ИВЦ: жаркое лето 81-го - Виктор Дан

Есина встретила Давиденко у двери его рабочей комнаты:

– Виталий Семенович, докладываю: вопрос неожиданно решился в нашу пользу. Я рассказала все Валентине, как вы советовали. Он заявила, что никаких новых правил не будет, это их ошибка. Нового сотрудника не предупредили, и он проявил неуместное творчество. Завтра мы получим извещение на изменение маршрутов, и все будет исправлено.

– Голевский знает этот вопрос? Нужно будет организовать срочную корректировку массива расцеховок.

Голевский был прямым руководителем Есиной.

– Знает. Перед тем как прийти к вам, я беседовала с ним. Вы не обижайтесь – от него я вышла ни с чем, но счастливая тем, что мой начальник глупее меня. Он говорил о всяких пустяках, похвалил мое платье, похвалил меня, затем выразил уверенность, что я справлюсь с проблемой самостоятельно, и отправил думать. Я ничего другого не придумала, как прийти к вам. Не помню случая, чтобы вы не помогли. Но от вас всегда выхожу убитая мыслью: «Боже мой, какая я дура и как мало знаю».

– Ну, не прибедняйтесь насчет своего ума и опыта, а платье ваше просто замечательное и так вам идет.

– Спасибо, теперь вы меня утешили хоть немного.

– Я бы продолжил приятную беседу, но сегодня понедельник и я должен спешить на директорскую оперативку.

Оперативка прошла без вопросов к ИВЦ. Молодец Валентина Павлюченко, успела предупредить главного технолога и начальника производства, поэтому вопрос о злополучном приборе они не поднимали. Почти два часа ушло на обсуждение заводских проблем, интересных для Виталия только в смысле общей информированности о состоянии дел на предприятии.

До совещания в парткоме Виталий решил несколько текущих дел, а без четверти пять пригласил к себе руководителя бригады дружинников ИВЦ электромеханика Владимира Рябовола, чтобы ознакомиться с результатами последнего дежурства. Рябовол доложил, что все прошло гадко, без эксцессов и замечаний со стороны дежурной бригады милиции, под руководством которой работали дружинники.

Неожиданно по внутренней громкоговорящей связи, Виталия пригласили в приемную.

– Вас просят к телефону, звонок из города.

Виталий заторопился, времени было в обрез.

– Слушаю, Давиденко!

– Виталий, привет! – это был друг детства, тоже Виталий!

– Привет, где ты сейчас?

– В Харькове на вокзале.

– Какими судьбами? Мой адрес знаешь, езжай ко мне домой, а я постараюсь поскорее освободиться.

– Я проездом. Через час мой поезд до Чопа, а потом в Польшу на новое место службы.

– Так неожиданно!

– У нас все неожиданно. Приезжай к поезду на четвертую платформу.

– Через пять минут должен быть в парткоме. Если найду замену, то непременно приеду. Надо же такая накладка.

– Буду ждать!

– На всякий случай желаю успеха. Напиши сразу, как устроишься.

– Конечно. Постарайся вырваться.

– Постараюсь.

Давиденко обратился к Ирине.

– Где Голевский, он мне срочно нужен?

– Только что ушел домой.

Виталий вернулся в свою комнату. Остался последний вариант – послать на совещание главного дружинника коммуниста Рябовола. Тот тоже ушел. Рабочий день завершился и Рябовол решил, что его доклад тоже окончен.

Удрученный несостоявшейся встречей с другом, они не виделись почти шесть лет, Виталий почти не слушал инструктаж секретаря парткома Коваленко. Начинается отпускной период, увеличивается количество приезжих, число криминальных проявлений растет, нужно активизировать работу добровольных народных дружин, в свете решения последнего пленума обкома партии.

За окном разразилась гроза. Дождь ослаб, но не прекратился и после совещания. Виталий позвонил Альбине и предупредил, что пережидает дождь.

– Что тебе приготовить? – спросила Альбина.

– Мне безразлично.

– Все готово, приезжай скорее.

– Как дети?

– Накормила, балуются.

– Скажи, что скоро буду и принесу мороженное.

– А на мою долю?

– Само собой.

Ждать пришлось еще полчаса.

Невольно он задумался о странностях судьбы. Чтобы получить должность зам начальника ИВЦ ему пришлось усвоить массу знаний, выполнить огромный объем работ, чтобы доказать свою способность, а затем чтобы оправдать свое назначение.

