Ворон (ЛП) - Заварелли А.

— Все чисто, — заявляет парень.

Лаклэн делает еще один жест, и парень исчезает за дверью, оставляя нас одних в душной комнате.

— Вы уже закончили? — спрашиваю я.

— Не совсем. — Он направляется ко мне, наклоняется, вторгаясь в мое личное пространство, и приближая мое лицо к своему.

Вот дерьмо. Он так близко, что мое сердце бьется безумно быстро. У него и впрямь напрочь отсутствует чувство границ. И такая близость… пугает меня до чертиков. Но когда смотрю ему в глаза, я, кажется, забываю об этом. Сегодня они бледно-голубые. Мягкие и манящие, когда он так усердно пытается вырвать мои самые потаенные секреты.

Отчаявшись посмотреть куда-то еще, устремляю взгляд на его губы. Неправильный выбор. Я до сих пор помню прикосновение этих губ к моим. Мягкие со слегка искривленной ухмылкой, думаю, именно они придают ему несколько мальчишеский вид. О, эта кривизна и небольшое несовершенство его улыбки. Думаю, я вряд ли когда-нибудь смогу ее забыть. Как будто чувствуя, о чем я сейчас думаю, Лаклэн раздувает ноздри, а радужка его глаз переливается всеми мыслимыми цветами опасности. Он действует на меня как отбойный молоток на мою броню.

Я почти теряю рассудок. Знаю, что этот человек, который так смотрит на меня сейчас — плохой парень. Очень плохой. Знаю, что то же самое он мог проделать и с Талией. Он мог заманить ее, а потом заставить исчезнуть, когда она не захотела играть по его правилам. Даже если сам этого не делал, вполне вероятно, что он знает человека, который это сделал. Того загадочного русского. Они, наверное, друзья, без сомнения.

Так почему я так на него реагирую?

— Скажи мне, почему ты живешь здесь? — спрашивает он.

Я отстраняюсь, пытаясь вернуть себе самообладание.

— Хорошо, но перестань меня трогать.

— Тебе не нравится? — спрашивает он.

Его вопрос звучит искренне, что только больше меня смущает. С каких пор таких парней, как он, волнует, нравится что-то женщине или нет? Я закатываю глаза, когда он выпрямляется во весь рост и засовывает руки в карманы, ожидая моего ответа.

— Я здесь временно, — отвечаю ему. — Не хочу, чтобы мой бывший нашел меня.

— Роксбери не так уж далеко от Саути, — отмечает Лаклэн. — К тому же я видел, как ты дерешься. Не похоже, чтобы ты кого-то боялась.

Черт, он меня подловил.

— Ну…, — тяну уклончиво. — Возможно, я и из Саути, но он нет. И вообще, он совсем слетел с катушек. А чтобы заставить такого парня образумиться, придется потрудиться.

— Хм,… — произносит он, прикасаясь пальцами к губам. Для него все, что я говорю, звучит наверно весьма иронично. Из огня да в полымя, как говорится.

— Тебе больше не придется беспокоиться о нем, Мак. — Его тон становится серьезным. — Ты теперь под моей защитой.

Как вам это нравится? Он-таки не бессердечный мужлан.

— Спасибо, — говорю я ему. — Но мне не нужна твоя помощь. Я могу о себе позаботиться.

— Помнишь, что я говорил тебе о том, что надо играть по моим правилам? — спрашивает он.

Я прикусываю губу, чтобы задушить на корню свою сардоническую улыбку.

— Конечно. Как скажешь, Лаклэн.

— Умница, — говорит он. — А теперь тащи свою задницу в машину. Я отвезу тебя на ужин.

После того, как я суетливо закончила все приготовления, выхожу на улицу, чтобы обнаружить на парковке последнее, что могла там ожидать. Чертов «мазератти».

Синий «Гран Туризмо Спорт», если быть точной. Пока иду к машине, у меня слюнки текут, так хочу потрогать ее. В последнюю секунду я отдергиваю руку и, кажется, слышу смех Лаклэна.

— Представляешь, да?

— Ба-ба-бум, — говорю я в ответ. — Есть ли хоть малейший шанс, что ты дашь мне порулить?

Он крутит ключи на пальцах.

— Ни в коем случае, даже если бы я был при смерти.

Пфф.

Он открывает мою дверь, и я проскальзываю на сиденье подобно куску масла. М-м-м… внутри все еще стоит запах новой машины вместе с нотками кедра и лайма.

