На заре и ясным днем - Петр Скобелкин

Я был поражен этим книжным богатством. Ну посудите сами, свыше 5 тысяч экземпляров! Районная библиотека позавидует. Да еще как! В районной библиотеке, что греха таить, из пяти-то тысяч экземпляров добрую тысячу можно без особых переживаний сдать если не на макулатуру, что в лучшем случае в архив по физической и моральной старости.

Открываю дверцы одного шкафа — полное собрание сочинений Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова, И. С. Тургенева…

В другом шкафу, что слева, в солидных томах, изданных еще Сытиным и Марксом, философские труды Белинского, Добролюбова, Чернышевского, Дидро, Оуэна, Спинозы, Гегеля, Лассаля, Песталоцци.

Раскрываю первую попавшуюся под руку книгу, вся она испещрена пометками, другую — красные, синие, зеленые карандашные линии почти на каждой странице.

Вот он весь тут, этот самый «нуль классов…».

— Терентий Семенович, и все-таки хотелось бы узнать ваше мнение по этому вопросу: что определяет нравственность, где ее родная (главная, первая) колыбель?

— Ходят такие поговорки: «Манеры делают человека», «Ум делает человека…» Но есть и еще одна, и, думаю, она точнее других: «Семья делает человека». В этом я убежден.

Он по-молодому бодро повернулся к книжному шкафу, что слева, и, не переложив ни одной книги, уверенно достал и разложил на столе шесть томов каких-то, видимо, старинных книг. На обложках их ни названий, ни имен авторов указано не было.

— Вот очень любопытный философ. Это английский моралист Самуил Смайльс.

Он подает мне тяжелый том. Вверху «Самуил Смайльс». Посредине название книги: «Долг». Еще ниже: «Великие принципы и трактаты о важных вопросах и о конечных истинах и началах мудрости…» Это только начало названия трактата. В самом низу — «1895 г.»

— Здесь, кроме «Долга», «Саморазвитие», «Характер», «Честность» и прочее.

Так вот Смайльс приводит такие слова… Минуточку. Да. «Нации выходят из детских». Нации! Не только отдельные личности. Разве это не так? Или еще: «Одна хорошая мать стоит сотни школьных учителей». А вот, кстати, и по поводу нашего вопроса об учености и нравственности: «Горсть добрых дел стоит четверика учености».

Допустим, я не разделяю до конца все нравоучительные и поучающие взгляды и выводы этого моралиста, но то, что мы только что прочитали, разве не истинно?

Мы, особенно старики, любим иногда хулить молодежь, винить ее во всех грехах. А ведь, если разобраться строго, мы сами виноваты во многом. Мы сами создали, значит, такие условия. Некоторая апатичность отдельной части молодежи? Ее вина? Нет. Она у кого-то же училась! Все рождаются одинаковыми. Кого хвалить, что добрый сын вырос? Кого винить, что появился оболтус? Семью. Только семью. Она первая ячейка, где рождается и человек и гражданин.

Говорим, внушаем молодежи: надо любить кормилицу нашу землю. А когда спохватываемся об этом говорить? Да когда наши дети уже не дети, уже паспорт получили.

Раньше была такая в народе мудрая поговорка: «Учи ребенка, пока поперек скамейки лежит, а как ляжет вдоль — уже поздно будет». Надо научить молодежь любить землю… Что может быть священнее этого долга! Научить… А мы отрываем детей от земли до восемнадцати лет. Идет, скажем, сев, ребятишки учатся, уборка в разгаре, они в школе. Учить, по-моему, надо не с первого сентября, а с первого октября и не до июня, а до первого мая. И чтобы уроки-то в школе были связаны с сельским трудом. Самый лучший, а может, и единственный способ привить любовь к земле — это труд. Нас раньше с детства привлекали к труду. Что мы, хуже от этого стали? Мы благодарны за это нашим родителям. Да нам и самим хотелось походить на старших, тебе самому хотелось раньше стать мужиком-то. А над теми, кто отлынивал, не хотел работать, смеялись. У нас и игры раньше были «трудовые». Мы подражали взрослым, их работам. Играли в пахарей, пахали на заулках, в сеятелей…

Помню, у нас в школе тоже игры были связаны с крестьянским трудом. Была у нас любимая игра «А мы просо сеяли».

— Сейчас вот в «ручеек» играют, — робко вставляю я фразу.

— Не хочу бранить все «что теперь». Есть и сейчас прекрасные семьи. Говорю о том, что теряем мы что-то доброе и нужное из старых традиций и обычаев.

Современный ребенок еще не успел родиться, ему уже все готово — и игрушки и безделушки. Завалят на радостях. У нас никаких игрушек не было. Нашел камушек, стеклышко — радость-то какая! А постарше стали, сами делали себе эти игрушки — и сабан и борону.

