Боги, шаманы и призраки Кореи - Елена Валерьевна Яворская-Милешкина

мчится домой. Только для того, чтобы увидеть, что дома у него больше нет: лишенное защиты духов, жилище быстро разрушилось. И снова происходит чудо: вороны, долбя клювами землю, указывают хозяину разоренной усадьбы, где искать послание его жены. Благодаря этому он находит злодея, связывает его спящим, прежде чем тот успевает призвать себе на помощь обансина.

Хван Уян, как и полагается положительному герою-простаку, не воздает преступнику по заслугам, а подвергает его сравнительно мягкому наказанию: на три года заточает в каменный сосуд в святилище хранителя деревни и велит питаться только подаяниями милосердных прохожих.

Супруги возвращаются на место, где был их дом. И поначалу им приходится жить в хрупкой хижине, построенной из стеблей травянистого растения мискантуса, оно же веерник, а вместо двери использовать женскую юбку.

Но, как водится, путь героев и выпавшие на нем испытания – это не только перемещение в пространстве и времени, но и катализатор изменений: муж научился быстро и хорошо строить, а жена за время своего вынужденного отшельничества – растить шелкопряда и изготавливать необыкновенно красивый шелк. Так они снова обретают дом и еще большее благосостояние. А впоследствии их земные подвиги позволяют им стать богами: ему – хранителем дома сончжусином, возглавляющим домашних духов, как управляющий или мажордом главенствует над прочими слугами, а ей – хранительницей земельного участка чисин.

Всех же домашних духов в целом называют гасин.

Есть свое божество и у хозяйственных построек. И оно относится к числу весьма почитаемых. Именуют его оп, а также обван, обви, опчу, обван-тэгам. Обряды, посвященные ему, призваны принести в дом богатство и процветание. Он дарует и сохраняет имущество. Оп не всегда антропоморфен – он, согласно поверьям, может являться в образах различных домашних и диких животных, например свиньи, жабы, змеи… Его атрибутом является глиняный кувшин с зерном или соевыми бобами, который принято прикрывать чистой тряпицей.

Мискантус

Син Юн Бок. Женщина, сидящая на веранде своего дома перед прудом с лотосами. XVIII–XIX вв.

Опу следует молиться и если хочешь продвинуться по служебной лестнице.

Хранитель столбов и хранительница кухни

Еще более драматична, в сравнении с историей сончжусина и чисин, история духов – хранителя столбов и хранительницы кухни. В своей земной жизни они были супругами. Он – ученым по имени Нам, а она – его супругой Ёсан. Они жили в гармонии друг с другом, в семье росло семь сыновей. Но средств к существованию не хватало. И супруги приняли, наверное, типичное для всех времен решение – начать торговать. Заняв денег и обзаведясь лодкой, Нам отправился в путешествие за товаром.

И дальнейшее типично даже для новейшего времени. В одной из деревень, куда Нам прибыл для покупки риса, местная девушка втянула его в азартную игру в чанги (разновидность шахмат) и выиграла у него и деньги, и лодку. Чтобы выжить, Нам вступил в брак с этой девушкой, жена им помыкала, держала впроголодь. От недоедания он ослабел и стал слепнуть. О бегстве от злой жены он и не помышлял – его воля была подавлена свалившимися на него несчастьями.

Удивительная черта корейской мифологии: в ней женщина часто выступает активным, действующим началом, в то время как мужчина пассивен. И это несмотря на то, что на протяжении столетий в социуме женщина находилась в зависимости от мужчины – отца, брата, мужа, как и в других странах.

Ким Дык Син. Азартная игра. XVIII–XIX вв.

Зачастую женщин в Корее именовали «жена такого-то» (в низших слоях личное имя могло отсутствовать), а знатных девушек – «драгоценная дочь семьи такой-то». И сейчас нередко можно услышать вежливое обращение: «Мама (имя сына или дочери)». А разве Европа исключение? Замужние женщины с гордостью именовались «миссис Джон Смит» и тому подобным образом, формально утрачивая собственную идентичность и фиксируя не только новый статус, но и переход в другую семью.

Отличие в том, что традиционные верования, которые принято именовать шаманизмом, так и не ушли от матриархата. Как вы наверняка помните, шаманские практики считались преимущественно женским занятием. Да и буддизм значительных корректив не внес, ведь монахами могли становиться как мужчины, так и женщины. Иначе говоря, экономическая и, как следствие, социальная зависимость женщин не успела распространиться на верования. Отсюда и эта особенность, которую в столь выраженной степени мы вряд ли найдем у других народов.

Итак, Ёсан отправляется на поиски мужа. Все ее сыновья помогают мастерить лодку (иными словами, верят, что мать достигнет успеха), а на берегу близ деревни, где живет ее муж, местный мальчик показывает дорогу к убогой хижине, в которой обитает (иначе сказать невозможно) ученый Нам.

Места в хижине нет, и женщина просит позволить ей переночевать на кухне. Нам не может отказать усталой путнице. В горшках она видит засохшую кашу из мякины. Ее охватывает жалость, она понимает, как нелегко пришлось мужу, и она быстро варит рис и кормит Нама. Вкус забытого блюда заставляет Нама расплакаться. Расчувствовалась и Ёсан и рассказала, кто она. Счастливому воссоединению супругов мешает новая жена. Однако она разыгрывает гостеприимство и зовет Ёсан искупаться в пруду. Догадались, что будет дальше? Все верно, выждав момент, злая женщина толкает добродетельную жену в воду, и та тонет. Коварная соперница надевает ее одежды и описывает Наму несчастный случай, в ходе которого его вторая жена утонула. Под видом Ёсан она отправляется в родную деревню Нама.

Истолковать этот сюжет несколько сложнее, чем прочие, но осмелимся предположить, что в нем нашла отражение все та же борьба матриархата с патриархатом. Вторая жена не любит Нама, практической ценности он для нее не имеет, но она упивается своей властью и не готова отказаться от нее.

Конечно же, одежда не смогла скрыть от братьев истину: эта женщина – не их мать. Она тоже поняла, что обман не удался, и задумала избавиться от юношей. И притворилась, что у нее болит живот и она вот-вот отдаст концы. Напомним: Нам по-прежнему считает, что она – Ёсан.

И вот в дело вступает предсказательница, но на этот раз не настоящая. Ею прикинулась вторая жена Нама. Зная подробности его семейной жизни, она без запинок рассказала, что у него семеро сыновей и что его жена больна, а далее велит