Авиатор: назад в СССР 8 - Михаил Дорин

— Лариса Павловна говорит, держи оладушки, а ты мне рапорт. Ну, я и без лишних мыслей отдал ей, — сказал Буянов.

— И передала? — удивился я.

— Неа. При мне порвала и сказала: «- Иди работай». Добавила, если ещё раз приду, заставит меня туалет на аэродроме чистить и за щёку потеребила, — ответил Буянов и повернулся к иллюминатору.

Комэска сейчас несколько потерян. Ему из нас четверых тяжелее всего. Он был ведомым Томина и должен был заходить в левом пеленге на посадку.

— Гаврилыч, ты только… — начал говорить Бажанян, но комэска его перебил.

— Тигран, эта ракета предназначалась мне. Мы всегда садились парой, но в тот день он дал команду на роспуск. Почему? — спросил Буянов, чьи глаза слегка покраснели.

Бажанян не ответил. Иван Гаврилович чувствовал за собой вину, боясь рассказать подробности супруге Томина. Не знает как смотреть ей в глаза.

— Потому что это был его приказ, Иван Гаврилович. Валерий Алексеевич всегда сам принимал решение, — сказал я и Буянов с удивлением посмотрел на меня.

— Ты так говоришь, будто знаешь его дольше нас с Араратовичем, — произнёс комэска.

— Не больше вас. Но разве вы не согласны со мной? — спросил я и Буянов медленно кивнул.

— Всё равно, тяжело принять тот факт, что его нет. Как думаешь, Араратыч, командиру дадут Героя посмертно? — спросил Валера.

— Пасечник сказал, что лично этим займётся, — ответил Бажанян.

Ан-12 начал плавное снижение. Транспортник шёл к полосе медленно, не выписывая сумасшедший манёвр или закладывая максимальный крен в развороте. В иллюминаторе не видно отстрела тепловых ловушек. Это всё первые признаки мирной жизни, которая царит здесь в Осмоне. Горы Афганистана остались на время позади.

Плавного касания полосы у командира корабля не получилось, и мы дважды подпрыгнули на своих местах. Воздушный радист, зайдя к нам, сказал о молодом правом лётчике, которого все учат, да толку мало.

— В Тузеле пару дней назад из-за него чуть с полосы не ушли, — пересказал этот прапорщик нам вкратце предыдущий подобный случай, сняв с себя гарнитуру. — Вы сейчас удивитесь, что там на стоянке творится, — покачал он головой.

Рампа начала медленно открываться, впуская яркий солнечный свет. Парадную форму никто из нас не брал в Афганистан, так что пришлось одеться в песочные комбинезоны и кожаные куртки.

— Блин, надо было хоть у кого-то взять фуражку, — возмущался Буянов, оглядывая Валеру, из-за которого и пришлось всем надеть пилотки. — Алексеевич всегда носил фуражку.

— Ты не хуже меня знаешь, что он так себя обозначал на аэродроме. Чтобы все видели его издалека, — сказал Бажанян.

— И то, правда, — шепнул Буянов и наклонился к ручке гроба.

— Взяли, — скомандовал Бажанян, когда рампа полностью открылась.

Спускаться по скользкой поверхности было неудобно. Однако долго нести командира нам не довелось. Его гроб тут же подхватили молодцы из почётного караула. Оглядевшись по сторонам, я понял, чему удивился радист на борту.

На магистральной рулёжке выстроился не только наш полк, но и десантники из соседней части совместно с вертолётчиками. На центральной заправочной не было ни одного самолёта. Рядом с Ан-12 уже стояла большая делегация из нескольких военачальников с большими звёздами. Несколько человек в гражданской одежде. Возможно кто-то из них представляет райком партии, а то и Центральный комитет Коммунистической партии республики.

