Самый младший лейтенант - Юрий Валин

  - Народ вкалывает, а мы вроде по путевке турагентства прогуливаемся, - ворчливо заметила Катрин.

  - Ну, ночью мы на общих основаниях поработали, - заметил Женька.

  - Гордишься? Ну-ну. Лучше прикинь, как нам повезло. Не услышали бы мы мотоциклистов, прямо на подъеме лбами столкнулись бы. В тридцать секунд та кофемолка горбатая спалила бы наши машины, да и "тэшку" нашу беззубую.

  - Так он же бронированный.

  - Пистолетно-автоматную пулю держит безупречно. С 20-миллиметровым снарядом посложнее. Впрочем, мы с тобой сейчас к пехоте приписаны, да и слабо я разбираюсь в бронетехнике. Знаю только, что эти Т-60 в текущее время признаны немодными и несоответствующими духу времени. Впрочем, всё это неважно. Главное, до города мы добрались, пусть и ракообразно. А тебе нужно поосторожнее быть. Везение - штука изменчивая. Подстрелят - я очень расстроюсь.

  - Спасибо, тронут, - пробормотал Женька.

  Прошли через проходную. Катрин бегло продемонстрировала часовому пропуск. Охраняли завод так себе, - особого смысла не было, - территория огромная, забор из оборванной колючей проволоки и разнесенных снарядами и бомбами кирпичных пролетов, никакого злоумышленника не задержит.

  - Сейчас двигаемся к непосредственному месту операции, осматриваемся. На везение больше не рассчитываем, - изложила план действий начальница.

  Женька вовсе не считал, что до сих пор группе так уж везло. Ночью вступили в бой, честно отстреливались, потом ехали тьмой на ощупь, рисковали. До завода добрались, а тут даже накормить никто не удосужился. Спать хочется. И вообще, если Мезина думает что рядовой Земляков подходит на роль вьючной лошади, то это глубочайшее заблуждение.

  Шагать с тяжелым узлом и винтовкой за плечами было трудновато. Катрин, конечно, права, - сама она с трофейной винтовкой выглядела бы странновато. Но совесть тоже нужно иметь. Что за барахло в узле? Килограмм двадцать, точно.

  - Товарищ Катя, привал будет? Портянки бы перемотать.

  - Вот, Земляков, и заговорил ты как полноценный боец маршевой роты. Только на такие детские вопросы здесь отвечают просто, - не положено! После войны отдохнешь. Но ты, как интеллигентный младший лейтенант с академическим образованием, имеешь право на снисхождение. Сейчас "тачку" какую-нибудь попробуем поймать...

  Машины шли редко. Катрин вскидывала руку, но грузовики проскакивали мимо. Группа "К" брела по обочине, усыпанной битым кирпичом. Где-то над городом жужжали самолеты, хлопали выстрелы зениток.

  - Как бы сюда эта летучая сволочь не наведалась, - командирша с тревогой поглядывала на небо. - Стратегический объект рядом.

  - Может, повезет и пронесет, - прохрипел взмокший Женька.

  - Не нужно жрать, что попало, тогда не пронесет. А если поменьше пыхтеть будем и по сторонам поглядывать, то и без везения обойдемся. Мы люди подготовленные и сюда всего на недельку в гости заскочили. Удача нормальным людям требуется. Вот, например, Борису-танкисту.

  - Почему именно ему?

  - Да он вроде нормальный парень, только неудачливый. Но симпатичный.

  Женька скептически глянул в затылок наставнице. Странные вкусы у Екатерины Георгиевны. Танкист - парень, наверное, неплохой, только на нем слой солидола и соляры толщиной в палец. Полушубок жуткий, - можно вместо дополнительной брони на башню крепить. Ага, симпатичный...

  Все-таки повезло, и дальше поехали на повозке. Дядька-обозник направлялся на Журавлевку и не возражал, когда младшие лейтенанты пристроились на жухлой соломе и стопе пустых мешков. Катрин немедленно начала расспрашивать о лошадях. Женька удобно оперся боком об узел и смотрел вокруг. Пегая и гнедая лошадки шустро постукивали копытами. Вокруг тянулся серый неприветливый город, больше похожий на непомерно большую деревню, чем на первую столицу УССР. Людей было мало, торопливо проходили женщины в низко повязанных платках, несли кошелки с чем-то непонятным. Сидели на рухнувшем столбе трое мальчишек, - пытались рассмотреть, чьи самолеты жужжат в небе. Тянулись частные домики, все в облезшей побелке, в маленьких садиках торчали некрасивые, голые ветви фруктовых деревьев. Разрушений здесь было не так много. С правой стороны виднелось пожухшее, в пятнах снега, поле. Женька сообразил, что едут самой окраиной. Из-за города снова доносилась канонада. Оказалось, привык уже рядовой-лейтенант Земляков, - почти не замечались те вздохи войны.

