Прогноз на завтра - Анатолий Гладилин

Спрашивается, неужели им, маститым, трудно наши орешки перещелкать? Тем более к их услугам лаборатории и установки, которых у нас нет. Но какой же уважающий себя маститый свое драгоценное время нам посвятит? Спихнет заказ вниз по инстанции. И попадает наша работа жучкам, которые на нее как на халтуру смотрят. Жучки в своем деле понимают, да наш заказ "на понял" не возьмешь, к нему особый подход нужен, "специальные мозги", как говорил начальник. А липу начальник не принимал. Тут он круто поступал. Авторитеты на него не действовали.

Биография у него была сложной. Долгое время в неудачниках ходил. Многие светила, возле которых он крутился, ему отставку давали. Но в нашей конторе он научился ремеслу, выдвинулся, профессионалом стал. Широких знаний не приобрел, но в своей узкой специальности метра на два, до самых глубин дошел - под него не подкопаешься. И часто случалось, что маститые, его бывшие шефы, которые когда-то начальника и за человека не признавали, теперь странным образом от него зависели.

Утверждали, что он злопамятен. Может быть. Но вот сколько я на этих обсуждениях присутствовал, а по-разному бывало, и до перебранки доходило, и до личностей. И казалось, не устоять перед напором маститого авторитета, мелочь пузатая мы по сравнению с ним, - а рубил начальник правду-матку в глаза, лихо он их раскладывал, любо-дорого было смотреть. И всегда я принимал сторону начальника, нет, не в силу служебного положения, а потому что он хоть и не очень-то вежливо и тактично, но интересы дела защищал.

И скоро пошли слухи, что мне быстрая карьера обеспечена. Ибо, ребята, начальник меня вроде бы референтом к себе пристроил. Ну когда разговор касался самого предмета обсуждения, начальник ни в чьей помощи не нуждался. Однако иногда беседа принимала другое направление. Нас обвиняли, что мы лишь в одной плоскости судим, не понимаем широту полета мысли, не доросли, так сказать. На иные категории акцент переносится, и для ответа эрудиция требовалась. Надо было доказать, что и мы не в одну дуду дудим и тоже не лыком шиты. И тут очень я пригодился своему начальнику. Вот тогда мне слово предоставили, на интеллигентные рельсы я разговор переводил, доказывал, что и мы кое в чем разбираемся. Бывало, что, предвидя ответный ход оппонентов, начальник меня вызывал заранее и мое личное мнение выслушивал. А потом, на обсуждении, четко мою мысль повторял, красиво у него получалось.

Конечно, когда нам приличную работу отдавали, это был праздник, не обсуждение, а Версаль, обмен комплиментами. Приятно слышать хорошие слова из уст маститых товарищей.

Но ведь заворачивали мы заказы, заворачивали. И я понимал, что теперь и меня запомнили, что придет нужда - так мне в их контору не сунуться. Да и начальник прозрачно намекал: дескать, сложное у нас положение, портим отношения с нужными людьми. На судьбу свою горькую сетовал: мол, другие на его месте как бы вольготно устроились! Нет, характер у него не тот, а ведь всё когда-нибудь начальнику припомнят, а мы, Мартынов, с вами одной веревочкой связаны.

Может, он ожидал, что в ответ я должен в любви и верности поклясться?

Не было такого. И дистанция между нами сохранялась. Когда я к нему в кабинет заходил, сразу чувствовал - холодный ветер по комнате гуляет.

Но иногда, после тяжелого обсуждения, когда мы совместными усилиями больших китов прикладывали, задерживал меня начальник под разными предлогами, давал очередные цеу, и вдруг на миг переглядывались мы с ним по-свойски, как два заговорщика, и казалось, вот-вот подмигнем друг другу.

***

"Ты начальничек всем начальничкам начальничек"...

