Прогноз на завтра - Анатолий Гладилин

***

"Не приучены мы бросать весла". Красиво звучит. С некоторой долей хвастовства. Или на будущее надеемся? Дескать, то хорошее, что мы сделали, нам зачтется?

Только глупости все это. Кто нам зачтет добрые дела? Дети? Внуки? У них будут свои заботы, свои проблемы. Темп жизни возрастет еще больше. Не останется времени для воспоминаний о предках. Правда, когда-нибудь Алена, дочь моя, взглянет на старый будильник - все, что ей досталось от меня в наследство, - и подумает: "Отец мой честный был, да дурак". И на том спасибо.

И ведь права будет. Мало я о ней забочусь. Все о себе помышляю. Как увижу, что кто-нибудь меня обгоняет, я на эти злополучные весла налегаю, из последних сил выбиваюсь - лишь бы не отстать. А зачем? Не космонавт я и не конькобежец. Так высоко мне не подняться и рекордной скорости не показать. Со своими сверстниками-сослуживцами соревнуюсь. За ними в хвосте плестись не хочу. Значит, все объясняется эгоизмом и честолюбием. Правилами игры, в которой добровольно участвуешь. Значит, сами себе мы эту жизнь придумали, сами построили стадион, и вышли на дорожку (весла, стадионы - этими сравнениями ты телевизору обязан, спортивным передачам. Голубой экран знамение века!), - так вот, мы на дорожке, друг за другом вперегонки, публика подбадривает, а мы работаем, стараемся, отстаем, догоняем, спуртуем, идем впереди, отличное время секундомеры засекают, трибуны аплодируют, - а зачем, спрашивается, зачем? Куда спешим? Все равно по кругу бегаем.

НОВЕЛЛА О "ШАРАШКИНОЙ КОНТОРЕ"

Наша контора без вывески. Улица вдруг обрывается. Тупик. Забор. Проходная. За забором - корпуса. Территория не такая уж большая, как может показаться тем, у кого нет пропусков. Впрочем, и мы пропусков не имеем. Получаем их в проходной. Называете охраннику номер, он с полочки ваше удостоверение достает, в лицо смотрит, с фотографией сверяет. А надо пройти из своего корпуса в другое здание - еще специальный пропуск заказывай. Задержался вечером на работе, не сдал вовремя пропуск - тревога. Чтоб задержаться - тоже разрешение требуется.

Я так подробно рассказал о системе пропусков, чтоб любому ясно было: солидная наша фирма, серьезные игрушки-погремушки делает.

Но вот что странно - человек, который первый год у нас работает, с уважением учреждение именует: "фирмой", "ящиком". А пройдет несколько лет и он повторяет за всеми: "шарашкина контора". Почему? Я так про это думаю: если бы мы дома строили, телевизоры или машины выпускали, конечно бы, гордились своей продукцией. Слов нет, наши игрушки посильнее, да не дай бог, если в них когда-нибудь играть начнут. Агитировать меня не надо, политграмоту изучал, понимаю, чем игрушки-погремушки страшнее - тем лучше. И все же хочется, чтоб никогда ими не пользовались. Пусть ржавеют. Но возможно, нашу фирму так называли потому, что уж если этими игрушками шарахнут... Всё, молчу. Не в привычках выдавать государственные тайны. Могу поклясться, что ни на улице, ни на вечеринке у друзей, ни в постели с женой - ни разу я про наши игрушки не обмолвился. Правда, однажды сам лично слышал, как водитель городского автобуса громко объявил: "Следующая остановка - ракетный завод!" У меня в глазах потемнело, я стал среди пассажиров агента "одной иностранной державы" высматривать. Но ничего, пронесло. Все ребята были с нашего предприятия - сошли на остановке и к проходной потопали.

Между прочим, ошибался лихой водитель городского автобуса: наша фирма не была заводом в прямом смысле этого слова, и игрушки-погремушки мы выпускали не совсем такие, какими они ему представлялись. На фирме больше совершенствовали, модернизировали, доводили до серийного производства, а также придумывали новые хлопушки.

Потом мне приходилось работать во многих конторах. Любопытно отношение обывателя к разным профессиям. Когда я на сейнере ходил, тут все понятно, продукция в сетях и в трюмах. Когда в ресторане играл, это считалось баловством. Когда космические лучи изучал, тут дело непонятное, впрочем, они ученые, что с них взять? О службе погоды единое мнение - это не работа и даже не баловство, это хулиганство за народные деньги. У каждой тети Матрены есть дед Василий, и он в погоде лучше синоптиков разбирается. Но к фирме все относились с глубоким почтением. Догадывались, что наша продукция хоть и незрима, но весьма весома.

И для меня "шарашкина контора" была сначала уважаемой фирмой. Шутка ли, мальчишка, сразу после института, к такому делу допущен! Правда, на первый взгляд, работа в нашем отделе была сугубо мирная. Занимались мы почти что чистой теорией да безобидными научными исследованиями. Задачки, ребусы решали, задачки интересные, над ними голову поломать - сплошное удовольствие, можно сказать, развлечение для умного человека. А как и где решение этих задач будет использовано, какую материальную оболочку обретет, нас не касалось.