Видимо, беды большой в том нет, что у детей сейчас игрушек много. Нашей детской индустрии надо отдать должное. Суть, мне кажется, в другом — в умеренности и разумности. В самом деле, если у ребенка все-все под рукой, что захотел, то и есть. «Хочу велосипед трехколесный» — и родитель, сломя голову летит в «Детский мир»; «Желаю самоходный танк» — вот тебе танк, у такого ребенка не пропадает, а просто не возникает интерес к изобретательству, к творчеству. А откуда он появится, когда все, что бы ни захотелось детке, есть? А коли нет, стоит только захотеть, и сердобольные родители в момент тебе все это доставят в детскую комнату.

Может, я не прав, но думаю, что надо взять все лучшее от старых обычаев и традиций. Сейчас выходных и праздников стало больше. Два выходных подряд. А чем занять эти два дня, не подготовились. И вот нарядятся парни и бродят, шляются без толку, без радости из конца в конец деревни. А к вечеру еще и напьются. В общем, получается веселое невеселье. Прежде меньше праздников было, но как готовились! И вот он пришел, этот праздник. Вся деревня гуляет, поздравляют друг друга, ходят в гости, молодежь игры устроит, песни поют, хороводы водят.

Не говорю, что копировать надо эти старые праздники, но ведь было в них что-то доброе и милое сердцу. Беречь его надо, это милое и доброе.

— Но вернемся к семье. Хотелось бы, чтобы вы, Терентий Семенович, поделились своим жизненным опытом воспитания детей в семье.

— Это долгая песня. Целую лекцию читать надо. А я не мастер читать эти самые лекции. И скажу, наверное, то, что уже давно известно. То есть я буду говорить о таких вещах, которые настолько устарели, что вполне могут выглядеть новыми.

Ну, во-первых, такая прописная истина, которую не всегда помним: ребенка легче воспитывать, чем перевоспитывать. Если мы забываем об этом, сам процесс воспитания становится неуправляемым.

Как воспитывать? Тут важно, чтобы ребенок не знал, что его воспитывают. Это должно быть само собой. Родитель воспитывает прежде всего своим примером. Ребенок смотрит, как поступают родители, и не просто подражает им, нет, он усваивает их поступки как единственную и нормальную норму поведения. Если отец, скажем, говорит одно, а делает иное, никакого добра от этого не получится. Да и не может получиться! Надо, чтобы дети уважали родителей не из-за страха, не из-за боязни. А это опять же зависит от личного примера.

Если мать будет внушать дочке, что вот такая-то одета неприлично, а сама будет уходить на вечера, скажем, в сверхкороткой юбке, никакого воспитания не будет. Ребенок перестанет верить. Контакт между ними распадется, появится ложь.

В нашей педагогике, да и среди родителей часто идут споры: какая семья лучше — большая или маленькая. Конечно, в большой семье интересней и полезней жить. Что это за семья — один ребенок?! По-моему, это эгоизм родителей — зачем лишняя обуза, поживем в свое удовольствие. Да и сам ребенок очень часто в таких семьях вырастает эгоистичным. Это незаметно, но так получается — оба родителя только над ним одним и дышат, только одного его и лелеют. В больших семьях дети вырастают более здоровыми в нравственном отношении.

— Простите, Терентий Семенович, а у вас какая семья?

— Шестеро. Было шестеро. Старший, Константин, офицер, погиб на фронте. Анка, дочь, со мной сейчас живет. Савва здесь, в Мальцеве, мой помощник, работает со мной на селекционной станции. Василий в Ростове, кандидат химических наук, преподает в инженерно-строительном институте. Валентина работает агрономом и самая младшая, Лидия, тоже агроном-селекционер.

Но вот ведь говорят: палка о двух концах. Если родители сами воспитаны дурно, то, с точки зрения воспитания, лучше уж один ребенок, чем большая семья. Но у нас сосед есть. Семеро детей. Отец и мать, мягко говоря, не являют пример благовоспитанности. И, пожалуйста, результат: двое сыновей сидят в тюрьме, третий — пьяница. У другого соседа, Макара, один сын и вот свихнулся. Ни сам Макар, ни его жена ничего не могли сделать. Ведь и смех и грех, мать-то этого оболтуса — учительница, а вот как получается, ходит сейчас жалуется во все общественные организации на сына. Пожалуй, надо браться за перевоспитание самих родителей, а может, начинать с этого.

Только так: с одной стороны, воспитывать родителей, а с другой стороны, воспитывать у молодежи уважение к старшим.

Помню, в детстве был у нас, в Мальцеве, старик, герой Севастополя, участник Крымской войны. И вот идет он по селу с тросточкой. Он идет, и все встают перед ним.