На семи холмах. Очерки культуры древнего Рима - Юрий Павлович Суздальский

убийцам Цезаря и продолжателям его политики; он умеет стать равно необходимым схватившимся не на живот, а на смерть Антонию и Октавиану. Этот последовательно проводимый в жизнь принцип do ut des (я оказываю тебе услугу с тем, чтобы и ты при случае мне ее оказал) вполне оправдывал себя в то смутное и беспокойное время, когда даже победители никогда не были уверены в прочности своей победы.

Всякий римский государственный деятель знал, что в победе и поражении, в счастье и в несчастье он может рассчитывать на благожелательство и помощь Тита Помпония Аттика, у которого половина Рима состоит в друзьях, так как все они ему чем-нибудь обязаны. Именно в этом секрет безопасности Аттика в те тревожные времена. Он всегда может рассчитывать на помощь людей из самых различных политических лагерей. Во время свирепых проскрипций второго триумвирата, когда нуждающиеся в деньгах триумвиры включают в проскрипционные списки без разбора наиболее богатых римских граждан, Аттик отсиживается в убежище, предоставленном ему одним из ближайших друзей триумвиров, которому он оказал в свое время неоценимую услугу. Когда деньги собраны и первая, наиболее грозная волна убийств проходит, самый влиятельный из триумвиров, Антоний, опомнившись, собственноручно вычеркивает имя Аттика из проскрипционного списка.

Чтобы еще более обезопасить себя, Аттик ухитряется завязать родственные узы с сильными мира сего. Свою сестру он выдает замуж за брата знаменитого Цицерона, дочь — за ближайшего друга императора Октавиана Августа Агриппу, внучку обручает с пасынком Августа. Аттик становится влиятельным лицом. Более того, для некоторых слоев римской знати этот запуганный подхалим становится в период Империи образцом римлянина, неким идеалом, которому следуют многие. Его друг, Корнелий Непот, помещает биографию Аттика среди жизнеописаний выдающихся людей Греции и Рима.

Однако, чтобы связать своими услугами, помощью и родством таких могущественных людей, как Помпей, Цезарь, Антоний, Октавиан, Аттику нужны огромные средства. Та часть времени, ума и душевных сил Аттика, которая остается свободной при постоянных ухищрениях сохранить жизнь, обеспечить себе безопасность, обращена на стяжательство. Получив в наследство после смерти отца состояние в 20 миллионов сестерциев, он не брезгует ничем в стремлении увеличить его. Наряду с книгоиздательством, приносившим ему весьма солидный доход, Аттик занимается спекуляциями и ростовщичеством. Наконец, он принимает участие в таких грязных делах, как «ловля наследства». Он всячески заискивает перед бездетными богатыми стариками и старухами в расчете, что они по завещанию откажут ему свое состояние.

От своего полупомешанного дяди Квинта Цецилия, которого за дикие причуды и скверный характер никто из родственников не мог выносить и с которым все были в ссоре, Тит Помпоний Аттик сумел получить наследство в сто тысяч сестерциев. Наряду со своими денежными делами он ведет дела многих влиятельных людей. Его состояние превышает сто миллионов сестерциев. Однако опасливый Аттик не выставляет напоказ свое богатство. Он скромен и умерен в своем образе жизни и в тратах.

Живет он на Квиринале в старинном доме, который не торопится перестраивать согласно требованиям тогдашней моды. Ежемесячные расходы его не превышают весьма скромной по тому времени суммы в три тысячи ассов. Все свободные средства он пускает в оборот или вкладывает их в недвижимое имущество. Значительную прибыль при тогдашней высокой квартирной плате[17] приносили ему многочисленные доходные дома в Риме.

Однако наиболее надежной формой помещения денег представлялась Аттику покупка земли. Занятие сельским хозяйством сулило наиболее верные доходы. Аттик владел пригородным имением близ Рима, тремя значительными поместьями в Италии: одним близ города Номента, затем арретинским в Этрурии и апулийским на юге Апеннинского полуострова. Однако главным земельным владением Аттика, приносившим ему наибольший доход, была огромная латифундия в Греции, неподалеку от города Бутрота.

Благодаря раскопкам археологов и исследованиям историков в настоящее время хорошо известно, как выглядели пригородные имения, окружавшие древний Рим. Русский ученый И. М. Гревс в работе о римском земледелии так рисует пейзаж окрестностей Рима в конце I в. до н. э.: «Своеобразное зрелище должно было открываться тогда перед глазами путешественника, подъезжавшего по „царице дорог“ (via Appia — Аппиева дорога) к Вечному городу. Ближе всего по обеим сторонам тянулся двойной ряд роскошных загородных вилл и величественных гробниц, утопавших в зелени парков.

Громадная долина, пересекавшаяся по различным направлениям строгими линиями внушительных акведуков, вся была покрыта многочисленными участками земли, превосходно возделанными заступом под овощи. Между ними тянулись длинные гряды розовых кустов и целые поля фиалок, потреблявшихся в огромных массах религиозной и светской, общественной и частной жизнью Рима. Пестрый ковер цветов и зелени разнообразился обширными полосами виноградников, оливковых плантаций и фруктовых садов, а также особо устроенных питомников, где разводили деревья, служившие для украшения садов и парков.

Воздух наполнялся громким, многоголосым криком всевозможных птиц — голубей, кур и петухов, павлинов, фазанов, журавлей, лебедей, дроздов и куропаток. Все эти пернатые разводились либо для ежедневного потребления их мяса и яиц, которые, приготовляемые тысячью различных способов, удовлетворяли всем прихотям гастрономического вкуса, либо для домашнего украшения, либо, наконец, для жертвоприношений, связанных с культом богов». В этом необычайно красочном описании даны все основные отрасли сельского хозяйства, характерные для римских пригородных имений, подобных имению Аттика близ Рима.

Большой доход давало разведение цветов и декоративных деревьев, таких, как лавр и мирт. Варрон указывает, что близ Рима особенно выгодно разводить розы и фиалки. Весьма прибыльным было огородничество. Капуста, чеснок, репа, брюква, бобы и горох, а также появившаяся в Италии в начале II в. до н. э. спаржа, составлявшие главную пищу древних италийцев, имели постоянно хороший сбыт в огромном городе с миллионным населением. Под грядки, засеянные луком, отводились целые югеры земли.

Римские писатели сообщают, что огородники древней Италии умели выращивать овощи сказочных размеров. Рассказывают, например, о невероятной репе, которая одна весила сорок римских фунтов[18].

Большое место в римских пригородных имениях занимало садоводство. Римляне любили сады и очень заботились о них. Уже во времена войны с Ганнибалом некоторые области Италии, как например Кампания, были покрыты садами.

Варрон назвал всю Италию фруктовым садом, и это не было преувеличением. Иностранец, географ Страбон, посетивший Рим в конце I в. до н. э., писал, что западное побережье Апеннинского полуострова, густо засаженное плодовыми деревьями, представляет собой сплошной сад.

Садоводством занимались и для собственного удовольствия, и из коммерческих соображений. Садоводство в имениях близ больших городов было очень прибыльным делом. Там за деревьями ухаживали по последнему слову агрономической науки того времени, выводили высшие сорта плодов и добивались небывалых урожаев.

Население городов, расположенных неподалеку от Рима, занималось исключительно садоводством, причем каждый город специализировался по выведению своих особых сортов. Город