Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава (СИ) - Афанасьев Семён

Иконка английского языка разыскалась рядом с японским. Хм, русского почему-то нет; надо будет разобраться… Спасибо Львовичу ещё раз: мы ведь и английский выучили исключительно благодаря ему… Не все, конечно; но лично я – да.

Это выручало меня не раз и не два. Когда сдавал кандидатский минимум, все тоже здорово удивились выбору языка. Но не объяснять же было все детали своей биографии.

Нужные информационные ресурсы нашлись быстро. Оказывается, вопрос физиологической неделикатности моей «сестры» лежит в плоскости местной религии.

В Японии полностью отсутствует, на каком-то там мифологическом уровне, единая концепция бога-творца (хрен его знает, что это такое. Хотя, после всего случившегося, полным атеистом я себя назвать уже и не могу). Как следствие, у них нет и концепции первородного греха.

Каким образом первое связано со вторым – лично я не понял. Да и сложно ожидать владения такими материями от типичного советского человека оттуда.

Но самое ключевое – вывод: у Японии совсем иное отношение и к культуре раздетого тела, и к интимным отношениям. Не то чтоб прямо процветал промискуитет, но табуированной и сама эта тема, и её реалии являются на порядок меньше, чем в других местах.

Судя по некоторой информации, обсуждающейся открыто и прямо в сети, оно тут вообще ни разу не табуировано. Это если откровенно.

А мытьё вместе представителей разных полов часто не рассматривается недопустимым, именно из-за этих культурных особенностей.

Кто бы мог подумать.

Пару минут я задумчиво таращился в окно. Теперь стало понятно, почему посольские на Олимпиаде так многозначительно переглядывались не один и не два раза, когда заходила речь о некоторых местных онсенах.

Разумеется, ни на какую экскурсию нас никто и никуда везти не стал, но сами они, готов спорить, в тех местах бывали регулярно. Особенно второй секретарь – было видно по хитрой морде «коллеги».

Блин, я бы на его месте тоже пожил маленько в такой атмосфере. Интересно, а супруга его в курсе этих местных «культурных особенностей»?

* * *

Смешно, но Масахиро отчего-то уже не казался тем тупым мудаком и ублюдком, которым он был всё предыдущее время. Ю даже подумала, что, возможно, стоит попробовать начать с ним общаться иначе. С чистого листа, так сказать.

К нему в ванну она влезла исключительно из вредности: не так уж и сильно она торопилась, могла и подождать. Всё равно сбор в клубе часа через полтора, ещё можно успеть и в порядок себя привести, и накраситься.

Ей было интересно, будет ли сводный брат хвастаться своим сегодняшним успехом на ниве школьного мордобоя?

Не стал. Даже развивать тему не стал, когда она сама её подняла.

Отец сказал, что Маса ещё и в спортзал какой-то ходить начал. Ну точно, что-то большое в Заливе сдохло.

К сожалению, свой концентратор он на время отдал какому-то пацану-соседу, оттого через контакт техники одной модели не вышло выяснить в ванной, в каком состоянии находится его тело. И занимался ли он сегодня спортом реально.

Впрочем, судя по купленной на свои карманные деньги еде, Тормоз и правда в спортзал записаться мог. Интересно, а он знает своё прозвище среди одноклассников?

Немало удивилась Ю и тому, что он действительно занимался уроками, когда она заглянула к нему перед собственным выходом из дома.

Сделав вид, что ей нужна какая-то мелочь в его комнате, она специально почти две минуты крутилась в его поле зрения, всем видом давая понять, что идёт развлекаться именно в клуб. Одежда, макияж, бижутерия – весь её внешний вид о том не просто говорил, а местами кричал.

Олух оказался до обидного глух к невербальным женским сигналам. Вот же гад… Мог хотя б из вежливости поклянчить, как обычно, чтоб она взяла его с собой?

Конечно, она б не стала позориться. И тащить с собой это белобрысое недоразумение на встречу с подругами – последнее, что пришло бы ей в голову.

