Меч и жеребец - Майкл Муркок

привел  чей-то  жестокий  разум.  Корум  подавил  свой   гнев.   "Сколь   же

жесткосердным должен быть тот, кто обрек людей на  эту  страшную  пытку",  -

подумал он. Корум увидел, что  руки  мабденов  связаны  за  спиной;  у  него

перехватило дыхание, когда он заметил, что  взрослые  пытаются  хоть  как-то

укрыть своих детей от всесожигающего жара..

   Заметив приближающихся к ним Корума и Ильбрика, мабдены  стали  испуганно

щурить слепнущие глаза. Потрескавшиеся  от  жара  губы  беззвучно  молили  о

помощи.

   - Мы вам не враги, - сказал Корум, - мы друзья Артека. Вы народ Фьяна?

   Один из мабденов обратил свое распухшее лицо  к  Коруму.  Его  голос  был

бесплотен словно ветер.

   - Да, мы то, что осталось от народа Фьяна.

   - Кто сделал это с вами?

   - Остров. Инис-Скайт.

   - Зачем вы пришли на это поле?

   - Разве вы не встретили кентавров и гигантских пауков?

   Корум покачал головой.

   - Мы шли через мост. Мост над кишащей гигантскими ящерами бездной.

   - Здесь нет никакой бездны...

   Корум немного помолчал и тихо заметил:

   - Для нас она была.

   Вынув из  ножен  небольшой  нож,  Корум  хотел  было  разрезать  веревки,

стягивающие руки мужчины, но тот испуганно отшатнулся от него.

   - Мы друзья, - вновь повторил Корум. - Артек рассказывал нам о  том,  что

приключилось с вами. Не встреть мы его, нас бы здесь не было.

   - Так Артек жив? - воскликнула одна  из  женщин,  в  изуродованных  жаром

чертах которой угадывались молодость и красота. - Он жив?  -  Она  двинулась

навстречу Коруму. Руки ее тоже были связаны за  спиной.  Не  удержавшись  на

ногах, она упала на колени и зарыдала. - Артек! Артек!

   - Жив не только он, с ним пришло человек двадцать ваших людей.

   - О, как я рада, - воскликнула она. - Как я рада!

   - Это его жена, - сказал человек, с которым  Корум  говорил  вначале,  но

Принц уже и сам догадался об этом. - Артек послал вас сюда для  того,  чтобы

освободить ее?

   - Для того, чтобы освободить всех вас, -  сказал  Корум.  Он  не  мог  не

солгать этим людям. Все они были обречены.

   - Вы пришли слишком поздно, - сказала жена Артека.

   Корум разрезал веревку, стягивавшую ее руки, и  в  тот  же  миг  раздался

голос, уже знакомый им по тоннелю.

   - Не трогай ее. Она наша.

   Корум посмотрел по сторонам, но  не  увидел  ничего,  кроме  колышащегося

воздуха.

   - Я хочу освободить ее, - сказал он, - пусть она хотя бы умрет свободной.

   - Ты хочешь разозлить нас?

   - Я никого не хочу злить.  Я  -  Корум  Лло  Эрайнт.  -  Он  поднял  свою

серебряную руку. - Я - Вечный Воитель. Я пришел на Инис-Скайт  с  миром.  Но

страдать не должен никто - ни вы, ни они.

   - Корум, - тихо заговорил Ильбрик, взявшись за рукоять Мстителя, - оставь

их, - иначе нам придется опять драться.

   Не обращая внимания на слова сидхи, Корум срезал  веревки  с  обожженного

тела женщины.

   - Корум.

   Корум срезал веревки с людей и поил водой из своей фляги. По сторонам  он

старался не смотреть.

   - Корум! - настойчиво окликнул его Ильбрик. Разрезав веревку с последнего

человека, Корум поднял глаза и увидел, что Ильбрик и Тонкая  Грива  окружены

высокими существами с  желто-коричневой  морщинистой  кожей,  на  головах  у

которых почти не было волос. Единственным их одеянием были пояса, на которых

висели огромные мечи. Ссохшиеся их губы едва прикрывали десны, щеки и  глаза

ввалились. Видом своим эти существа напоминали древние мумии. С их тел то  и

дело ссыпались частички иссохшейся кожи. Лица их были мертвы.

   Принц смотрел на них с ужасом.

   На голову  одного  из  существ  была  одета  высокая  корона,  украшенная

сапфирами и  рубинами.  Казалось,  что  в  драгоценных  этик  каменьях  было

заключено  больше  жизни,  чем  в  существе,  их  носившем.  Белесые   глаза

уставились на Корума. Лязгая зубами, существо заговорило:

   - Мы - малибаны, этот остров наш. Мы вправе оборонять  себя.  -  Существо

странно выговаривало слова, однако, понять его было легко. - Древен наш род.

   Ильбрик насмешливо кивнул.

   Предводитель малибанов заметил это и покачал головой.

   - Мы редко пользуемся этими телами, -  сказал  он,  -  впрочем,  они  нам

особенно и не нужны. Наша сила в колдовстве.

   - Да, это вы умеете, - согласился Ильбрик.

   - Род наш древен, - продолжил  малибан,  -  и  знание  наше  велико.  Нам

подчиняется едва ли не все. Если мы захотим, не встанет и солнце.

   - Но если вы так велики, то зачем вы мучаете слабых? - спросил  Корум.  -

Разве подобное к лицу божествам?

   - Мы вольны наказывать тех, кто покушается на наш остров.

   - Но ведь эти люди не причиняли  вам  вреда.  На  ваши  берега  они  были

выброшены стихией.

   Глядя на ужасные ссохшиеся лица малибанов, Корум к своему удивлению нашел

в них разительное сходство с вадагами.  Неужели  это  было  одно  из  племен

вадагского народа, изгнанное со своих земель в незапамятные времена? Неужели

вадаги и были первыми обитателями Инис-Скайта?

   - Нас не интересует то, как они попали на наш остров.  Мы  наказываем  их

так же, как мы накажем и вас.

   -  Стало  быть,  вы  наказываете  всех,  попадающих  на  ваш  остров?   -

осведомился Ильбрик.

   - Почти всех, - ответил предводитель малибанов, - мы смотрим, кто  прибыл

к нам и зачем.

   - Мы пришли сюда, чтобы говорить с вами,  -  сказал  Корум,  -  мы  хотим

предложить вам помощь в обмен на услугу.

   - И что же за помощь вы предлагаете малибанам?

   - Врата в мир, в котором вы не будете чувствовать  себя  так  неуютно,  -

сказал Корум.

   - Мы больше не нуждаемся в этом. Корум остолбенел.

   - Вам кто-то уже помогает?

   - Помощники малибанам не нужны. У нас есть слуги, которых  мы  заставляем

работать.

   - В этом мире?

   - Да. Но довольно. Общаться с такими примитивными существами, как вы,  мы

не привыкли. К тому же, надо убрать эту грязь.

   В глазах малибана загорелось алое пламя.  Раздались  отчаянные  крики,  и

медное поле исчезло вместе с людьми.

   Теперь Корум, Ильбрик и Тонкая Грива  стояли  посередь  огромной  залы  с

полуобвалившимися  сводами.  Лучи  вечернего   солнца   освещали   истлевшие

гобелены, разбитые скульптуры и выцветшие фрески.