Тайфун - Робин Алан Уайт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Глубина двести восемьдесят метров.
— Держать глубину погружения, — сказал Марков.
«Торопиться не надо. Будем действовать шаг за шагом».
— Пятый отсек, доложите обстановку, — произнес в микрофон Гаспарян.
Огромное пространство, расположенное за центральным командным постом и разделенное на пять уровней, вмещало в себе столовую, кают-компании, медсанчасть, а в самом низу находился тренажерный зал и комната отдыха. Во всю стену столовой красовалась мозаика, изображающая старинный корабль, идущий под всеми парусами. Другую стену занимала огромная фотография солнца, заходящего над темной синевой озера Байкал. Или восходящего? Зал для спортивных занятий и отдыха был оборудован таким снаряжением, которое до этого никогда раньше нельзя было найти на подводной лодке, американской или российской: миниатюрный водопад, птичник и даже плавательный бассейн. Не очень большой, и на самом деле он предназначался для того, чтобы в нем согревались водолазы, вернувшиеся из ледяного моря. Но в бассейне можно было плавать, а у американцев ничего подобного не было.
— В пятом отсеке имеется небольшая течь через люк удаления мусора. Если закрутить люк плотнее, чтобы устранить течь, возможно, потом он не откроется.
Интересно, сколько еще высохших уплотнителей будет обнаружено во время похода?
— Пусть задраят люк и устранят течь, — распорядился Марков. «Байкал» создавался с расчетом на то, чтобы находиться под водой по нескольку месяцев подряд. Для него двухнедельный поход — все равно что прогулка вокруг квартала. — Отходы будем складывать в свободное холодильное отделение.
Передав приказ командира, Гаспарян спросил:
— Шестой отсек, доложите обстановку.
Два совершенно одинаковых машинных отделения размещались в кормовой части прочных корпусов лодки. Каждое состояло из атомного реактора и двух основных электрогенераторов, достаточно мощных для того, чтобы осветить небольшой город.
— Оба реактора в полном порядке и работают.
— Седьмой отсек, доложите обстановку, — продолжил опрос Гаспарян.
В седьмом отсеке находились паровые турбины, механизмы и редукторы, приводившие в движение огромные семилопастные гребные винты. Все устройства качались на звукоизоляционных пружинящих подушках, оснащенных буферами из толстой резины размером с шины тяжелого грузовика. Факт, которому не переставал поражаться даже Марков: прочные стальные гребные валы, каждый диаметром со ствол дерева, при работе турбин на полную мощность вытягивались и скручивались словно карамель-тянучка. На выходе из втулки редуктора вал на пол-оборота опережал гребной винт.
— Обе турбины работают исправно. В отсеке сухо. Весь личный состав на своих местах.
— Восьмой отсек, доложите обстановку.
Корма «Байкала», по форме напоминавшая хвост бобра, вмещала в себе гидравлические приводы управления вертикальным рулем и кормовыми рулями глубины. За восьмым отсеком находился лабиринт балластных цистерн, аварийно-спасательный люк, два ревущих гребных винта, окруженных защитными обтекателями, и, наконец, море.
— Восьмой отсек готов, весь личный состав на своих местах. Кормовой спасательный люк задраен.
Гаспарян повернулся к Маркову.
— Товарищ командир, все отсеки готовы, личный состав на своих местах.
Поразительно. Чтобы во время первого погружения выявились лишь незначительные течи — это было достаточно необычно даже для новой подводной лодки. А для «Байкала», в течение нескольких лет простоявшего погребенным в подводной пещере, это было что-то из ряда вон выходящее. Марков взял микрофон и обратился по громкоговорящей связи к экипажу:
— Говорит командир. Благодарю за службу.
Его голос гулким эхом разнесся по пустынным отсекам лодки. Даже с полностью укомплектованным, согласно штатному расписанию, экипажем в сто пятьдесят человек просторные отсеки, коридоры, палубы, кубрики напоминали бы человеку, привыкшему к тесноте подводных лодок, круизный лайнер. Сейчас «Байкал» вышел в море, имея на борту всего сто семь человек. Лишившись трети экипажа, подводная лодка казалась просто вымершей.
— Товарищ командир, глубина триста метров, — доложил Бородин. — А курс на желоб «Святой Анны» — ноль тридцать один.
— Погрузиться на глубину двести пятьдесят метров. Курс ноль тридцать один.
Марков повел «Байкал» на север, в центр Северного Ледовитого океана. Скоро начнется область плавучих льдов. Лед станет Маркову другом. Американцы господствуют в открытом океане благодаря решающему превосходству в технологиях: они могут слышать российские подводные лодки, оставаясь неслышными для российских шумопеленгаторов. Но лед менял это неравенство. Он превращал Арктику в запутанный лабиринт скрытых препятствий, плавающих гор, уходящих под воду на сотни футов, пищащих косяков арктической креветки криля, скрежещущих торосов. Шумы льдов существенно уравновешивали силы. Они образовывали занавес, за которым опытный командир мог спрятать даже такую громадину, как «Байкал».
— Товарищ командир, я до сих пор ловлю грохот шумовика, — сказал Беликов. — Американец убегает на северо-запад со скоростью четырнадцать узлов.
— Никаких других целей нет?
Американские атакующие субмарины нередко рыскали у берегов Кольского полуострова стаями.
Плотнее прижав черные наушники к голове, Беликов закрыл глаза.
— Никаких.
«Быть может, у американцев тоже не хватает денег», — подумал Марков.
— Товарищ командир! — Это был штурман Бородин. — Вы просили, чтобы я вас предупредил.
Он постучал пальцем по разложенной на столе карте.
Снова призраки. Баренцево море кишит ими. Отложив конверт с приказом, Марков пододвинул к себе «каштан». Он включил микрофон.
— Моряки «Байкала». Говорит командир. Мы находимся в точке, ближайшей к тому месту, где погибли наши братья на борту «Курска». Прошу почтить их память минутой молчания. — Он засек движение красной стрелки хронометра. — Время пошло.
На самом деле абсолютной тишины на огромной субмарине быть не могло. Жужжали моторы системы вентиляции. Гудели насосы. Но пока красная стрелка отсчитывала шестьдесят секунд, никто не произнес ни слова.
Когда минута прошла, Марков снова взял «каштан» и торжественно произнес:
— За экипаж «Курска», не вернувшийся из боевого похода.
Снова наступила тишина. Наконец Марков сказал:
— Рулевой пост, давайте совершим внезапный разворот и убедимся, что мы здесь одни. Переложить руль вправо до отказа, оба двигателя средний вперед. Беликов, слушай внимательно.
«Байкал» совершил полный разворот по широкой дуге, проверяя чувствительной носовой гидроакустической антенной, что никакая субмарина не крадется за ним по пятам. Прошло целых двадцать минут, прежде чем нос лодки снова оказался повернут на север.
— Никаких целей не обнаружено, товарищ командир, — доложил Беликов.
— Развернемся еще раз. На этот раз руль влево до отказа.
— Зачем это нужно? — спросил Федоренко, вернувшийся со стаканом чая. — Я полагал, американцев отогнали.
— Одного американца отогнали, — поправил его Марков, раздраженный тем, что ему приходилось объясняться перед своими подчиненными на мостике своего корабля.
— В таком случае нам нужно как можно скорее покинуть этот район, прежде чем мы привлечем еще чье-либо внимание.
