Заколдованная любовь - Джул Макбрайд

Бабуля говорила, что он — вылитый Форрест Хартли. На отца Бриджит стоило посмотреть. Он и в самом деле был красавцем. На снимке он стоял рядом с темной лошадью, одетый в обтягивающие брюки для верховой езды, и широко улыбался, держа бутылку виски в одной руке и дымящую сигару в другой.

Ее сердце внезапно дрогнуло.

Теперь у нее в руках была не фотография, а миниатюра, исполненная маслом, вставленная в тонкую рамку.

— Это, должно быть, Форрест.

Бабуля права. Как и у Джаспера, у Форреста были буйные белокурые волосы и дьявольские темные глаза. Судя по фляге, висящей у него на боку, он знал толк в выпивке, как, видимо, и все мужчины Хартли.

Бриджит начала быстрее перебирать бумаги в поисках портрета Лавинии.

И вздрогнула. В дверном проеме был Дермотт. Он уже успел снять рубашку и стоял, будто хвастаясь своим загаром, одной рукой опираясь на дверь. Его поношенные синие джинсы, который он надел, чтобы идти к Гарту, сидели низко на его бедрах. И когда она увидела его обнаженный живот, ей захотелось поцеловать его. А когда Дермотт бесшумно пошел к кровати, дрожь охватила Бриджит, но эта дрожь возникла совсем не потому, что в доме обитали привидения…

Она ждала его весь вечер, но никогда не позволит ему узнать об этом. Зевнув, Бриджит поглядела на фотографии, разложенные у нее на коленях, будто слишком заинтересовавшись ими, чтобы уделить Дермотту хоть частицу своего внимания. Только когда он остановился в ногах кровати, пытаясь выглядеть таким же безразличным и скучающим, как старался выглядеть весь день, Бриджит подняла на него глаза.

— А вот и ты, — пробормотала она, посчитав необходимым немного переместиться на покрывале, чтобы Дермотту было лучше видно, какие у нее длинные ноги. — Я уже думала, что ты ушел спать куда-нибудь.

Эти слова она постаралась произнести как можно более равнодушно.

Но Дермотт глядел на нее во все глаза, и казалось, что о сне он и не помышлял. Бриджит видела, как желание разгорается у него в глазах, и от этого ее возбуждение начало нарастать неожиданно для нее самой. Она даже была удивлена, почувствовав, как напряглись ее соски.

Продолжая дразнить Дермотта, Бриджит потянулась, медленно спустила ноги с кровати, встала и направилась к камину. Чувствуя, что Дермотт не отрывает глаз от ее обнаженной спины, она подавила улыбку. Грациозно изогнувшись, она взяла кочергу со стойки, пошевелила дрова и положила кочергу на место.

Потом медленно повернулась.

И испуганно расширила глаза, потому что неожиданно оказалась лицом к лицу с Дермоттом. Она не слышала, как он пересек комнату, и вот теперь он стоял перед нею. Она не собиралась спрашивать, где Дермотт будет спать сегодня вечером, поэтому только подняла бровь и улыбнулась. Глаза Дермотта сияли ярче огня в камине.

— Ты должен посмотреть фотографии, — заявила Бриджит. — Там есть еще маленький портрет. Все это очень интересно.

Но Дермотт не стал смотреть фотографии. Его жадный взгляд перемещался вниз по ее ночной рубашке, и он облизал губы, будто они внезапно пересохли. Бриджит скрестила руки на животе, стараясь всем своим видом выразить отчаянную скуку.

— Я не нашла портрета Лавинии, а как выглядела Марисса, мы уже знаем. Зато я нашла портрет Форреста. И фотографию моего отца.

Говоря это, Бриджит следила, как ускоряется дыхание Дермотта. Его взгляд был теперь прикован к ее ногам. И не надо быть психологом, чтобы понять, что происходило с Дермоттом, когда он уставился в огонь у нее за спиной. Без сомнения, его сердце уже билось в бешеном ритме, кровь кипела, и ему хотелось увлечь Бриджит в постель. Но вот решится ли он?

Когда он заговорил, его голос прозвучал хрипло.

— Огонь гаснет. Подвинься, я брошу еще полено. — Его глаза нашли ее. — Тебе не холодно?

— Немного.

— Мне тоже так показалось, — сказал он рассеянно, наклонился, поймал подол ее коротенькой рубашки и приподнял его, глядя на белый крошечный треугольник шелковых трусиков. Потом Дермотт потянул их вниз.

И, когда трусики упали на пол, Бриджит удовлетворенно улыбнулась.

— Дело сделано, — прошептала она.

Ну почему ей пришлось ждать этого момента целый день?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дермотт тянул Бриджит к кровати и шептал:

— Как ты мучила меня весь день, Бридж!

Уже коснувшись перины ногами, она упрекнула его:

— Знаешь ли, ты сам начал!

И в ту же секунду, как они кувыркнулись в мягкий пух, перина окутала их. Вечерний холод бесследно исчез. Прищурившись, Дермотт любовался красотой Бриджит, и его руки перебирали пряди ее волос, рассыпавшиеся по подушке и по плечам.

— Тебе холодно? — тихо спросила она.

— Уже нет.

— Как жалко! Я бы согрела тебя.

— Знаешь, я только что понял, что совсем замерз!

Она улыбнулась.

Ее кожа выглядела пылающей в отсветах жаркого огня, и когда он поглядел в искрящиеся голубые глаза Бриджит, в которые смотрел в течение стольких лет, все его ощущения стали острее. Ему даже показалось, что контуры всех предметов, находившихся в комнате, обведены чьей-то невидимой рукой, владеющей черным маркером.

Дермотт подавил быстрый вздох. Ему показалось, что всю жизнь он блуждал в облаках и лишь только что вышел из густого белого тумана в ослепительную ясность солнечного дня.

Конечно, он знал, что за окном сейчас ночь, темная и бурная. Занавески были раздвинуты, и было видно, что дождь усилился, превратившись в ливень.

И еще он знал, что влюблен в Бриджит Беннинг с того момента, когда в пятилетнем возрасте поцеловал ее на прощание, расставаясь с ней на детской площадке.

— Как ты думаешь, мы увидим привидения сегодня вечером? — шепотом спросила она. — Ведь мы нашли только звуковое оборудование.

— Вряд ли.

Он поглядел в окно. Буря была такой же сильной, что и вчера. Дермотт закрыл глаза, как обычно делал, когда прислушивался, выискивая нужные ему звуки. Они представлялись ему огромным спутанным клубком, который ему предстояло размотать, осторожно отделяя нить за нитью. Он слышал неровное взволнованное дыхание Бриджит, шорох простыни, стук дождевых капель, бьющих наискось по оконным стеклам, шум ветра в деревьях, раскаты грома, до основания сотрясающие старый дом. Дермотт снова открыл глаза как раз тогда, когда молния залила комнату ярким белым светом и через миг погасла, погрузив все в темноту.

— Ты боишься, что привидения вернутся?

— Конечно, боюсь, — медленно ответила она. — Но ты же защитишь меня. — Она помолчала и встрепенулась:

— А где Маг?

— Внизу.

Протянув руку, он выключил лампу, стоящую возле кровати, желая видеть Бриджит, освещенную только отблесками огня в камине и светом молний, которые принимали форму то белых изломанных полос, то голубоватых вспышек, будто кто-то фотографировал. Каждый раз Дермотту требовалось некоторое время, чтобы глаза начали различать мягкие контуры лица и тела Бриджит. Неожиданно он почувствовал, что она вся дрожит.