Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава (СИ) - Афанасьев Семён

– Передо мной можешь не извиняться, – холодно покачал головой Сумоист. – У нас с тобой ещё многое впереди. Я не Манна.

– И не собирался. – Пожал плечами Асада, кланяясь малым поклоном только девочке. – Ты тоже должен соображать, как и с кем разговаривать. Ещё сочтёмся.

– Ещё сочтёмся.

* * *

Парадоксально. Самое интересное за сегодня – это звонок той девчонки из столовой, у которой волосы были покрашены в красный цвет и которая меня предупредила, что сзади несётся Нагано.

Как только я вышел от начальника гуманитарной части, мой смарт зазвонил почти в тот же момент.

– Привет. Тебя уже отпустили с экзекуции? – она сразу активировала камеру со своей стороны, так что я видел, с кем разговариваю.

– Да, только вышел, – признаться, ей удалось меня озадачить.

Её звонка я скорее не ждал, чем на него рассчитывал.

– Занят сейчас? Можешь прийти к нам в столовую? – её подруги сидели рядом с ней так, как будто они и с места не трогались всё это время.

– Прийти могу. Только заскочу в свой класс ненадолго, – вообще-то, сейчас по расписанию английский.

Но его я, худо-бедно, и так знаю не хуже «родного» японского, пусть и оттуда.

А когда зовут такие дамы – надо бежать к ним, сломя голову.

Шестнадцать лет есть шестнадцать лет и гормоны есть гормоны.

Глава 9

– Эй, ну ты чего?! – однокурсница испуганно отпрыгнула в сторону, когда Асада со злостью смахнула со стола часть лабораторного задания.

– Бесит. – Хмуро ответила подруга и, вздохнув, принялась собирать с пола рассыпанное железо.

Ю ощущала, что раздражена.

Будучи далеко не дурой (несмотря на то, что часто притворялась таковой), она понимала: её логика и эмоции сейчас просто разбежались в разные стороны.

Логика говорила: Тормоз всего лишь мгновенно изменился, и не сказать, что в худшую сторону. По крайней мере, вести себя он стал так, что за него даже где-то перестало быть стыдно перед другими. Собственный имидж младший брат развернул на много градусов, довольно резко.

С другой стороны, кое-какие подводные камни Ю видела глубже, чем прочие, включая всю родню. Хотя бы и потому, что она встречалась кое с кем из детей, чьи родители работали на финансистов Нагано.

До сегодняшнего дня, между их семьями сильных напрягов не возникало. Тормоз выгребал люлей в своей школе, щемился по углам и тупо старался не попадаться на глаза никому, кто мог бы его застроить (или просто погонять вокруг дома, ради развлечения).

Попутно, брата периодически третировал Сэй Нагано, но то их школьные дела, и самой Ю они не касались. Говоря прагматично: если братец не может за себя постоять – его всё равно будут упирать. А Сэй ли, или ещё кто слюнтяем вытрет полы – это уже технические мелочи.

Приёмный отец, не снисходя до возни в песочнице детей, вынашивал вместе со своей организацией планы на тему занятия управляющей квоты в муниципалитете. Вообще-то, на памяти самой Ю, их организация этим занималась всегда. А если верить старожилам некоторый кварталов, то битва за муниципальные места между якудзой и респектабельными финансистами перманентно насчитывает не один десяток лет.

Как говорится, это противостояние было и будет вечным. И ведь не скажешь отцу, что некоторые процессы часто переживают своих адептов: об этом ничего не было в книгах, но вроде как партийную конкуренцию облагородившиеся якудза зауважали чуть ли не три оябуна назад (полвека, если переводить в годы). Выигрывать в предвыборной борьбе, правда, соратники отца за полсотни лет пока не научились; и ни разу, чего хотели, добиться от муниципального парламента не смогли. В том смысле, что ничего в нем никогда не решали, несмотря на все свои усилия.