Голевский получил свою должность зама можно сказать только за услужливость и лояльность. Если бы ему кто-то плюнул в лицо в буквальном смысле, он бы утерся и улыбнулся своей располагающей улыбкой. Пришел на должность инженера студентом вечерником четвертого курса. Учился весьма посредственно. Жанна Никитична руководила его дипломным проектом, тогда она еще была начальником бюро разработки. Ее подчиненные сделали дипломный проект за Голевского. Почти сразу после защиты, Ковтенко добился для него назначения начальником бюро решения задач, в замен ушедшей в декрет бывшей начальницы. Операторы ЭВМ говорили, что Голевский не способен был запустить на выполнение простейшую программу. Он считал, что и не должен уметь это делать. Ковтенко тоже не умел, также как и Бриль.

Когда Ковтенко уходил на должность заместителя председателя профкома предприятия, он поставил Голевского на свое место. Перед этим Бриль, Ковтенко и Корниенко, секретарь партбюро ИВЦ, добились приема Голевского в партию. Для этого пригодились также приятельские контакты со Стругиным.

Виталий приоткрыл окно в своей комнате, чтобы покрытое каплями дождя оконное стекло не мешало ему наблюдать за лужей на асфальте. Поверхность лужи была еще изрыта оспинками от дождевых капель, уже редких, но еще достаточно крупных, чтобы промочить одежду насквозь, пока добежишь до троллейбусной остановки. Он с нетерпением ждал полного прекращения дождя, глубоко вдыхая теплый и влажный воздух, пропахший отмытой молодой зеленью. Уже низкое солнце выглянуло из-за края тучи и окрасило все в золотисто-багровый цвет. Ветер шумел в густых уже кронах деревьев, звенела капель металлом подоконников. Однако Виталий уже перестал замечать концерт цветомузыки природы. Он углубился в воспоминания.

Мысли Виталия постоянно возвращали его в прошлое, он словно проживал свою жизнь заново перед новым серьезным испытанием, которое его ожидало в ближайшие дни, он был в этом уверен.

Поток воспоминаний (4):

В октябре семьдесят пятого года его вызвал к себе директор. Бондаренко был один. После приветствия он указал Давиденко на стул за приставным столиком и заговорил без всякого вступления.

– Хочу предложить тебе целевую аспирантуру в ХАИ. Там создана на пятом факультете кафедра АСУ, Тесленко стал ее заведующим. Попросил меня дать кандидатуру аспиранта. После защиты кандидатской, вернешься на ИВЦ.

Тесленко был заместителем главного инженера КБ, недавно защитил докторскую диссертацию. Об его уходе в ХАИ ходили смутные слухи. Оказалось правдой. Виталий не сразу нашелся с ответом и директор продолжил.

– Ты ведь интересуешься наукой, сдал кандидатские по иностранному и философии. А Брилю через пять лет будет шестьдесят… Подумай!

– Подумаю, – только и смог сказать Виталий. – Когда нужен ответ?

– Если надумаешь, приходи завтра с заявлением на мое имя с просьбой направить в целевую аспирантуру ХАИ. Экзамен в конце ноября, тебе нужно будет сдать только специальность.

– С женой нужно посоветоваться. Насколько я знаю, аспирантам платят не густо. А у меня двое детей.

– Посоветуйся! Не зря народ поговорку придумал: «Наука требует жертв».

«Многие начальники стали кандидатами без особых жертв. Это советская наука жертва бюрократов», – подумал Давиденко. Он тогда еще не знал, до какой степени был прав. Как раз в это время он безуспешно пытался опубликовать в экономических журналах свою статью по вопросам оценки экономического эффекта инновационной деятельности.

– Спасибо за предложение. Завтра дам ответ.

Вечером они с Альбиной проделали элементарный расчет. Сто рублей стипендия аспиранта и пятьдесят по НИР – максимум, на что мог рассчитывать Виталий. За три года аспирантуры он терял на зарплате столько, что потом доплата за кандидатскую степень компенсирует эти потери, чуть ли не за десять лет. Правда, была надежда на повышение в должности, но и тогда потребовалось бы не менее пяти лет.

Вдруг Альбина заявила:

– Заешь, не хочу быть убийцей твоей мечты заниматься наукой. Перебьемся три года, с голоду ведь не умрем. Многие семьи живут и на меньшие деньги.

Виталий согласился. На встрече с претендентами на место в аспирантуре, а таких набралось восемь, Тесленко заявил, что они должны сдавать не экзамены в аспирантуру, а сразу кандидатские экзамены. Кто один экзамен, как Давиденко, а кто сразу три.

– У нас кафедра новая, учебный процесс не поставлен. Нужно разворачивать НИР. Нам некогда возиться с кандидатскими экзаменами и курсами. Мне нужны для работы свободные от ученичества люди.