Ворон (ЛП) - Заварелли А.

— Я думала, ты, как настоящий Пэдди, балуешься лишь «черным золотом» [2], — дразню его.

Он хмурится и откидывается на спинку своего кресла, не удостоив ответом. Хех. Так тебе и надо.

Официант приносит наш заказ, и мы едим в полной тишине. Все это очень… похоже на свидание. Если бы я была на свидании с серийным убийцей, который оценивал бы меня как свою потенциальную жертву, но неважно. К счастью для меня, Лаклэн и я стараемся сохранить свои секреты в тайне, так что нет необходимости заполнять пробелы, нарушая неловкое молчание. На самом деле, мне даже нравится, что он не против. Хватает и просто изредка смотреть друг на друга через стол.

К тому времени, как мы закончили с едой, мне пора идти на работу. Лаклэн расплачивается и провожает меня до машины. Он даже открывает мне дверь, что меня очень пугает. Конечно, он не пытается ухаживать за мной. Ведь так?

Мне не приходится долго задаваться этим вопросом. Когда мы едем обратно, я выясняю истинную причину, по которой он меня вытащил меня из дома.

— Мне нужно кое-что обсудить с тобой, Мак.

— Я вся внимание. — Скрещиваю ноги и всем своим видом демонстрирую, что внимательно его слушаю.

— Я все еще не уверен, что этот клуб — подходящее место для такой девушки, как ты.

— Что это на фиг значит? — спрашиваю я.

Он бросает на меня взгляд, а затем продолжает:

— Я кое-что нарыл на тебя.

Я смотрю в окно на город:

— Меня это не удивляет.

— У тебя какие-то проблемы с русскими? — спрашивает он.

У меня в груди все сжимается, но я стараюсь сохранять хладнокровие. Он никак не мог узнать про мой план. Ни в коем случае. Но зачем еще ему об этом спрашивать?

— Никаких проблем, — говорю я.

— Говорят, твой старик проиграл бой.

— Он не проиграл его, — огрызаюсь я. — На него напали в темном переулке…

— Вот именно об этом я и говорю, — говорит Лаклэн. — Тебе придется держать это дерьмо при себе, если все еще хочешь работать на меня. В клубе полно русских.

Я закрываю рот и скрещиваю руки. Так вот что он думает? Дело в моем отце. Полагаю, в некотором смысле, отчасти он прав. Но я позволила своим эмоциям проявиться слишком легко. Ошибка новичка.

— Поэтому ты здесь, Мак? — спрашивает он. — Решила, что сможешь отомстить?

Я иду очевидным путем отрицания этого:

— Мне просто нужна работа. Мне плевать на русских.

Лаклэн кивает и снова стучит пальцами по бедру. Жест, значение которого мне до сих пор неясно. Значит ли это, что он нервничает, волнуется или его что-то беспокоит? По его лицу ничего не понять.

— Еще кое-что, Мак.

Он ждет, пока я уделю ему все свое внимание, прежде чем продолжить:

— Есть только одно правило, которое ты должна соблюдать все время, пока работаешь на меня. Ты никогда… и я имею в виду, никогда-никогда… ни о чем не будешь разговаривать с копами.

— Ты в своем уме? — Я искренне оскорблена его комментарием. — Я из Саути. Я не какая-то гребаная стукачка.

По крайней мере, не была ею. До Талии. Теперь мне все равно. Я буду петь как канарейка, если это позволит убрать этих парней с дороги. Начхать, кто что скажет.

— Господи, женщина, — вздыхает он. — Тебе лучше помыть свой чертов рот с мылом, прежде чем я сделаю это за тебя. Если хочешь работать на меня, тебе лучше начать вести себя как леди.

— Я треклятая леди, — скалюсь в ответ.

Он качает головой. Не знаю почему, но мне очень нравится нажимать на его больные точки. Наверное, это закончится, не так уж и хорошо.

— Есть еще одно, — говорит он, когда мы подъезжаем к клубу.

Я поворачиваюсь на своем сиденье и встречаю его напряженный взгляд, источающий сомнение. На этот раз он еще более настойчиво выстукивает ладонью себе по бедру, и следующие его слова красноречиво говорят мне, почему.

— Я бы предпочел не убивать тебя.

