Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава (СИ) - Афанасьев Семён

Взревев зверем, Нагано в ответ всадил правый кулак от плеча в ненавистную рожу соперника.

Тот непостижимым образом увёл голову вокруг бьющей руки каратека в нижнюю полусферу, и опять вынырнул с неудобной стороны, сбоку.

А в следующий момент на Сэя посыпался град ударов.

* * *

Старшая школа, оказавшаяся в столовой одновременно всеми четырьмя отделениями (по случайному совпадению), дружно молчала.

То, что вчера Нагано выгреб на дуэльном помосте от белобрысого гайдзина Асада, знали уже все. Хотя съёмка частными гаджетами в дуэльном зале и запрещена, но двум десяткам свидетелей рты не заткнёшь. А такие новости всегда распространяются быстро.

Некоторые посчитали проигрыш чемпиона гуманитарного отделения совпадением либо ошибкой. Другие с ними нехотя и лениво спорили.

А сегодня в столовой всё окончательно встало на свои места.

Ну, чемпион (теперь уже бывший), если честно, тоже повёл себя с самого начала не лучшим образом. Истерил, кричал на новенькую девочку с точных наук (моветон, по всем неписаным правилам), угрожал прилюдно ей же (ещё больший моветон).

Далее прилюдно испортил воздух. Вот на фоне этого последнего «достижения», моментально померкли все его предыдущие косяки.

Честно говоря, победы гайдзина никто особо не ждал: слишком разъярён был Нагано, слишком серьёзную репутацию он имел своим добросовестно заработанным даном и очень уж красноречивым было его лицо.

А белобрысый неожиданно оказался то ли каким-то танцором, то ли… Нет, слов было не подобрать; это надо было видеть.

Понятно, что Асада тоже играл какой-то только ему известный спектакль; но полноценный удар ногой в живот он выдержал без скрипа. Более того: когда все (включая Нагано) считали его уже выбывшим по техническим причинам, он, даже не отряхнувшись, привычно бросил свой проверочный «кулак кобры» в лицо противника.

И попал. Разбивая губы Сэя в кровь и приводя того в состояние бешенства.

Чемпион тут же взорвался достаточно сложной и нелинейной атакой, но белобрысый танцор в очередной раз убрал голову с пути кулака более рослого и крепкого японца (попутно: а как, интересно, он это делает? Явно же не случайно).

А потом за пять ударов дохляк Асада превратил Сэя Нагано в котлету. Ну, по крайней мере, лицо.

Со стороны было хорошо видно, что кулакам белобрысого вроде как не хватает поражающей силы. Вероятно, на пробивание белобрысый своего тела раньше не закалял.

Отсутствие производительности ударов, однако, Асада скомпенсировал их количеством. Чемпион-каратек откровенно поплыл, а белобрысый продолжал обрабатывать его, словно пекарь – утреннее тесто.

Всё же, охрана в заведении свой хлеб ела не зря. За пультом видеонаблюдения явно кто-то находился неотлучно, потому что примерно через минуту после перехода конфликта Асада с Нагано в горячую фазу, пятёрка дюжих охранников растащила их в разные стороны столовой.

Точнее сказать, охранники поймали оседающего на пол Нагано и, буквально подняв в воздух, отнесли в сторону упирающегося Асаду.

Тот, что интересно, продолжал то ли дурачиться, то ли реально вошёл в образ:

– Двое в драку – третий в сраку! Он первый начал! Я несовершеннолетний и требую сюда своего законного представителя!

Несмотря на серьёзность случившегося, от представления белобрысого почему-то всем стало веселее. Даже угрюмые охранники, отворачиваясь, еле сдерживали улыбки.

– Принцесса, как вас зовут?! – проорал Асада красноволосой математичке напоследок, будучи поднят на два метра от пола и уносим в сторону административной части.

– Я позвоню сама, – как ни в чём не бывало, сверкнула белозубой улыбкой новенькая. – Не задерживайся там, куда тебя несут!

