Без иллюзий - Александр Зиновьев

И если уж говорить о какой-то пользе науки в решении проблем взаимоотношения стран и блоков в современном мире, то она должна сказаться прежде всего в понимании такого рода Установки, понимании «психологии» ее носителя, т.е. в понимании сущности такого типа общества, участвующего в мировой игре. Понять, с кем приходится иметь дело в этой игре, и не строить относительно такого партнера никаких иллюзий – это само по себе не так уж мало. По крайней мере будешь знать, что являешься жертвой не столько своей собственной глупости, сколько тупой последовательности и настойчивости некоей бесчеловечной Установки, проводимой в жизнь еще большими глупцами, чем ты сам.

Мюнхен, 11 февраля 1979 г.

ПОЧЕМУ СОВЕТСКОЕ ДИССИДЕНТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ НЕ ИМЕЕТ ПОЗИТИВНОЙ ПРОГРАММЫ.

(Статья для радиостанции «Немецкая Волна»)

Довольно часто приходится слышать вопрос: почему советские диссиденты, в отличие от диссидентов восточно-европейских стран советского блока, не имеют позитивной программы переустройства общества? Насчет диссидентов восточно-европейских стран ответ мне кажется тривиально простым. Коммунистический строй в этих странах сложился не в силу внутренней эволюции, а навязан силой извне. Эти страны ближе к Западу не только географически, но и по образу жизни, культуре и общественной психологии. У них еще есть некоторые надежды вернуться в лоно западной цивилизации. Положительные проекты преобразований общества, выдвигаемые там, имеют целью если не целиком приобщить свои страны к Западу, то хотя бы удержаться на полдороге к нему и не скатиться целиком и полностью в то житейское болото, какое установилось в Советском Союзе. Сложнее обстоит дело с рассматриваемым вопросом в отношении советских диссидентов безотносительно к их восточно-европейским собратьям.

Диссидентское движение в Советском Союзе разнородно по социальному составу, по мотивам и целям, по формам поведения и судьбе его участников. Общим для них является следующее: 1) протест против явлений жизни, которые им кажутся несправедливыми в отношении лично их самих или других людей; 2) протест открытый в смысле отношений с властями и своим непосредственным окружением; 3) стремление к широкой гласности как внутри страны, так и вне ее; 4) установление личных связей друг с другом, первичные формы объединения и организации; 5) стремление держаться в рамках законности; тенденция к нелегальной деятельности выражена пока слабо и имеет целью главным образом вполне законные сбор информации и гласность; 6) преследования со стороны властей. Пока главное в диссидентском движении – сам факт его возникновения, его длительное существование и преемственность, несмотря на систематические преследования и погромы, завоевание симпатий в более широких кругах населения, создание образцов оппозиционного поведения для окружающих (особенно – для молодежи). В силу условий существования выработались некоторые общие лозунги диссидентского движения, которые было бы преувеличением обозначать словом «программа». Суть этих лозунгов сводится к следующему. Власти должны соблюдать букву советского закона, выполнять обязательства, взятые ими самими на себя, прекратить преследование инакомыслящих и тех, кто на деле хочет использовать декларируемые гражданские свободы. Если в данном случае и употреблять слово «программа» в некотором аморфном смысле, то здесь имеет место программа негативная. Позитивной же программы (программы в собственном, узком значении слова), т.е. программы преобразований советского общества, благодаря которым в качестве одного из следствий реализовались бы желания и лозунги диссидентов, диссидентское движение не имеет.

Должен с самого начала оговориться, что в Советском Союзе есть немало людей, которые имеют какие-то проекты общественных преобразований. Такие люди встречаются (по крайней мере – встречались несколько лет назад) в кругах, близких к партийному руководству. Встречаются они и среди диссидентов. Среди них есть такие, которые считают, что надо землю отдать во владение или даже в собственность крестьянам, ввести заводское самоуправление и вообще вернуться к «Февралю». Ходили слухи, будто были даже сторонники возвращения к монархии. Но я лично таких чудаков не встречал даже среди сторонников преобразования России путем возрождения православия. Но это все – личные проекты, а не программы, за исполнение которых сознательно берется то или иное общественное движение, группа людей – единомышленников, организация.