Лаклэн располагается рядом со мной на водительском сиденье, и смотрит на меня, заводя сердце зверя. Клянусь, у меня почти случился оргазм только от одной вибрации и звучания движка. Господи, это определенно подняло его рейтинг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Почему бы нам не пропустить ужин, а тебе просто не покатать меня на этой машине по городу несколько часов, — предлагаю ему.

Он резко стартует с парковки прямо на улицу.

— Должен сказать, Мак, ты умеешь отрываться, не так ли?

— И что теперь?

— Ты любишь веселье, — уточняет он. — Быстрые тачки и бои…

Его словесный поток резко обрывается, но не трудно догадаться, о чем он сейчас думает.

Лишь на минуту, пока я наблюдаю, как он плавно перемещается по улицам Бостона, у меня закрадываются сомнения. Есть что-то сексуальное в мужчине, который знает, как обращаться с такой красивой машиной, что заставляет вас хотеть его. Опять же, мне необходимо избавиться от этого наваждения.

Господи, мне нужно взять себя в руки. И вспомнить, наконец, для чего я это делаю. Я не могу испытывать чувства к этому мудаку. Я обращаюсь к видам из окна и не произношу ни слова, пока мы едем. Когда он сказал, что везет меня на ужин, я ожидала что-то типа паба или чего-то в этом роде. Но вместо этого мы в конечном итоге подъехали к высококлассному ресторану в престижном районе Бэк Бэй. Причем не просто к какому-то там ресторану, а знаменитому ресторану, которым владеют русские.

Кидаю на него взгляд искоса, пытаясь понять его мотивы, что он привести меня именно сюда. Это не совпадение, а стратегия. Он хочет, чтобы русские видели его здесь со мной. Но почему?

Я не могу долго мусолить эту мысль. Он выходит из машины, и я следую его примеру. Старшая официантка не спрашивает имя Лаклэна, она узнает его сразу. Две минуты спустя мы уже сидим на одном из лучших мест ресторана с личным комплиментом от шеф-повара.

Знаю, что должна использовать эту возможность, чтобы хорошо рассмотреть некоторых из его деловых партнеров, но мне здесь неуютно. Я не часто бываю в таких ресторанах. Именно мимо таких мест я проходила, будучи подростком, заглядывая через окна ресторана и наблюдая за тем, как богачи поглощают деликатесы. Я чувствовала огромное негодование, зная, что мы с Талией будем либо попрошайничать, либо попросту воровать еду себе на ужин.

Это ожесточило меня. Такие жизненные переживания лишили меня остатков женственности. Я не люблю ассоциировать себя с этими людьми. Даже сейчас я все еще живу на периферии общества. Теперь я сплю в хорошей теплой постели на сытый желудок, но где-то внутри меня все еще сидит обида, и я не знаю тому причины.

Может потому, что мне нет места в этом мире. Или потому, что у меня нет семьи. Или кого-то, кого будет волноваться, если я вдруг исчезну. Только Скарлетт. Но однажды, и она, скорее всего, тоже исчезнет. И тогда я останусь один на один с собой, и даже не могу себе представить, каким темным будет мой мир.

Я эгоистка, раз во мне появляются подобного рода мысли и чувства. Раз позволяю этому страху управлять мной. Но я не могу думать об этом сейчас. Поэтому изучаю меню и притворяюсь, что постоянно бываю в таких местах. Я заказываю чилийского сибаса, а Лаклэн заказывает стейк и текилу со льдом для меня… как мне нравится. При любых других обстоятельствах я была бы удивлена, что он запомнил такую деталь, но он из тех, кто постоянно следит за теми, кто его окружает.

Когда я слизываю соль с края стакана и делаю глоток, то запоздало понимаю истинную причину, по которой он это запомнил. Он напряженно наблюдает за тем, как я методично выжиманию лайм и слизываю капельку сока с большого пальца.

— Не закажешь ничего для себя? — спрашиваю ласково.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Пока нет. — Он наклоняется вперед на локтях. — Мы выпьем в клубе.

Мы. Он сказал «мы». Он отвез меня на ужин, а теперь говорит о выпивке? Красные флажки замаячили повсюду. Возможно, он находит меня привлекательной, но знаю, что я ему не нравлюсь. В этом-то и разница, все написано у него на лице. Он чертовски подозрителен, и подозреваю, хотел бы, чтобы я просто исчезла. Так что там с другими вещами? Этого я пока не могу выяснить.