Благосклонные судьбы - Маргарет Питстоу

— Нам туда. У Сотейры так мало посетителей еще и потому, что добраться к ней не так-то просто. Но вы, девушки, если обули удобные туфли, можете не волноваться…

Взглянув на тропинку, Пру порадовалась, что надела сандалии. Она вообще решила одеться так, чтобы чувствовать себя как можно свободнее, и потому выбрала широкую ситцевую юбку и футболку с низким вырезом. Конечно, все это не шло ни в какое сравнение с очередным, как всегда изысканным, льняным платьем Анжелики и ее босоножками на высоком каблуке, но Пру, по крайней мере, была уверена в том, что сможет добраться до самого верха без посторонней помощи.

Крутизна тропки несколько возмещалась тем, что вдоль нее были установлены столбики, между которыми в помощь туристам натянули канаты. И все-таки подъем оказался не из легких, и, добравшись до самого верха, Анжелика и Пру долго не могли отдышаться. Александр помог им преодолеть последний уступ и широко взмахнул рукой.

— Храм Фемиды Сотейры — Защитницы.

Пру изумленно захлопала ресницами, и из груди у нее невольно вырвался восторженный возглас. Теперь, когда гребень горы уже не скрывал храма, он предстал перед ней во всем своем великолепии. Маленький, золотисто-белый, он стоял на плоском уступе и глубоко врезался в гранитный склон горы. Когда-то, в незапамятной древности почитатели богини вздымали сюда гигантские глыбы пентелийского мрамора, чтобы воздвигнуть здесь это святилище, и теперь Пру чувствовала комок в горле, любуясь простотой и совершенством его форм. По периметру храма шла стройная дорическая колоннада, а архитрав был украшен прекрасным барельефом.

— В это невозможно поверить…

— Пожалуй, по расположению он не уступит и храму в Дельфах! — воскликнул Дуайт. — Анжел, тебе не кажется, что это сон? Ты только посмотри на…

Анжелика кивнула, лениво скользнув взглядом по храму. Ее внимание целиком было сосредоточено на Александре.

— М-м… Сфотографируй его для меня, Дуайт. Но осмотреть его я обязательно должна с тобой, Александр. Ты столько знаешь об этом храме! Расскажи мне о Фемиде — как ты ее назвал? Сотейра?

— Да — Защитница.

— И что же или кого — она защищала?

Александр улыбнулся ей.

— Конечно, праведников. И карала злодеев. В соответствии с ее волей судьи выносили свои приговоры. В другой своей ипостаси она именуется Эвбулос — «мудрая советница». Очень занятно, Дуайт, что в этом храме ты увидел сходство с Дельфами. Первоначально Дельфийский оракул принадлежал именно Фемиде, и многие прибегали к ее совету.

— Ты так замечательно все объясняешь, — промурлыкала Анжелика. — Это изображения самой богини?

Она кивнула на скульптуры над входом.

— Нет, это Судьбы. Вы их помните, Пру? Вон та — Клото со своей прялкой. Вот Лахесис, а там в углу — Атропос.

— Но ты ничего не сказал нам об источнике, — неожиданно напомнила Анжелика. — О том самом, который посвящен Афродите. Я о ней помню…

— Не удивительно, — шутливо заметил Александр. — Источник находится выше, в лесу, а посвящен он Афродите Пандемос — даме весьма сомнительного поведения.

— Неужели? — Темные зрачки Анжелики расширились от возбуждения. — Ты непременно должен рассказать нам о ней.

— Ты думаешь? Я не хочу вас шокировать.

— Пожалуйста, расскажи!

— Ну хорошо. Она была богиней любви, но в самых неприглядных ее формах похоти и проституции. — Он лукаво усмехнулся. — Полагаю, моим предкам хотелось время от времени отдохнуть or полезных советов Фемиды — вот они и вносили в свою жизнь некоторое разнообразие, поклоняясь этому источнику!

— Эй! Очень ты нас дразнишь! — шутливо пропела Анжелика, беря его за руку. — Ты покажешь мне это место, Александр?

Александр в некоторой нерешительности взглянул на Дуайта, который уже возился с фотоаппаратом, а затем на Пру.

— Вы с нами?

— Ну…

— Вы еще так бледны, — не дала ей закончить Анжелика. — Послушай, Александр, Пру не следует слишком перенапрягаться, пока она окончательно не акклиматизировалась. Лучше, если она останется здесь.

Она мило улыбнулась Пру. Сказано это было с самым дружелюбным видом, но в томных черных глазах Анжелики снова зажглись недобрые огоньки.

— Так как же, Пру?

Александр вопросительно взглянул на нее.

— Она составит компанию Дуайту, который пока сделает для меня фотографии.

Перед лицом столь неприкрытой враждебности Пру, конечно, не собиралась быть третьей лишней. Уж лучше остаться здесь с Дуайтом, чем нарушить их тет-а-тет. Она отрицательно покачала головой.

— Пожалуй, я все-таки останусь. Может быть, мне даже удастся уговорить Дуайта щелкнуть меня на фоне храма — а то подружки и не поверят, что я здесь была!

— Что ж, если вы так решили…

— Да. Не беспокойтесь за нас, отправляйтесь. Дуайт обо мне позаботится…

Пру улыбнулась им и проводила их взглядом, пока они, взобравшись на склон за храмом, не скрылись в небольшой расщелине. Дуайт уже принялся фотографировать, но, сделав несколько снимков с разных точек, решил немного передохнуть. Он подошел к Пру, которая устроилась на клочке земли, покрытом сухой травой, и тяжело плюхнулся рядом с ней.

— Итак… Анжелика добилась своего. Интересно, Александр сейчас расставит все точки над «i» или еще немного с ней поиграет?

Пру озадаченно взглянула на него.

— Не совсем понимаю, о чем вы.

Деланно рассмеявшись, Дуайт схватил пучок травы и принялся теребить его в большом веснушчатом кулаке.

— Возможно… Но я так считаю: вы все поймете, если подумаете хорошенько.

— Вы полагаете…

— Вот именно — полагаю. Да нет — знаю! Я так считаю.

Его квадратное рыжеватое лицо, на котором вместо загара остались от солнца только веснушки, горестно сморщилось, а голубые глаза взглянули на Пру с таким отчаянным выражением, что сердце у нее сжалось.

— По-моему, она за ним охотилась с тех самых пор, как они познакомились. И к тому же папа, — это слово он произнес со всем презрением, на которое только был способен, — не возражает.

— Понимаю.

— У меня, конечно, не было ни малейшего шанса, я знаю, — горестно пробормотал Дуайт. — Я это понял с первого раза, как только ее увидел. Но ведь у всех, наверное, есть этот обезьяний инстинкт, и я под угрозой смерти не перестал бы с ней видеться. Хотя, по правде говоря, моего годового заработка хватило бы разве на половинку ее бикини.

Пру сочувственно поглядела на него.

— Может быть, это и так… Но если вы это знали, почему же тогда?.. Я хочу сказать: почему вы не остановились?

— Я же говорю: проклятый этот инстинкт обезьяний! — Он передернул плечами. — Наверное, надеялся каждый раз, что теперь все пойдет по-другому. Не знаю. И потом, какое-то время мне казалось… — Он умолк, словно припоминая что-то, и голос его стал глубоким и нежным. — Кажется, какое-то время я ей почти нравился. Ну, а когда мне дали понять, что эта куколка мне не по карману, было уже слишком поздно.