Стертый мальчик - Гаррард Конли

машина. Не понял, почему из всех рабочих она выбрала именно меня. Но вспомнил слова отца, которые он иногда проговаривал, пока мы читали Библию: что время от времени Бог предоставляет нам идеальную возможность. Наша задача, как истинных христиан, не упустить такую возможность и вести заблудшие души к Господу.

Позади гостьи стояла помятая, побитая градом «Камри» с приглушенным двигателем и открытой водительской дверью. Я собирался сказать ей: «Мэм, вы выглядите потерянной». Или: «Мэм, нельзя оставаться в стороне». И представил, как обрадуется отец, узнав, что я проповедовал своему первому покупателю. Но я не смог. Ее вопрос был таким прямым, таким простым, что уклониться от него казалось предательством.

– «Таурус» – хорошая модель, – начал я. – Машина надежная, пробег довольно приличный. Почти не изнашивается, если регулярно за ней следить. Но, сами понимаете, это всего лишь «Таурус».

Она положила руку мне на предплечье и улыбнулась.

– Очень мило с вашей стороны, – сказала она. – Но не обязательно быть настолько честным.

Мне захотелось упасть ей на грудь и ощутить ее объятия. Захотелось бросить бумажные полотенца и «Уиндекс», забраться к ней в машину и уехать, исчезнув за холмами, а потом незаметно выкинуть в приоткрытое окно презерватив.

– Так странно. И как только они сделали такие жуткие звуковые эффекты? – сказала Хлоя.

Мы смотрели, как Джанет Ли заходит в душ, напрягая бледные икры. Мы знали, что случится дальше, но все равно смотрели, затаив дыхание. Хлоя нанесла на лицо тональный крем, чтобы скрыть рубцы от прыщей, и распустила волосы. В тот вечер мы оба принарядились. Я надел черную рубашку и тонкий пиджак, который снял сразу же, как вошел в дом. На Хлое было новое платье – раньше я его не видел. Если ее мама и подумала, что мы странно одеты, вслух она об этом не сказала.

Мы сидели на диване в подвале перед экраном телевизора, мерцавшим голубым светом. Время от времени Брендон прокрадывался по лестнице и выскакивал из-за дивана, пытаясь нас напугать. Он схватил Хлою за руку в тот момент, когда на экране убийца резко отдернул шторку в ванной.

– Ты уже слишком большой для таких игр, – сказала Хлоя. – Займись чем-нибудь поинтереснее.

– Сами займитесь чем-нибудь поинтереснее, – ответил Брендон и запрокинул голову, удивительно точно пародируя сестру. – Кто смотрит ужастики на свидании?

Брендон был облачен в воскресный пиджак. К лацкану он приколол яркую красную розу, которую наверняка сорвал в соседском саду. Он обожал одеваться как герои его любимых видеоигр. Когда мы спросили, в кого он нарядился сегодня, он ответил, что в Джеймса Бонда из «Золотого глаза», и сложил руки пистолетом, выставив вперед указательные пальцы. Меня его внезапные появления только радовали, потому что они вынуждали Хлою невольно от меня отодвигаться.

Каждое мгновение, проведенное на ее диване, казалось то победой, то поражением, а зачастую и тем и другим одновременно. Я словно был на войне и каждую секунду оказывался по разные стороны баррикад.

Брендон вынул из кармана леденец-сигаретку и сделал вид, что собирается закурить, но вместо этого откусил кусочек.

– Не забудь, мы сегодня с тобой вместе ночуем, – напомнил он и замахнулся на меня остатком леденца, точно ножом. – Психо II. Новое нападение Бейтса.

Мы смотрели, как камера крупным планом снимает зияющий зрачок Джанет Ли. Хичкоковский кадр намеренно замирал на секунду, чтобы усилить чувство страха, сделать его невыносимым. Хлоя придвинулась ближе.

– Все равно страшно, – сказала она, – даже с дурацкими звуковыми эффектами.

Впервые я узнал о сексе, когда мне было столько же, сколько Брендону, в одну ясную ночь, когда не было слышно отцовского храпа и я знал, что он не спит. Дом как будто расслабился и затаился в укромных углах, и потому я смог бесстрашно пройти сквозь темную гостиную, провести рукой по холодной поверхности стеклянного столика и ощупать острые пластиковые нарциссы в фарфоровых вазах. Я сел в отцовское кожаное кресло и включил телевизор. В гостиной было то же спутниковое соединение, что и в отцовской спальне (мамина спальня не была подключена к этому каналу), поэтому я мог увидеть, что он смотрит в бессонные часы после изнурительной молитвы. Среди помех на экране я различил полунамек на обнаженное бедро и открытый рот с ярко-красными губами, смыкающийся на чем-то длинном и твердом. Я услышал низкий женский стон – искусственный, совершенно не похожий на праведные стоны отца во время молитвы. Экран горел не более минуты-двух – видимо, столько времени потребовалось отцу, чтобы почувствовать вину. И все-таки на следующий день я рассказал матери об отцовском преступлении, чувствуя даже тогда, что, раскрывая его секрет, лучше утаиваю свой, гораздо более страшный.

– Думаю, он просто переключал каналы, – сказала мама примирительным тоном. – Зачем ты за ним шпионишь? – Потом натянуто улыбнулась. – Давай приготовим сегодня крем-брюле. Достанем бабушкино серебро, будет весело.

Уже час я лежал на спальном мешке в темном подвале Хлоиного дома. Я решил, что дождусь, пока Брендон уснет, и только тогда поднимусь по лестнице. Презерватив я спрятал под резинку пижамных штанов, упаковка до боли расцарапала мне кожу. Я понятия не имел, что делать: прокрасться к Хлое в комнату и объявить о своих намерениях? Встать в дверях и ждать, пока она сделает первый шаг?

– Я не сплю, если тебе интересно, – произнес Брендон. Я услышал, как он сбросил простыни с кровати на пол. – Из-за твоего фильма не могу уснуть.

– Прости, – сказал я. – Думал, будет весело: воры, убийство, машины,