  - Пегие - самые умные, - убежденно настаивала Катрин. - У нас кобыла была, так аж пугала интеллектом. Умная, сдержанная, спокойная. Ей бы дар речи - точно бы должность коменданта заняла. Спиноза и Лев Толстой в одной морде.

  - Про Спиноз не знаю, а бывает, что и саврасые кой чего соображают, - возражал возница. - У нас в деревне так и говорили - савраску бери, да не дури. Впрочем, бывает и навыворот...

  Беседу опытные коневоды закончили на развилке, - возница держал путь дальше, в прячущуюся в низине Журавлевку, а опергруппе нужно было сворачивать к центру города.

  - Будь жив, отец, - пожелала Катрин, закидывая на плечо вещмешок и винтовку.

  - Да уж поднатужусь, - солдат поскреб плохо выбритый подбородок. - А что там наверху слышно, а, товарищи лейтенанты? Ежели не секрет, конечно.

  - Так понятно что. Мы наступали-наступали, теперь фрицы вздумали навалиться. Маневренная война. Приказ на отход получишь - лошадок не придерживай. Целее будут.

  - Ясно дело. Не в первой, - возница приветственно приподнял мозолистую ладонь. - Бывайте, товарищи командиры.

  Спуск оказался крутой, - опергруппа взбиралась по скользкой тропинке, начальница бормотала ругательства, подбирая полы шинели.

  - Кать, дай винтовку понесу, - пробормотал Женька.

  - На улицу выйдем, отдам. Смотри, шмотки не потеряй. Носильщик...

  Выбрались к краю кладбища. Женька отдувался, начальница озиралась:

  - Так, городской погост. Надо думать, город большой, мест для упокоений хватает, но приятно. В смысле, приятно, что ориентируемся. Это, должно быть, так называемое Немецкое кладбище. Нам вот туда нужно...

  Шагали краем погоста, Женька опасался зацепить покосившиеся кресты. Внезапно Катрин потянула носом:

  - Э, тут что-то неухожено.

  Три трупа валялись в мелкой ложбине. С краю лежала женщина в одном белье. Женька никогда не думал, что труп может выглядеть так... так... дурно.

  - Шлепнули кого-то между делом, - пробормотала Катрин. - Давай-ка обойдем...

  Попетляли между могил, выбрались, сквозь дыру в ветхом заборе, на улицу.

  - М-да, смерть штука неприглядная, - сказала Катрин. - Наши "готы" излишне поэтично к этому явлению относятся. Жень, если мутит, водички попей. Достать флягу?

  - Не нужно, - Женька судорожно сглотнул. - Я от неожиданности.

  - Бывает. Ночью ты неплохо держался.

  - Там солдаты были. И вообще, по-другому.

  - Несомненно. Кстати, выражаю благодарность за участие в битве с залетной разведгруппой немцев.

  - Да я там выстрелил-то один раз. В небо.

  - Мог и сэкономить патрон. Твое дело было командирское, - орать "По фашистским оккупантам - огонь!". Ладно, пошагали. Держи винтовку и думай о деле.

  Завернули за угол. Впереди виднелись многоэтажные, вполне городского вида, дома.

  - Видимо, это и есть улица Веснина, известного российского архитектора, - определила Катрин. - Знать бы, в честь какого из братьев названа. Их целых трое было.

  - Для сержанта-лейтенанта ты очень образованная, - проворчал Женька.

  - Нет, энциклопедических знаний не имею. Просто тщательно изучаю театр военных действий.

  - Да я не про улицу. Ты и о лошадях можешь говорить, и о папиросах. Специально училась легко трепаться? В смысле, контактировать с предками. Хорошие психологи тебя прокачивали.

  Кажется, начальница обиделась:

  - Дубина ты, Земляков. Если я пачку сигарет человеку презентовала, так это такое коварное психологическое ухищрение? А лошадей и собак я просто люблю. Искренне и без всякого шпионского умысла.

  - Извини. Просто подумал, что очень полезно быть коммуникабельным.

  - Тьфу! Звучит как-то противно. Это же наши люди.

  Женька подумал, что свои люди все-таки остались в XXI веке, но напоминать об этом сержантше бессмысленно. У неё видение специфическое. Понять можно - стиль жизни Отдела сказывается.

  Прямо посреди мостовой застыл здоровенный танк с высокой цилиндрической башней и толстым стволом орудия. Броня ржавая, рыжая. Видно, горел. Под брюхом скопился весенний почерневший снег.

  - Ого, какая дура, - сказал Женька.

  -"Ворошилов-второй". С 41-го, наверное, стоит. Только он не "дура". Видишь ли, Земляков, наши танки - это достойные боевые машины. Да, порой с неудачной ходовой частью, без продуманной системы вентиляции, и с плохим обзором. Только лично нас это не оправдывает. Немцев и на жестяных БТ били. Я сама видела. А если мы с тобой не умеем сжечь "панцер" или в секунду завалить мотоциклистов, то это вовсе не потому, что русские конструкторы-оружейники безголовые и безрукие.