Такое отсутствие позитивной программы в нынешнем диссидентском движении нельзя считать случайным или преходящим явлением. Оно отражает объективное положение в стране, и прежде всего – свойства сложившейся в ней социальной системы и человеческого материала, производимого ею и сохраняющего ее, т.е. вещественного носителя этой системы. А объективные законы этой системы и свойства ее носителя таковы, что даже могучий партийно-государственный аппарат страны бессилен преодолеть их косность. Какие, например, прекрасные решения принимались насчет подъема сельского хозяйства, повышения производительности труда, улучшения качества продукции, сокращения пьянства, укрепления дисциплины труда, ликвидации взяточничества! И не следует думать, что они лицемерны. А какие грандиозные меры принимались, чтобы все это воплотить в жизнь! И что же? Результаты общеизвестны. Общество – не рота солдат. Его не поставишь по стойке смирно, ему не скомандуешь, куда и как идти. Командовать-то можно, да оно вряд ли пойдет так, как ему прикажут. Жизнь общества не есть одно ограниченное во времени действие. Это – жизнь миллионов людей в ряде поколений, совершающих миллиарды разнообразных действий. И решающая часть этих действий совершается по законам, неподконтрольным никаким партийным и государственным организациям. И тем более неподконтрольным незначительной кучке инакомыслящих, именуемых диссидентами.

Подчеркиваю, положение людей в стране зависит прежде всего от сложившейся в ней системы социальных отношений и социальных свойств ее носителя (т.е. основной многомиллионной массы населения), а не от зловредных козней властей. Власть здесь есть необходимый элемент системы, вполне адекватный ей. Сама власть при всем желании не может выскочить за рамки возможностей своей системы и ее носителя, обрекаясь на реформаторскую деятельность, которая позволяет делать лишь ничтожные сдвиги, отдаленно напоминающие социальный прогресс. Существующий в стране строй жизни есть продукт не только (и не столько) насилия, страха и обмана. Он в гораздо большей мере есть продукт естественной жизнедеятельности всей массы населения. Иное дело, такое положение устраивает большинство лиц, участвующих в системе власти и занимающих привилегированное положение в обществе. Но это положение не есть результат их злого умысла, оно само навязано им неподвластными им законами их бытия.

В общей форме можно строить любые прекрасные рассуждения насчет преобразований общества и возможностей их осуществления. Но есть реальность, с которой должен считаться всякий здравомыслящий человек, намеревающийся усовершенствовать эту реальность. Вполне реальным и разумным, например, кажется требование сократить расходы на вооружение, увеличить расходы на сельское хозяйство и легкую промышленность, усилить жилищное строительство, ослабить паспортную систему, передать землю в частное пользование крестьянам, ввести на заводах и фабриках рабочее самоуправление. Но попробуйте провести такие преобразования в жизнь, обратитесь с ними к населению! Если даже допустить, что вас не будут преследовать власти, в стране вряд ли найдется хотя бы с десяток первичных коллективов, которые примут такого рода предложения. Даже в вопросах улучшения бытовых условий трудящиеся будут на стороне властей, ибо они понимают, что жизненный уровень зависит не от постановлений и программ, а от всего строя жизни страны, и прежде всего – от организации и производительности труда. Или, например, пусть будет принято решение, облегчающее поездки за границу и эмиграцию до такой степени, что формально отпадут всякие ограничения. Но жизнь в соответствии с этим решением надо еще организовать. А это – определенный государственный аппарат. Это – блат, связи, взятки, произвол чиновников, волокита. Плюс к тому – валютные дела. И куда эмигрировать? Не всякая страна принимает советских эмигрантов с распростертыми объятиями. Положение может быть и изменится, но не столь радикально и не в ту сторону, как хотелось бы диссидентам. Улучшениями воспользуются прежде всего лица из привилегированных слоев и жулики, а они и без улучшений не так уж плохо устроены. Или возьмите проблему выборов в Верховный Совет. В Советском Союзе даже младенцам ясно, что если на одно место будут выдвигать по десять кандидатов, структура реальной власти в стране нисколько не изменится, ибо любые выборы тут фиктивны. Потому недавнее намерение некоторых советских диссидентов принять участие в выборах со своим кандидатом было даже в диссидентских кругах воспринято скорее комически.