Вот оно. Реальность ситуации, в которой я нахожусь. Я прислушиваюсь к его предостережению. Просто киваю, и на этот раз на моем лице ни тени улыбки. Могу сказать по его тону, что он абсолютно серьезен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не давай мне повода, Бабочка.

— И не собираюсь, — выдыхаю я. Очередная ложь.

Не говоря ни слова, он выходит из машины и провожает меня в здание клуба. Мы проходим прямо мимо вышибал в заднюю часть здания, где он указывает на другую девушку, разогревающуюся на сцене.

— Это Саша, — говорит он. — Она поможет тебе освоиться.

Я киваю и поворачиваюсь, чтобы идти, когда он крепко хватает меня за руку:

— Помни, что я сказал, Мак. Только аперитив.

ГЛАВА 8

МАККЕНЗИ

Саша — женственное воплощение природной красоты. Это миниатюрная девушка с мягкими изгибами и телом, от которого, я уверена, большинству мужчин трудно оторваться. У нее темные волосы, а глаза такие же, как у меня — голубые. Кроме того, она милая и мягкая, чем я похвастать не могу. Она немного напоминает мне Талию, и должна признать, похоже она самом деле очень приятный человек. Девушка выросла в Дорчестере, поэтому почти моя соседка. Что, несомненно, автоматически делает нас друзьями, так как мы заботимся о своих в этих частях Бостона.

За двадцать минут, которые провожу с ней, разминаясь, я узнаю, что ей двадцать три года, и она танцует последние два года. Она ничего не говорит о том, кто затащил ее в клуб, и не распространяется о своих страхах относительно работы на ирландскую мафию. Не то, чтобы я ожидала, что она сразу проболтается, но решила, что, возможно, если мы немного сойдемся, позднее она что-нибудь мне выложит.

А пока что, надеваю свою лучшую улыбку и стараюсь вести себя соответственно возрасту. Когда другие танцовщицы наводняют раздевалку, я быстро понимаю, что обстановочка здесь не такая уж дружелюбная, как могло показаться поначалу. Скарлетт предупредила меня, насколько велика конкуренция в этой отрасли, и что большинство клубов практически не отличаются от старшей школы. Между убийственными взглядами и ехидными комментариями, становится вполне очевидным, что на данный момент меня считают врагом номер один. Это никоим образом не способствует моим шансам вызнать какую-либо информацию от девочек, но я стараюсь не заморачиваться на этом. Моя главная забота — сблизиться с русскими. Мне нужно знать и не понаслышке, что происходит с женщинами, которые их развлекают.

Я и Саша поправляем макияж, пока другие девушки болтают вокруг нас. Когда высокая брюнетка с бронзовой кожей и статной фигурой начинает говорить гадости, я стараюсь игнорировать ее. Я отираюсь здесь достаточно давно, чтобы понять, как работают эти игры. Сначала это просто небольшие комментарии. Она что-то говорит о том, что я не плачу долю с чаевых. Потом что-то еще о том, что я не занимаюсь приватными танцами, потому что думаю, будто лучше их. Но когда ее слова не вызывают у меня внешней реакции, она переходит в наступление — подпирает бедром туалетный столик и с презрением смотрит на меня.

— Только посмотрите на нее? — она хлопает жевательной резинкой. — Экзотическая танцовщица на мою задницу, как же. Скорее всего делала парням минеты в темных переулках за пять баксов.

Несколько девушек хихикают, а Саша прочищает горло:

— Мэнди…

Но Мэнди не останавливается. На самом деле, ее уже понесло еще дальше, так как она называет меня самым худшим, что одна девушка может сказать о другой:

— Лаклэн сидит на крэке или что? Нанимает эту чертову шваль.

О, черт, нет. Она только что называла меня чертовой швалью. Я оказываюсь на ногах и смотрю ей прямо в лицо, прежде чем могу остановиться.

— Какого хрена ты только что сказала?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты меня прекрасно слышала. — Она усмехается и растягивает слова, драматично жестикулируя руками: — Ты — грязная шлюха.

— Господи, Мэнди. — Одна из других девушек пытается ее оттащить: — Ты сошла с ума? Это та девушка, что положила Донована в бою.

— Думаешь, мне не насрать? — выплевывает Мэнди. — Взгляните на нее. Что она мне сделает? Ну?