Мать, будучи настоящей японкой, во всём помогала отцу; помогала родителям отца; помогала своим брату и сестре; в общем, являлась самой обычной домохозяйкой. Попутно пытающейся развивать пару мелких бизнесов, исключительно чтоб не простаивала крыша в виде близкого к якудзе супруга (при достаточно регулярных доходах отца, в делах матери особого финансового смысла не было).

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но сегодня такое стабильное равновесие грозило накрыться известным тазом.

Парень Ю вот полчаса как прислал ей один ролик. Посмотрев который, она чуть собственным языком не поперхнулась: братец Тормоз (школьная кличка, о которой, как он думал, в семье неизвестно) на полном серьёзе, изображая великого бойца, схлестнулся в столовой с Сэем Нагано.

Который, в свою очередь, был кузеном парня самой Ю.

Ещё более парадоксальным было то, что хлюпик победил, буквально размазав чемпиона при всём честном народе и втоптав в грязь.

А парень Ю, частично подвизавшийся в предвыборном штабе своей более серьёзной родни, просто поделился с Ю, как со своей половиной (ну, это он так считает): смотри, дескать, какие бывают курьёзы. Есть информация, что проигрыш Сэя в банальной столовской мальчишеской драке может смешным образом шарахнуть по такому деликатному предмету, как муниципальная парламентская квота.

Естественно, Ю чудесно умела определять, когда мужику нужно, чтоб ему смотрели в рот и ловили каждое слово.

Не стала она разочаровывать бойфренда и сейчас, озабоченно раскрыв глаза (почти до размеров их у Тормоза) и великолепно изобразив крайнюю степень удивления: «Да что ты говоришь!».

Ещё щёки ладонями обхватила. Картинно хлопая ресничками и продолжая таращить глазки.

Парень, разумеется, тут же приосанился и выдал расклад: «Знаешь, наши специалисты по маркомму уже коммуникационный ролик от имени твоего отца видят. „Старые времена закончились. Верь якудза – мы не проигрываем“. Представляешь, какая будет бомба? Если ваши до этого додумаются тоже?»

Ю в этом месте откровенно фыркнула и заявила, что если б мордобой Тормоза мог так радикально менять целые политические расклады, то…

А вот договорить эту мысль парень ей уже не дал. Перебив её, он на полном серьёзе начал втирать про эмоциональную ассоциативную цепочку и про то, что люди очень падки на дурацкие сказки и легенды. Даже если те оформлены в виде предвыборных обещаний.

Дальнейшая сложная цепочка его рассуждений от Ю ускользнула, отпечатался лишь вывод: Тормоз каким-то образом ухитрился попасть в свет юпитеров, оказаться в центре какой-то виртуальной сцены и выступить в роли хрестоматийного младшего лейтенанта Оноды. Воевавшего на каких-то там островах ещё за старую Империю, почти тридцать лет после того, как сама война кончилась.

Суть пояснения парня сводилась к тому, что символы и знамёна, в качестве центров кристаллизации общества, случаются невовремя и не там. Эту фразу Ю даже поняла почти полностью.

Потому что и сама чудесно видела: последние полсотни лет у якудзы было не очень хорошо с визуализацией намерений. Да и с самой благородной идеей тоже было так себе.

«Ты только не думай, что это на что-то влияет между нами!» – тормознуто выдал парень после того, как уже перевернул всё с ног на яйца и голову. И встревожил хоть и не кровную, но старшую, сестру своего ублюдочного братца.

– Рассказывай. – Вырвала лучшую подругу из каких-то явно напряжённых мыслей Мао Курата, решительно накрывая всё оборудование руками и прекращая лабораторку.

Ю, неожиданно для себя, за минуту выложила весь расклад.

– Вводные поняла. – Кивнула рассудительная Курата.

Которая соображала не хуже самой Ю и никогда не поддавалась эмоциям (в отличие от темпераментной приёмной дочери семейства Асада).

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Теперь сформулируй, что в этом всём тебя тревожит? – успокаивающим тембром Мао могла остановить даже атаку уличного наркомана, проверено.

А скорее всего, какая-то интересная характеристика через нейро-концентратор прокачана; но это были исключительно личные догадки самой Ю.

– Понимаешь, получается… – принялась было лить воду Асада.