Но Маса-то этого не знает. Соответственно, может думать, что она когда-нибудь решит сдержать даже не обещание, а предположение. Представить его Руру – однокурснице с самыми выдающимися достоинствами, на которую все без исключения мужики облизываются и исходят слюной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дурачок Маса отчего-то был до тошноты пристоен и аккуратен сегодня. Даже досадно. Над кем теперь исподтишка издеваться?

Ковыряясь в деревянном ящичке с его старыми наушниками («ой, мои что-то барахлят; возьму твои на сегодняшний вечер, хорошо?»), она уже всерьёз думала заехать этим самым ящиком ему по голове: отсутствие его обычного внимания к её расчётливо выставленному, где надо, напоказ телу отчего-то задевало.

Наушники, кстати, он вообще без писка отдал насовсем: «Конечно, бери. Что? Нет, никаких условий. Просто бери. Насколько надо».

Блин. Когда некому помотать нервы, жизнь становится чертовски скучной.

А ещё отец строго-настрого приказал не троллить пацана больше. Типа, он и так в шатком положении – вон, даже за учёбу сам взялся.

Больше всего Ю поразил момент, когда, ни говоря ни слова, Масахиро мазнул взглядом по настенным часам и метнулся к шкафу для одежды.

Она поначалу даже не поняла, что он собирается делать.

Братец, как оказалось, использовал мебель в качестве упора для ног. Хлопнувшись спиной на пол и всунув ноги под шкаф, он принялся делать примитивные упражнения на пресс, с силой и ритмично выдыхая какие-то странные слова, явно чужого языка. Для гипервентиляции лёгких, быстрого вхождения в анаэробный режим и, кажется, просто потому, что ему это нравилось.

– Дурдом, – проворчала Ю сама себе, закрывая за собой двери в комнату братца. – И как теперь дальше над убогим издеваться? Даже рука не поднимается.

* * *

Память отчего-то молчит. Интересно, а могло у этого тела что-то с его так называемо сестрой раньше быть? Девица явно водит хороводы вокруг не просто так, а словно голодная акула вокруг утопленника.

И ведь не спросишь в лоб.

Как известно, лучшая стратегия вывести любую особь женского пола из себя – это просто не обращать внимания на её ухищрения в твой адрес.

Я, конечно, посмеялся про себя; но сработало оно и в этом случае.

Вначале, когда сестрица влезла ко мне в ванну будто бы по делу, я и правда принял это за чистую монету.

Когда она стала вертеть некоторыми чрезмерно, как по мне, оголёнными частями своего тела в моей комнате (будто бы разыскивая запасные наушники), меня посетили уже вполне оформленные сомнения.

А когда она, с наигранным придыханием, попросила помочь ей расстегнуть якобы заклинившую и не подходящую по цвету цепочку, я только заржал мысленно: кажется, родственница меня держит совсем уж за идиота.

Быстро выполнил то, что она просила; и, без тени двусмысленности или затянутости момента, вернулся к своим занятиям. Игнорируя её и дальше.

На каком-то этапе обоснованные предлоги оставаться в моей комнате у неё окончились и она ушла по своим делам, закипая внутри, словно чайник.

Весело.

А меня сегодня ждёт ещё восемьдесят раз пресса. Подходами по восемь раз, через равные интервалы времени, в спайке с дыхательными упражнениями.

Благодаря местному концентратору, оказывается, обмен веществ можно чуть подстёгивать и на отдельных участках организма, к-хм, фокусировать, что ли. Чувствую, но как назвать, не знаю.

Кстати, после химии решил минимум час в день добросовестно посвящать овладению местной техникой. И первым в том списке будет этот нейро-концентратор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *

– Эй, Тормоз! Подойди сюда!

Не обнаружив никаких даже намёков на происшедшее со стороны Асада на следующее утро, Сэй пару часов соблюдал дистанцию и никак не реагировал на присутствие врага в одном помещении.