Оркестр играл траурную музыку, пока караул нёс гроб с командиром к специальной машине. Возле этого чёрного автомобиля стоял наш полковой кадровик. Тот самый седой и старый майор Балтин или просто Трефилович. Он поддерживал под руку женщину в сером пальто и тёмном траурном платке, которая не могла успокоиться и плакала навзрыд. Рядом ещё одна.

Женщина смотрела на приближающийся гроб с командиром, держа осанку. На лице только судорожно дрожали мимические морщины. Из-под чёрного платка выбились две светлые пряди волос с небольшими седыми прожилками. Не нужно было гадать, кто из них супруга Валерия Алексеевича.

— Подожди, — услышал я сбоку шёпот Бажаняна, который остановил Буянова.

Комэска хотел подойти к Ларисе Павловне, но сейчас она стояла рядом с гробом. Руки её почти не тряслись, когда она поправляла фуражку, прибитую к крышке. Оркестр замолчал, уступив место другой «музыке».

Над стоянкой пронеслись одна за одной пара наших МиГ-21. За ними ещё и Су-17е. Дань уважения отдали и вертолётчики. Завершилось всё это проходом пары МиГ-29.

— А они откуда? — удивился Валера. — У нас в округе их нет.

— Неделю назад командир мне сказал, что наш полк пересадят на новые МиГи. Это первая пара из них, — сказал Бажанян. — Одну эскадрилью уже в нашем полку переучили.

— Эх, и командир не дожил до этого момента, — расстроено вздохнул Буянов. — Может, не стоит увольняться? — задался комэска таким вопросом.

Прошло ещё минут 20 и гроб увезли. Буянов подошёл к Ларисе Павловне и долго с ней разговаривал. Строй на магистральной начал расходится, а Бажанян разговаривал с каким-то генералом из делегации. Мы же с Валерой осматривали свой аэродром и пытались найти хоть какие-то отличия со времени нашего последнего дня пребывания здесь.

— Транспортников только прибавилось, — сказал Валера, указав на Ил-76 и пару Ан-12 на стоянке для перелетающих экипажей.

— Это всё временно. Сейчас все на Афган работают, — заметил я, снимая пилотку и укладывая в карман.

— Мне кажется, что эта война бесконечная, — предположил Валера и остановил свой взгляд на Ан-12 м, на котором прилетели мы.

Этот борт сейчас полетит дальше. Осмон был лишь первой остановкой.

Ан-12 уже вырулил на полосу и начал разбег пред взлётом. А к Ил-76 в это время подъехала длинная колонна грузовых машин с десятками солдат. Постепенно бойцы спрыгивали на бетон и выстраивались перед погрузкой на борт. Пункт назначения для этих ребят сейчас «за речкой».

— И ведь не все из них вернутся, — размышлял Валера.

Совсем не понимаю, что происходит с моим командиром звена. Ему явно нужен перерыв в работе.

— Валер, тебе отпуск нужен. Ты можешь его попросить у начальников? Ну, или у докторов освобождение от полётов, — предложил я.

— За сумасшедшего меня принимаешь? — спокойно спросил Гаврюк. — Я настолько плох?

— Говоришь странно. Понимаю, что все устали. Плюс трагедия с командиром…

— Это была не трагедия, Сергей. Он принял решение погибнуть вместо своих подчинённых, — всё так же спокойно произнёс Валера. — И мне этого никогда не понять.

Гаврюк поднял с бетонки чемодан и пошёл к ожидавшему нас УАЗику «таблетке». Как раз свои разговоры закончили и Буянов, и Бажанян. На лице Гавриловича уже было некое спокойствие. Видимо, Лариса Павловна нашла верные слова.

— Серый, обороты прибавь! — крикнул Бажанян, чтобы я шёл быстрее.

Пока ехали в машине, Араратович рассказал, что сейчас едем в штаб. Как раз будет у каждого возможность решить все свои дела. На мне Бажанян остановился отдельно.

— Тебя в кадрах ждут. Трефилычу что-то нужно, — сказал Араратович. —