Окраина. «Штрафники» (litres) - Юрий Валин

– Так, завтрак окончен. Я показываю Таисии Викторовне резервную жилплощадь. Остальные устраиваются. Через час рабочее совещание. Высказываем назревшие идеи по коллективной работе.

Сумка у Таисии была пухлая, но не тяжелая. Дама молчала, за что Андрей был ей искренне благодарен. И одной лохматой тарахтелки за глаза хватит. Кстати, в подъезде порядком воняло неистребимыми бирлюковскими кошками. В молчании поднялись на десятый этаж. Андрей отпер дверь:

– Апартаменты скромные, зато с ванной. Устраиваетесь.

– Андрей Сергеевич, вы даже не знаете, как я вам благодарна за понимание и чуткость, – едва слышно сказала женщина.

Андрею стало неловко – белокурая дама смотрела так страдальчески, что хотелось выразить соболезнование. Только непонятно по какому поводу.

– Устраивайтесь. Насчет ограничений на передвижение в служебное время напоминать не нужно? Передохните и возвращайтесь. Код на служебной двери – 02740. Не опаздывайте, пожалуйста.

– Спасибо, – выдохнула Таисия все с тем же странным проникновенным выражением.

Входя в лифт, Андрей с досадой помотал головой. Сия томность интимное предложение изображала? Блин, неужели на озабоченного недоростка похож? Тоже секс-дива нашлась.

В «Боспоре» все было тихо. Личный состав копошился у себя в комнатах. Грязную посуду сгрузили в мойку. Андрей поморщился и включил воду. Как и двадцать пять лет назад, горячая вода в кранах кинотеатра появлялась нерегулярно.

– Вы это зачем? – в дверях возник Генка. – Мы хотели график дежурств составить.

– Составим. На первый раз я сам помою.

– Давайте я хоть вытирать буду.

– Валяй. Ничего, если я тебя просто Геной буду называть?

– Само собой. Меня все, сколько помню, просто Генкой и называли.

– Ну да, тебе помнить особенно-то нечего. Голова не беспокоит?

– Да нет. – Генка потер полотенцем коротко стриженную голову, на которой угадывался узор замысловатых шрамов. – Здоровье сейчас отличное. С памятью, конечно, того….

– Ничего, со временем вернется. Ты давно из госпиталя?

– Так я в больнице валялся. В гражданской. Кормили не очень, зато жалели, – парень ухмыльнулся.

– Здесь-то тебе как? Не гнетет?

– Не сказал бы. Здание старое, с историей. Даже интересно.

– Не помешаю? – на кухню заглянул Алексей Валентинович. – Вот вы, молодой человек, говорите «с историей». А что конкретно мы все здесь должны чувствовать?

– Здесь мы ничего особенного не должны чувствовать, только помнить, что прогуливаться по этажам небезопасно, – сказал Андрей. – Выехав на задание, мы определяем, что именно произошло, и ищем потерпевшего. Определять направление поиска и дискутировать о способах эвакуации желательно не переходя на личности. Не гавкаясь.

– Согласен. – Алексей Валентинович сложил волосатые руки на груди. – Не очень-то нам с дамами повезло, да? Вы что-то быстро вернулись. Таисия уже утешилась?

– Давайте без намеков, – проворчал Андрей.

– А я без намеков. Женщины существа затейливые, но иной раз самое примитивное воздействие на них дает чудесный результат. Виноват, если запретную тему затронул. Нам здесь все-таки жить, лучше сразу ситуацию прояснить.

– Нечего прояснять, – пробурчал Андрей. – Инструкций свыше по поводу интимного поведения не поступало. Так что можете попробовать развести романтику. Только в разумных границах, без безобразий. Ясно?

– Принято, – Алексей Валентинович усмехнулся. – «Сухой закон» действует?

– Действует. На праздники возможны заранее оговоренные послабления режима. Опять же в разумных пределах. Да, курить придется исключительно на свежем воздухе.

– Я дымить бросил, – Алексей Валентинович постучал по левой стороне груди: – Сердце.

– А я не начал, – Генка стукнул себя по макушке: – Голова.

Мужчины засмеялись. Андрей, улыбаясь, сунул на сушку последнюю тарелку.

– Вы с рациями знакомы? Там, в кают-компании, на столе «тоонки» лежат. Их бы освоить в первую очередь. Я к Мариэтте загляну, что-то притихла девушка.

– О, не к добру, – сказал Генка. – Идите быстрей.

Андрей постучал.

– Чего там? – неприветливо осведомились изнутри.

– Интересуюсь, как устроились.

– Так вползайте. Я тут одетая. А если и ню, так вы же начальник. Вам можно.

Девица сидела на столе и разглядывала автоответчик, зачем-то перевернутый набок.