Особенностью нашего отдела было то, что кроме людей, непосредственно занятых производством, специалистов, достигших профессионального уровня (и тут начальник был строг в отборе - тех, кто "не тянул", он быстро вышибал из конторы), имелись еще работники (примерно половина из общего состава отдела), непосредственно ничем не занятые. Машинистки, учетчики, лаборантки, секретарши, инспектора, - господи, что им делать у нас? Но недаром наш начальник слыл талантливым администратором: он им находил работу. Помню, я даже пытался разгадать круг обязанностей одной женщины-инспектора. По моим наблюдениям, вся ее служба состояла в том, чтобы относить в определенные корпуса наши готовые заказы. Туда у нее был постоянный допуск. Правда, заказы надо было соответствующе оформить (то есть собрать все подписи, проверить нумерацию страниц, наложить печать, зарегистрировать в книге и т.д.) и обратно требовалось принести нечто вроде акта о приеме. Ну хорошо, на это уходил час. А дальше? Не такие мы были щедрые, чтобы в день по два заказа отправлять. Бывало, набиралось и пять, но чаще всего - в неделю ни одного. Так неужели эту работу нельзя было доверить любой секретарше? Нет, нельзя. Каждый раз пропуска оформлять? А вдруг секретарша увидит в цехах то, что ей не надо видеть? А ежели она заказ через забор выбросит (якобы потеряет), а за забором шпион? Вдруг не в тот корпус отнесет? Где гарантия? Одно беспокойство! Зато инспектор человек проверенный, не подведет. И потом, может, она не просто заказы сдает, может, она еще слова особые говорит вроде "снип, снап, снуре, пуре, базелюре", чтоб людям понятнее было? Откуда мне знать, что она в корпусах делает? Темный я. И еще мне объяснили - когда я свою идею про сокращение штатов высказал, - что, во-первых, мороки и писанины прибавится, а во-вторых, если наш отдел наполовину уменьшить, то автоматически мы в другой разряд перейдем: дело, возможно, и не пострадает, но зарплату срежут уж точно, - а какой же умный начальник с этим согласится? И вообще, чем больше отдел, тем почетнее им руководить! Кто же добровольно будет рубить сук, на котором сидит?

У "профессионалов" работа тоже была непыльная. Когда наступал срок тему сдавать, мы допоздна задерживались. Горим на производстве, горим синим пламенем. Сам черт нам не брат. Такое случалось в конце квартала. Десять горячих денечков. Бывали еще "тепленькие" дни, смотря по обстоятельствам. Но остальное время? Чем заняться в обычные дни? Трудная задача для ученых специалистов: как создать видимость работы, когда работы нет? Однако ребята в отделе подобрались отчаянные - не боялись трудностей.

Ровно в девять все на местах. На минуту опоздаешь - скандал. Полчаса все сидят за столами, - это с вечера дела накопились. Потом дружно идут в коридор. Перекур. И начинается "ля-ля": кто что купил, кто что достал, кто какое кино смотрел, как сыграл "Спартак", какая была телепередача и т. д. Может, в шахматы сразиться или книжку почитать? Нет, неудобно. Все-таки на работе. А газету полистать - дело законное. Можно вслух заметку огласить под рубрикой: "Происшествия": Иванов машину угнал - арестован, Петров в столовой продукты воровал - посажен, Сидоров газ забыл выключить - дом взорвался. В комнате заметку обсудят, повздыхают: дескать, живут же люди... А до обеда далеко. Стрелки на часах словно чугунные, не двигаются. Но вот и у нас происшествие: Вера Федоровна поругалась с Лидией Павловной. Вера Федоровна назвала Лидию Павловну женщиной легкого поведения. Лидия Павловна в долгу не осталась, сказала, что Вера Федоровна официантка. И загудел отдел. Сотрудники по комнатам шныряют, выясняют, кто прав, кто виноват. (Вообще наши женщины не скучали. Они были разделены на два враждующих лагеря, правда, не понятно по какому принципу, ибо часто появлялись перебежчицы. Какие велись интриги! До обмороков, до слез! У меня создалось впечатление, что все дела нашей конторы для сотрудниц имеют второстепенное значение. Куда важнее - "кто про кого что сказал".)

После обеда начальника вызывали на совещание или на конференцию. Его заместители (с ученой степенью) обычно находили повод смыться. Причем я не помню случая, чтобы начальство уезжало потому, что, мол, необходимо посидеть в библиотеке, перевести статью с английского или поработать дома над собственной диссертацией. Это бы не считалось уважительной причиной, наоборот, прозвучало бы оскорбительно для всех: дескать, мы тут вкалываем, а они там втихую свою карьеру делают. Но вот привезти холодильник (подошла очередь в магазине), достать редкое лекарство, взять очки у знакомого (присланные из Венгрии), купить штакетник для дачи, явиться на примерку в ателье - такие дела встречали всеобщее понимание, отдел принимал в них живейшее участие, каждый спешил дать полезный совет, а на следующий день узнать детально подробности сего предприятия.

Простые смертные не имели права уходить до звонка. Поэтому организовывался чай. Разгадывали кроссворд. Потом женщины начинали вязать. Мужчины группами уточняли планы на воскресенье или исчезали в соседних отделах, где вдоволь болтали с приятелями. Иногда приносили спирт из лаборатории, и шло всеобщее братание. Враждующие лагеря развивали бешеную активность по части добычи огурцов и капусты из буфета. Последний час все висели на телефонах - координировали с женами и мужьями вечерние покупки. Случайно прорвавшийся деловой звонок (кто-то просил дать консультацию, заказать пропуск, послать представителя) вызывал возмущение: "Ишь, вдруг всполошились, скоро день кончается, вспомнили, ничего, подождут до завтра".