Зов пустоты - Максим Шаттам

мостом закончили тренировку, обменялись рукопожатиями и опустились на колени, чтобы помолиться.

13

За три дня рабочая группа в составе Гильема, Сеньона и Людивины сумела «собрать окружение» Лорана Брака: нарисовать разветвленную схему более или менее частых контактов жертвы и его семьи и в общих чертах разобраться, что это были за отношения в каждом конкретном случае. Схема, созданная за столь короткое время, была неполной и, скорее всего, содержала ошибки, но это была отправная точка.

К большому сожалению Людивины, бригада по борьбе с наркотиками не обнаружила ничего связанного с Браком или его близкими и никто из бригады не знал жертву.

Отдел по борьбе с преступностью, обрабатывавший зону, где было обнаружено тело, тоже не помог: в окрестностях не оказалось ни единой камеры наблюдения. В свою очередь, Сеньон проанализировал доходы Брака по зарплатным ведомостям, которые предоставила компания, где тот работал, и пришел к выводу, что эти доходы соответствовали скромному образу жизни семьи.

Самым удобным средством для составления общего портрета контактов жертвы, как всегда, была проверка телефонных разговоров. Все номера внесли в программу Analyst Notebook, которую Гильем использовал для сопоставления сотен, а порой и тысяч разных элементов в процессе одного расследования. В программу можно было внести все: имена, телефоны, номера машин, так что получалась целая база данных по конкретному делу. Если между двумя элементами в базе имелось малейшее сходство, программа об этом сообщала. Человек же такое сходство мог и пропустить, особенно когда речь шла о телефонных номерах, по которым несколько подозреваемых звонили на протяжении многих месяцев, а это десятки тысяч цифр.

Анализ входящих и исходящих звонков Лорана Брака, их геолокации, а также его графика, предоставленного работодателем, позволил составить более точное представление о том, каким он был человеком. Без сомнения, трудолюбивым. Пунктуальным, вежливым. Большинство сообщений были адресованы жене, начальнику и клиентам. Однако личных данных через мобильник почти не проходило. Всего пара звонков абонентам, которых жандармы сочли его друзьями, – получалось, что друзей у него было немного. Не нашлось и признаков того, что он бывал где-то помимо работы и дома.

Людивина предположила, что он мог иметь второй номер, предоплаченную сим-карту без регистрации. Был всего один способ проверить эту гипотезу: провести полный обыск в доме Брака, рискуя окончательно настроить против себя вдову и привлечь внимание всех, кто мог наблюдать за квартирой. Людивине не хотелось идти на такие меры, тем более что вряд ли там что-то найдется.

– Давайте я проверю, не было ли у наших служб IMSI-перехватчика в том районе, вдруг что обнаружится? – предложил Марк Таллек.

– Какого перехватчика? – переспросил Сеньон.

– Это система, установленная в машине, которая маскируется под вышку сотовой связи и собирает все данные с мобильных телефонов в том районе, где находится. Удобно, если нужно засечь или отследить в реальном времени подозреваемого с зарегистрированным телефоном, в том числе его геолокацию. А если сопоставить данные, можно собрать много дополнительной информации, например о предоплаченной сим-карте, официально не зарегистрированной на имя подозреваемого.

Но после проверки Марк Таллек сообщил, что в районе обитания их жертвы подобных устройств не было.

Людивина не получила разрешения на анализ всех образцов ДНК, собранных на месте преступления, но кое-чего ей все же удалось добиться: телефон вдовы поставили на прослушку. Национальная платформа перехвата данных в судебных целях объединяла все запросы на прослушивание, а затем выступала в качестве посредника между телефонными операторами и следователями. В полиции и жандармерии НППД чаще всего вызывала насмешку, но порой и тревогу. С момента создания платформы то и дело возникали сбои, но беспокоило даже не это: многие недоумевали, почему прослушиванием телефонных разговоров граждан Франции не занимается непосредственно судебная администрация? Почему системой руководит частная компания «Талес», один из крупнейших в стране поставщиков оружия?

К счастью, на этот раз ничего не сломалось, и, чтобы отслеживать звонки и сообщения прямо на компьютере, достаточно было подключиться к системе по полицейскому удостоверению. Правда, Людивине пришлось признать, что прослушка ничего не даст. Малика Брак много говорила по телефону со своей семьей. Она не понимала, почему Лоран умер. Кроме того, она звонила нескольким мужчинам из своего квартала, задавала вопросы, просила помочь ей разобраться, но никто не знал, что ей сказать, кроме того, что такова была воля Аллаха и что эту волю следует уважать. Большинство собеседников Малики посещали ту же мечеть, что и Лоран Брак, ничем не примечательную. И Брак, и его жена были очень религиозны, и ничто не указывало на их связь с наркоторговлей.

Перемещения Малики в пятницу, когда был обнаружен труп, оказалось легко проследить, и вряд ли она была причастна к смерти мужа, во всяком случае физически.

В среду пришел полный отчет о вскрытии. Токсикологический анализ отрицательный, все в норме, никаких следов наркотиков. Интереснее оказались выводы по состоянию тела. Явные следы пут на запястьях и щиколотках, глубокие кровоподтеки не оставляли сомнений: жертву связали еще при жизни. Смерть наступила днем или поздним утром.

Труп обнаружили в одиннадцать вечера, после того как по нему проехал поезд, значит его где-то долго держали. Машинисты предыдущих поездов не видели на путях ничего подозрительного. Но что убийца или убийцы все это время делали с трупом? Почему сразу не избавились от него? Даже само место, где оставили труп, было необычным. Людивина чувствовала, что в этом кроется суть.

В отчете о вскрытии также говорилось, что на ногти жертвы были наклеены фрагменты чужих ногтей, возможно принадлежавших нескольким людям, поскольку все они выглядели по-разному, имели разную длину, а некоторые были покрыты лаком. Людивина обвела эти слова красным и подписала рядом крупными буквами: «ДНК?» – хотя и сомневалась, что можно составить чей-то генетический профиль по столь небольшим фрагментам, к тому же наверняка «отмытым».

Помимо этого, судмедэксперт обнаружил в волосах трупа несколько прядей, явно срезанных. Простого сравнения под микроскопом оказалось достаточно для того, чтобы подтвердить: они не принадлежали жертве. Волосы были разного типа, но схожих оттенков. Судмедэксперт выявил не менее шести типов, полученных от шести разных людей, но ни единой волосяной луковицы, а без них не сделать анализ ДНК.

Поезд искромсал тело, однако некоторые фрагменты почти не сдвинулись с места, а их чистота и сильный запах хлорки заставляли предположить, что перед тем, как оставить труп на рельсах, его полностью продезинфицировали.

Смерть наступила в результате удушения несколькими тонкими предметами, которые затягивали так сильно, что они глубоко, до крови, врезались в плоть. Судмедэксперт упомянул «нечто напоминающее зажимной хомут»: априори зажимов было три,