***

В штыки он меня принял, начальничек всем начальничкам начальничек. Поступил я в отдел по рекомендации институтской кафедры, и кто-то там сдуру назвал меня "восходящей звездой". Начальник это запомнил.

- Ну как наша звезда? Сияет? - обычно спрашивал он, входя в нашу комнату.

Я опускал глаза. Не сиял я. Дымил. Неделями коптел над задачей, которую наши "зубры" в три дня как орешек щелкали. "Зубры" были пожилые и опытные, с профессиональной хваткой. Но и они перед начальником пасовали. Он по сравнению с нами на два хода вперед видел. Бывало, идет обсуждение, выступают, несут околесицу, только-только что-то путное начинает проглядываться, а начальник вдруг скажет: "Хватит. Надоели мне ваши глупости. Надо так и так". И сразу все становилось просто и логично. И никто не обижался. Многое прощают человеку, который умеет работать.

- Ох уж эти институтские гении! - говорил мне начальник. - Знаний на километр, а проку ноль. Я сыт по горло вашими рассуждениями вокруг да около. Вы мне хоть сантиметр изучите, но так, чтоб глубже вас никто не мог копнуть. Мне профессионалы нужны, а не эрудиты.

Позже я понял, что начальник не со мной лично счеты сводил. Это он свою молодость вспоминал.

А я "не тянул". Шефов он мне назначил. Шефы перед ним дрожали и меня проверяли словно школьника. Элементарные вещи как на экзамене им приходилось объяснять. А они любую мелочь за меня пересчитывали. Боялись, вдруг я ошибся, а им отвечать?

Тупое было время.

Но что удивительно - премию мне начальник регулярно выписывал. А имел полное право и обойти.

Наконец я не выдержал, пришел к нему.

- Хватит, - сказал, - не надо мне шефов. Сам справлюсь.

И начальник ударил ладонями по столу:

- Молодец, Мартынов! Давно я этого ждал. Я в вас верю. Мы сработаемся.

И хоть было в его словах нечто театральное - вероятно, не со мной одним он эту сцену разыгрывал, - но проникся я в тот момент к нему нежностью. Дешевым приемом, но купил он меня.

***

Руководители, похожие на моего начальника, любят рассказывать своим подчиненным истории из жизни сильных мира сего. Вот типичная байка.

- Собралась коллегия. Сидят, думают. Идея перспективная, а фондов нет. Все ассигнования исчерпаны. Повздыхали, набрались храбрости и пошли к "самому". Докладывают: мол, так и так, дело нужное, подпишите. А "сам" мужик суровый, его на мякине не проведешь. С удовольствием, говорит, но нет денег, понимаете, нет в стране лишних денег. Вы уж как-нибудь с будущего года, за счет внутренних резервов. И окончен разговор. Но в коллегии воробьи тоже стреляные. Соображают. Пожалуйста, говорят, только дошло до нас, что американцы этот проект давно разрабатывают, у-у, как они за него взялись, видно, неспроста, у-у, как они нас обогнали! И "сам" обмяк. Покряхтел, но подписал. Наскребли фонды.

И обычно на этом ставится точка. Эффект достигнут. Слушатели восхищены и парализованы. Еще бы, шеф приобщил их к государственным делам, приоткрыл дверь в высокую политику. Но наш начальничек, всем начальничкам начальничек, и тут отыгрыш находил. Дескать, для него коллегия - это не Синод, ему, начальнику, такие приемы известны.

Но американцы тоже научились. Как у них проект застревает в конгрессе, они бегут в правительство: у-у, говорят, а русские давно этой темой занимаются, у-у, они там такое наворочали, страшное дело! И Конгресс ассигнует...

***

Отдел был большой, а не просто светлые головы, но головы с кандидатской степенью у нас водились, да только фирма наша огромная, аппетит волчий, и мы для нее мелкой рыбешкой, закуской служили. Прокормить контору высококалорийными идеями нам было не под силу, поэтому основные, ударные задания отдел отдавал на сторону, другим "ящикам" и самым что ни на есть чистым научным институтам. Много учреждений на нас работало, охотно принимали заказы. Мы были выгодными клиентами. Хорошо платили.

И интересная получалась ситуация. В план какого-нибудь института включали нашу тему. Тема по сравнению с общей институтской работой микроскопическая. В институте докторов и академиков навалом, они там науку вверх дном переворачивают, открытия, как блины, пекут, зарубежные ученые плачут от зависти. Нобелевский комитет с валютой прощается, - кажется, плевать институту на нашу тему? Да нет! Не подпишет начальник акт приема заказа, и накрылись все доктора и академики. План не выполнен, премия сгорела. И начинаются звонки, бегут маститые на поклон к начальничку. Шутка ли - многотысячное предприятие, ни в чем не повинные люди прогрессивки лишаются!