* * *

– …господин Асада, я всё же прошу вас немедленно приехать. – Начальник гуманитарной учебной части, не пойму какого чёрта, изо всех сил изображает из себя то ли великого педагога, то ли несчастного еврея, у которого обнесли ювелирный магазин в его отсутствие.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что интересно, длинного мудака потащили в медпункт. А меня почему-то принесли сразу к начальству.

Перебросившись с охранниками парой фраз, босс нашего сектора (насколько я понимаю местные реалии) принялся тут же вызванивать моего отца.

На мои заявления, что не я первый начал, он только брезгливо поднял в мою сторону ладошку и даже не удостоил меня взглядом.

Можно было, конечно, перейти и к иной форме убеждения. Но он всё же педагог… Я и решил сперва подождать отца.

Между прочим, даже там удерживать несовершеннолетнего без законных представителей (в моём здешнем случае, читай, приёмных родителей) по закону было нельзя более трёх часов. Это я как офицер-пограничник ответственно заявляю.

А тут, по идее, декларируется приоритет прав личности над всем остальным.

Кстати, местный нейроконцентратор, если не лениться ходить по всем его директориям, может даже обнаруживать видео- и звукофиксирущие устройства. Эдакий портативный детектор радио-магнитных возмущений. Полезная штука, что сказать…

Именно от этого прибора (допотопного, по словам соседа Юдзи), я ещё в столовой знал, что всё происходящее записывается.

Если совсем откровенно, то прибор вывел в диалоговую панель сообщение об обнаруженных устройствах, затем на мой запрос дал их характеристики.

Батя появился в учительской примерно через час.

Оглядев меня нечитаемым взглядом и не здороваясь со мной, он тут же повернулся к начальнику гуманитарной части:

– Господин Дэкита, я вас внимательно слушаю.

– Господин Асада. Мне очень неприятно, но у нас серьёзные проблемы, – без разбега принялся нагонять жути на моего местного родителя вроде как главный на этаже педагог.

Глава 8

К чести отца, он и ухом на эти слова не повел, не то чтоб демонстрировать эмоции.

Вместо того, чтобы поддаваться откровенному давлению, мой родитель спокойно прошёл через всё помещение и уселся на соседний со мной стул:

– Господин Дэкита, я вас внимательно слушаю.

– Я не уверен, что нам стоит о таком разговаривать при вашем сыне, – отчего-то резко замялся педагог.

– Считайте, что меня тут нет! – подал голос со своего места я и полез в смарт, читать химию.

Жаль, наушники вчера отдал сестре. Можно было бы даже демонстративно отгородиться.

– Так не пойдет, – спокойно покачал головой мой родитель. – Вы меня вызывали из-за сына. Сейчас оказывается, что в его присутствии нет никакой необходимости. Если бы не он, извините: я бы не смог оставить работу ради любого другого повода. Разговариваем или при нём, или никак. Так что произошло?

– Господин Асада, вначале посмотрите, пожалуйста, эту запись.

Заведующий гуманитарной учебной частью за секунду переслал отцу на смарт ролик, в котором мы воевали в столовой с Нагано.

Отец, прокрутив полторы минуты фильма в ускоренном режиме и не прислушиваясь к звучавшему тексту, только плечами пожал:

– Какие вопросы ко мне в связи с происшедшим?

– Вы же являетесь членом предвыборного штаба господина Ватанабе? – Серьёзно и в лоб заявил местный заслуженный преподаватель.

– А какое это имеет отношение к моему сыну? – до неприличия вежливо изобразил вопрос поднятием брови отец. – При всём уважении к вам, господин Дэкита. Деятельность предвыборного штаба господина Ватанабе не может быть предметом нашего с вами разговора, как и моё в нём участие. Прошу понять меня правильно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Откровенно говоря, против моего молчания сейчас работали годы, прожитые там. Всё-таки, мышление сорокалетнего мужика – это вполне определенный набор штампов, в том числе – когда нужно начинать махать кулаками, чего бы тебе это ни стоило.

Я уже набирал побольше воздуха, чтобы высказать этому светочу антинародного образования всё, что я о нём думаю, когда отец, останавливая меня, положил правую ладонь на моё плечо.