света падал на кровать. Изумленно охнув, Пру села в постели и протянула руку к часам. Десятый час! Ужин, наверное, уже кончился, а она даже не передала своих извинений мадам Теодакарис! Пру откинулась на подушки, после сна с трудом пытаясь собраться с мыслями. Она заказывала ужин в комнату, но не помнит, чтобы к ней кто-то стучал. Может быть, Александру не понравилось, что она, минуя его, отдает распоряжения его слугам? Пру так оробела, что не знала, что и подумать.

Вяло повернувшись к окну, она невольно залюбовалась красотой темного звездного неба и черной бездной моря, на поверхности которого блестящими точками отражались звезды. Каким же великолепным он мог стать, первый ее приезд в Грецию, подумала Пру. Кто бы мог предположить, что он окажется столь злополучным. Все пошло наперекосяк с самого начала, с того момента, как она появилась в Кальтии, в отеле «Иринна»…

В Грецию Пру приехала в поисках работы, надеясь, что перемена места поможет ей построить новую жизнь без Пола. О тяжелой работе для нее позаботилась хозяйка отеля, мадам Анессис; в остальном же это было жалкое и мрачное место, и его атмосфера вряд ли помогла бы Пру выбраться из депрессии, в которую она погрузилась после гибели Пола. И вот в один особенно злосчастный день ее угораздило привлечь внимание Деметриу, сына Иринны. С того дня и начались для ее настоящие неприятности…

Иринна послала ее в погребок за ящиком пива «Фикс Хеллас». Ящик был ей не по силам, хотя Пру все-таки удалось втащить его на несколько ступенек. Но тут внезапно распахнувшаяся дверь погребка ударила ее, и Пру выронила ящик. Деметриу поспешил ей на помощь, сказав, что заменит разбитые бутылки, так что Иринна ничего не узнает. Он вытер залитую пивом юбку Пру и немного поболтал с ней на ломаном, но довольно беглом английском. Пру была ему благодарна: меньше всего ей хотелось неприятностей с такой женщиной, как Иринна Анессис.

Вот так Пру впервые попалась на глаза Деметриу. С тех пор он не давал ей покоя. Даже в краткие часы отдыха посреди дня он постоянно ошивался рядом, выказывая неизменную готовность поболтать или отправиться с ней туда, куда она собиралась пойти одна. Поначалу она ничего не имела против. В магазинах он исполнял при ней роль переводчика и даже научил ее нескольким элементарным греческим фразам. Однако с каждым днем Деметриу становился все требовательнее.

Пру попыталась втолковать ему, что меньше всего расположена теперь к чувствительным встречам. Она даже рассказала ему про Пола. Но Деметриу был весьма оскорблен тем, что знаки его внимания остались без ответа, и если раньше Пру была рада дружбе с ним, то теперь заботилась только о том, как не остаться с ним наедине. Деметриу был смугл и, пожалуй, крупноват для грека, с большими черными усами и сильными руками, даже на пальцах которых курчавились черные волосы. У постоялиц отеля «Иринна» он пользовался несомненным успехом, и в голове у него, кажется, просто не укладывалось, что Пру не захочет, подобно остальным, пасть в его объятия.