Чужеземец - Диана Гэблдон

— Извини… то есть, я хочу сказать, спасибо… но я… — Я лепетала что-то невразумительное, пятясь от него с пылающим лицом. Джейми тоже слегка покраснел, но вовсе не выглядел обескураженным. Он взял меня за руку и снова притянул к себе. Стараясь не прикасаться ко мне, он взял меня за подбородок и поднял мое лицо вверх.

— Не нужно меня бояться, — тихо произнес он. — И вообще никого не бойся, пока я с тобой. — Отпустил меня и отвернулся к очагу. — Тебе нужно выпить чего-нибудь горячего, девочка, — сказал он самым обыденным тоном. — И поесть тоже. Полный желудок поможет тебе лучше всего. — Я дрожащим голосом засмеялась, глядя, как он пытается одной рукой налить похлебку, и подошла, чтобы помочь. Джейми не ошибся — еда помогла. Мы в дружеском молчании съели похлебку с хлебом, ощущая тепло и сытость.

Потом он встал, поднял упавшее на пол одеяло, бросил его на кровать и поманил меня.

— Поспи немного, Клэр. Ты так вымоталась, а мне кажется, с тобой очень скоро захотят поговорить.

Это прозвучало зловещим напоминанием о моем шатком положении, но я слишком устала, чтобы волноваться из-за этого. Я символически поупрямилась, не желая отнимать у него кровать, но еще никогда и ничто не казалось мне столь притягательным. Джейми заверил меня, что найдет себе другую кровать. Я упала на груду одеял и уснула раньше, чем он дошел до двери.

Глава 5

Маккензи

Я проснулась в полном смятении. Мне смутно помнилось, что произошло нечто очень неправильное, но я никак не могла припомнить, что именно. По правде говоря, я спала так крепко, что в первый момент не могла вспомнить, кто я такая, а не только где нахожусь. Мне было тепло, но в комнате стоял пронизывающий холод. Я хотела зарыться назад в кокон из стеганых одеял, но разбудивший меня голос продолжал нудить.

— Ну же, девица! Ну, вставать пора! — Низкий и сердитый голос походил на лай пастушьей собаки. Я неохотно приоткрыла глаз и увидела нависающую надо мной гору, обтянутую коричневой домотканой материей.

Мистрисс Фитцгиббонс! Ее вид встряхнул меня, и я все вспомнила. Значит, все правда.

Закутавшись в одеяло, я выбралась из постели и поспешила к очагу. Мистрисс Фитцгиббонс принесла миску горячей похлебки.

Я ела, ощущая себя выжившей во время страшной бомбежки, а она выкладывала на кровать одежду. Длинная желтоватая льняная сорочка, отороченная кружевами, нижняя хлопчатобумажная юбка, две верхних юбки в коричневых тонах и светло-лимонный лиф. Ансамбль довершали коричневые полосатые шерстяные чулки и желтые башмаки.

Не обращая внимания на мои протесты, дама вытряхнула меня из моей собственной, неподобающей одежды и проследила, как я одеваюсь в принесенное. Потом отступила, с удовлетворением оглядывая меня.

— А тебе идет желтое, девица. Я так и думала. Сочетается с каштановыми волосами и подчеркивает золото в глазах. Только тебе необходима лента.

Она вывернула карман, напоминающий мешок для муки, и вытащила оттуда кучу лент и немного украшений.

У меня не было душевных сил сопротивляться, поэтому я покорно позволила ей заняться моими волосами. Она связала их в хвост бледно-желтой лентой, причитая над неженственной длиной.

— Боже, дорогая моя, о чем ты думала, подстригаясь так коротко? Ты что, переодевалась в мальчика? Я слышала, что некоторые девушки так поступают во время путешествий, чтобы избежать приставаний красных мундиров. Я всегда говорю — ну и денечки у нас настали, ежели девицы не могут спокойно путешествовать по дорогам.

Она еще посуетилась, одергивая на мне юбки, заправляя локоны и расправляя складки. Наконец она осталась совершенно довольна.

— Ну вот, теперь просто отлично. Можешь доесть, а потом я отведу тебя к Самому.

— К самому? — переспросила я. Мне это не понравилось. Не знаю, кто уж он там, этот Сам, но вопросы точно начнет задавать непростые.

— Ну, точнее сказать, к Маккензи. К кому еще-то?

И правда — к кому еще-то? Это замок Леох. Сам, соответственно, это Маккензи из Леоха, вождь одного из самых крупных септов клана Маккензи, а значит, человек, наделенный большой властью.

Что-то мне совсем не хотелось овсянки, которую мистрисс Фитцгиббонс принесла мне после похлебки, но я притворилась, что ем, надеясь выиграть хоть немного времени, чтобы собраться с мыслями. К тому времени, как она вернулась, чтобы отвести меня к Маккензи из Леоха, я сумела продумать примерный план.

Лэрд принял меня в комнате, расположенной наверху каменной лестницы, в башне: круглой, богато убранной картинами и гобеленами на стенах. Вообще замок показался мне довольно уютным, но весьма скудно меблированным, а эта комната была буквально забита мебелью, изобилующей украшениями, тепло согрета камином и приятно освещена пламенем свечи, особенно по сравнению с моросящим за окном дождиком. Во всех внешних стенах имелись только высокие, узкие окна, предназначенные для защиты от нападений, но в этой, внутренней, стене, были недавно сделаны высокие створчатые окна, впускавшие в комнату достаточно света.

Я вошла, и мое внимание тотчас же привлекла огромная металлическая клетка от пола до потолка, остроумно вмонтированная в изгиб стены; в ней находились дюжины маленьких птичек: зябликов, овсянок, синиц и несколько видов певчих птиц. Я подошла ближе, не в силах оторваться от пухленьких гладких телец и ярких, похожих на бусинки глазок — они, как драгоценные камни, сверкали на фоне бархатной зелени, мелькали среди листьев дуба, вяза и каштана — деревьев, любовно выращенных в заполненных землей горшках на полу клетки. Веселое щебетанье перемежалось шумом крыльев и шелестом листвы — обитатели клетки вспархивали, летали и прыгали.

— Деловые маленькие создания, верно? — раздался у меня за спиной приятный низкий голос, и я с улыбкой обернулась, но улыбка застыла у меня на устах.

У Каллума Маккензи были крупные черты лица и высокий лоб, в точности, как у его брата Дугала, хотя жизненные силы, придававшие Дугалу пугающий вид, у Каллума смягчались и становились более доброжелательными, хотя и не менее энергичными. Более смуглый, с глазами скорее темно-серыми, чем карими, Каллум производил такое же впечатление напряженности и стоял точно так же чуть ближе, чем следует, отчего ты чувствовал себя неуютно. Однако в данный момент ощущение дискомфорта возникло от того, что прекрасно вылепленная голова и длинный торс завершались шокирующе короткими и кривыми ногами. Мужчина, который мог быть ростом не менее шести футов, едва доставал мне до плеча.

Он смотрел на птиц, тактично давая мне мгновенья, необходимые для того, чтобы снова обрести контроль над собственным лицом. Конечно, он должен был привыкнуть к реакции впервые увидевших его людей. Но тут я обвела взглядом комнату и невольно подумала: а часто ли он встречается с незнакомыми? Это больше всего походило на убежище, святая святых, мир, созданный для себя человеком, к которому внешний мир недоброжелателен — или попросту недоступен.