Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть Вторая - Алексей Хренов

то слева, то справа. Почти сразу же им стали отвечать короткие вспышки пистолетного огня от колонны, а тут к этой какофонии добавилась басовитая трескотня пулемёта, чей рокот перекрывал все остальные звуки.

Стекло в кабине Лёхиной полуторки вдруг дрогнуло и пошло паутиной мелких трещин — пуля угодила в него, оставив круглый след на поверхности. Водитель, который только что что-то говоривший, резко замолк, его тело обмякло, и он начал медленно сползать с сиденья, оставляя на руле кровавый след. Лёха действовал инстинктивно — по афганской привычке из прошлой жизни, он не раздумывая толкнул дверь и вывалился на дорогу, одновременно выхватывая из кобуры свой верный Браунинг.

Глава 27

Бешенная табуретка

22 октября 1936 года. Окрестности Лос-Альказарес.

Лёха быстро оглянулся по сторонам и отполз к обочине, спрятавшись за небольшой холмик из камней. Стараясь понять, что происходит, он прислушивался к звукам. Стрельба не утихала, даже становилась более ожесточённой. Пулемёт загрохотал новой очередью где-то за поворотом у начала колонны, затем снова затих. Оттуда доносились крики, ругань и редкие одиночные выстрелы.

Кто-то вскрикнул на английском, резко и громко, затем раздался выстрел — и голос смолк. Лёха взглянул назад, к концу колонны. Водитель последней машины, судя по всему, пытался развернуться, но не успел — полуторка застыла поперёк дороги, а сам водитель неподвижно лежал, уткнувшись лбом в руль.

Из-за кузова задней машины показались двое гражданской одежде и с пистолетами в руках. Они осмотрелись, затем один из них открыл дверь кабины и вытащил тело водителя. Голоса на испанском звучали всё ближе, гравий хрустел под ногами приближающихся людей.

«Мятежники что ли, или просто бандиты какие то», — подумал Лёха, глядя на медленно продвигающихся в его направлении людей.

Тут со стороны головы колонны послышался топот, и появились ещё двое похоже одетых людей. Завидев своих, первые двое радостно заорали, а один из них начал раздавать резкие команды. Из отрывистых слов Лёха разобрал, что кого-то убили и двум появившимся придётся сесть за руль.

«Франкисты похоже всё таки», — подумал Лёха.

Разделившись, франкисты начали действовать. Двое побежали в начало колонны, а один из нападавших направился к кабине Лёхиной машины. Ещё один полез за руль последней к колонне полуторки. Лёха, не теряя времени, аккуратно отполз назад, обходя последнюю машину со стороны кухова.

В этот момент полуторка, где за руль только что уселся франкист, затряслась, чихнула, и двигатель заработал на холостых оборотах. Раздался скрежет включаемой передачи и м]ашина дёрнулась назад, медленно разворачиваясь. Лёха прыжком преодолел расстояние до кабины, схватился за ручку двери и резко распахнул её. Сидящий за рулем франкист повернул голову и уставился на Лёху. На его лице начало отражаться удивление, но Лёха не дал ему времени на реакцию — выстрел, и на лбу франкиста расцвет непредусмотренный природой глаз, его голова мотнулась, а тело безжизненно вывалилось из кабины.

Лёха запрыгнул в кабину, уселся за рулем, и, налегая всем телом, стал выкручивать его до упора. Он со скрежетом воткнул передачу. «Двойной выжим сцепления!» — вылезло из глубин мозга давно забытое знание. «Вот и пригодилось практика на 53 м ГАЗоне подготовки на водителя грузовика в школьном УПК», — не к месту Лёхин мозг выдавал воспоминания на гора. Он вдавил педаль газа, чувствуя, как машина нехотя тронулась с места.

«Главное — не заглохнуть!» — билась в голове отчаянная мысль.

Полуторка взвыла, вылетела на обочину, скользнула по гравию и, вильнув, покатилась вперёд. Лёха направил её в сторону, откуда они приехали, стараясь как можно быстрее свалить с места стрельбы.

Сзади захлопали пистолетные выстрелы, послышался свист и чавканье пуль, попадающих в кузов. Лёха, вцепившись в тяжелый руль, старался придать движению машины нужное направление. Машину болтало на неровной дороге, и каждый удар по кузову отдавался глухим звуком.

— Баллоны, только не в баллоны, — бормотал он, почти повторяя недавние причитания водителя.

Дорога шла под уклон, машина увеличивала скорость, но это делало и так не легкий руль еще более «дубовым». Машина тряслась на выбоинах и камнях, и Лёха чувствовал, как её всё сильнее водит из стороны в сторону. Впереди резко показалась развилка, две дороги расходились влево и вправо, времени на раздумья не было. Лёха резко выкрутил руль налево, надеясь, что эта дорога окажется правильной.

Полуторка накренилась в повороте, едва не завалясь на бок. Взгляд Лёхи выхватывал из сумерек край обочины и редкие кусты, пока машина лихорадочно мчалась вперёд. Уже прилично стемнело, и видимость ухудшилась. Лёха выжимал из полуторки всё, что можно, заставляя мотор реветь на высокой ноте и мчаться вперед. Машина становилась всё менее послушной.

Вдруг, прямо перед ним из темноты вынырнул забор, словно вырос из ниоткуда. Лёха среагировал автоматически и выкрутил руль влево до упора, пытаясь уйти от столкновения. Машина дёрнулась в сторону, но тут же сорвалась с дороги, и он почувствовал, как сначала передние, а потом и задние колёса теряют сцепление с грунтом.

Полуторка с грохотом помчалась вниз по крутому склону, резко ускоряясь. Вцепившегося в руль Лёху бросало по кабине, его нещадно било о стены, руки с трудом удерживали руль. Машина налетала на крупные камни, подпрыгивала, почти взлетая в воздух, и каждый удар отдавался по всему кузову.

Движение стало неуправляемым, машина налетала на препятствия несколько раз, снова подпрыгивала и видимо достигнув дна склона вдруг дернулась и задрав капот пошла на подъем. Раздался жуткий треск и через секунду она влетела в полную темноту, врезавшись во что-то твёрдое, словно наткнулась на бетонную стену. Лёху бросило вперёд, руль впился в грудь, и сознание резко померкло, погружая его в чёрную пустоту.

23 октября 1936 года. Тупик на железной дороге около Лос-Альказарес.

Прождав безрезультатно всю ночь возле железнодорожного тупика в районе Лос-Альказареса, Александр Орлов чувствовал себя разбитым и был очень раздражён. Бессонная ночь вкупе с растущим беспокойством о срыве операции не давали ему покоя. Под утро, он начал действовать, отправил своего напарника в Картахену с поручением собрать информацию в арсенале, а сам сел в машину и отправился к танковой бригаде, откуда его стараниями было изъято золото, рассчитывая получить от военных хоть какую-то ясность о судьбе груза.

В танковой части его встретил сам комбриг Семён Кривошеин, который явно не ожидал визита представителя НКВД. Танкист выслушал внимательно, но не скрывал удивления столь пристальному контролю. Тем не менее, он незамедлительно подтвердил выделение автотранспорта для перевозки ящиков.

Вежливо, но без лишних эмоций, Кривошеин пояснил:

—