– Что за ацкий девайс?

– Автоответчик. Раньше на магнитную ленту записывали расписание сеансов и подключали к телефону.

– Прикольно, – девица поморщилась. – А если я чего-нибудь запишу?

– Попробуйте. Только к телефону не подключайте.

– Нет, я обязательно платную секс-линию открою, – девица кашлянула и опять поморщилась. – Вы меня на «ты» обзывайте. За глаза наверняка нарекли «соплей зеленой нечесаной», а в лицо на «вы». Не люблю я гона двуличного. Да вы сами-то не волнуйтесь – я воспитанная. Вы так «гражданином начальником» и останетесь. Я жутко начальство уважаю. В ментовке научили.

– В принципе можно меня на «ты» и Сергеичем называть. У нас тут не зона и не «обезьянник».

– Нет уж, я кого угодно на «ты» не называю, – прохрипела девица и сверкнула раскосыми глазами, окаймленными густейшими тенями цвета сажи. – Чего вам нужно-то от ребенка-дауна?

– О совещании напоминаю. Через 20 минут.

– Я не забыла. Вещи-то разобрать можно? – Мариэтта кивнула на стол, на котором красовалась груда компакт-дисков, щипцов для завивки, проводов от зарядников и прочей дряни. Сверху красовалась начатая «обойма» трусиков. Туго запаянное в полиэтилен белье сияло исключительным оранжевым колером.

Андрей подумал, что такая помойка в радиоузле вполне может оскорбить старожилов. Как бы «целлулоидные» с этой нечесаной Тимуровны кожу не содрали.

– Разбирайся с имуществом. Тут иногда проверки бывают, желательно сохранять пристойный вид помещения. Да, и курить только на улице.

– Да? С какой это стати я должна на холод бегать?

– Кинотеатр – здание повышенной опасности. Пожара нам не нужно. Так что дыми на свежем воздухе.

– Первое, не курю вообще. Второе, наркотики ненавижу. – Мариэтта принялась поочередно растопыривать пальцы в опасной близости от лица начальника Отделения. – Третье, пью много и охотно, но только в своей компании. Четвертое, трахаться обожаю до судорог, но только с теми, кто меня по-настоящему заводит. Пятое, терпеть не могу, когда ко мне пристают с блевотой лиловой. Вопросы еще есть?

– Только один. По-моему, у тебя горло болит. Простыла? Молоком пополоскать хотела?

– Обойдусь, гражданин начальник, – девица закашлялась. – Идите давайте. Притащусь я на ваш саммит картонный.

Таисия была в свежем светлом платье. Алексей Валентинович нацепил галстук. Лишь Генка и сам начальник не озаботились принять официальный вид. Сидели вокруг стола. Белокурая дама вертела в руках дорогую перьевую ручку. Растратчик приготовил электронную записную книжку.

– Опаздывает ваша красавица, – заметила Таисия, разглаживая новенький блокнот.

– Здесь я, – хрипато заявила, вваливаясь в дверь, девица и постучала белым ногтем по циферблату огромных часов, красующихся на запястье. – Между прочим, ровно двадцать минут прошло.

Хулиганка-осквернительница гробниц тоже успела преобразиться. Таисия, глянув, потеряла дар речи. Андрей и сам оторопел. На отвязной девице красовалась пышная блузочка с розовым жабо и столь же воздушная мини-юбка. Очень мини – откровенно сияли подвязки салатовых сетчатых чулок. Серые космы Мариэтты были забраны в два хвоста и перехвачены зелеными бантами. Намазанные розовым блеском губы опять же изображали бантик.

– Ну, Мариэтта, ты даешь, – с некоторым восхищением сказал Генка.

– Давать я не даю. Но любоваться не мешаю, – прохрипела девица. Хрип весьма гармонично дополнял разнузданный образ школьницы.

– Как-то ты не по-деловому настроена, – заметил Алексей Валентинович.

– У вас здесь дресс-код ввели? – Мариэтта вскинула подкрашенные бровки.

– Садись, и к делу преступим, – рявкнул Андрей.

Чучело плюхнулось на стул. Подвязки исчезли под столом, и можно было начать заниматься работой.

Толком ничего выяснить не удалось. Личный состав имел самое смутное представление о том, чем ему предстоит заниматься. Генка вообще считал, что поиск начинается по классической детективной схеме: следы, волоски, отпечатки пальцев, иные зацепки. Просто люди со скрытыми способностями эти зацепки легче находят. Таисии представлялось, что сначала будут некие курсы повышения квалификации. Алексей Валентинович предлагал коллективную медитацию. Мариэтта, естественно, заявила, что ей по фигу – что скажут, то и будет делать, все равно деваться некуда.