Гридень 7. Завоеватель - Денис Старый

была плеть Гаруна, которой он себя истязал во время подобных наплывов желаний обладать женщиной. Считая себя монахом-черноризцем, пусть пострига и не приняв, Гарун запрещал себе даже думать о женитьбе. Запрещал… а оно как-то само постоянно думалось. Нет, не о женитьбе, а о том, для чего люди венчаются, чтобы после предаваться греху.

— Встань! И поди проверь все посты! — прозвучал приказ Гаруну от Лиса, старшего по званию.

Гарун со звериной ненавистью посмотрел на тысяцкого. Потом с таким же взглядом обезумившего фанатика… нет, уже маньяка, сотник мысленно раздел, овладел Марией и убил ее в своих мыслях.

— Ты слышал приказ? — спросил Лис, привставая, непрозрачно намекая, что готов обнажить свой клинок, держась за эфес сабли.

— Да, тысяцкий, я исполню твой приказ, — сказал Гарун, резко встал и, не отдав должное уважение ни хозяйке, ни остальным людям, ушел.

Наступила неловкая пауза. Такое поведение ратного мужа, который принимал деятельное участие в обороне и в возвращении Воеводино под контроль, вызвало шок у собравшихся. Это же чуть ли не плевок в сторону жены воеводы.

— Муж мой, наш воевода, Владислав Богоярович, приговаривал: «Кошка с дому, мыши в пляс». Но все здесь присутствующие должны понимать, что кот с острыми когтями вернется, и вот когда воевода окажется дома, как бы мышам не пришлось туго, — сказала Мария и обратилась к пленнику. — Я недовольна тем, что ты видел это непотребство. Но Я буду принимать решение. И оно такое…

Мария встала из-за стола, извлекла нож со своего ремня, который не снимала с самого начала набега эрзя, подошла к Дуболгу.

— Иди к своему главе рода. Братство тебя не примет, потому как ты не хочешь принимать веру православную. Но эрзя, как и мокша, вы можете стать вассалами великого князя. Отправляйся к нему, он у града Булгар должен стоять. А еще… предупреди свой род, чтобы они прятались и просились переждать на землях Рязани. Будет разорение вашим землям уже скоро. Поспешите к великому князю. И выход Братству положите конями, — сказала Мария и перерезала путы на руках воина. —

— Ах, — пронеслись под потолочными сводами возгласы удивления.

— Не устрашилась, — излишне громко заметил один из старших людей города.

Действительно, эрзя сейчас мог скрутить Марию, взять ее в качестве заложницы и требовать не только своего освобождения, но и других своих соплеменников. Но Дуболга поступил иначе: он поклонился Марии.

— Ступай! — повелела женщина, после посмотрела на всех собравшихся. — И вы уходите. Работайте и делайте все, чтобы не пришлось ваши семьи переселять в чистое поле за Камень-Урал.

Все ушли, осталась только Мария и ее тайная охрана. Теса практически рухнула на стул и чуть не заплакала. Как же ей тяжело быть главной там, где одни мужи собрались. А еще этот…

— Позволь я убью его! — на половецком наречии спросил Марию воин, вышедший из тайной комнаты, которая была оборудована в приемной палате.

— Шарух… убей его! — в сердцах бросила Мария, но вовремя опомнилась. — Нет, так просто нельзя. Это же получится, что ты, кипчак, убьешь чуть ли не славного лицаря, что спас Воеводино. Не так должно быть. Убить охальника! Казнить охальника!

— Не делай этого, хатун-Теса! Твой брат меня казнит, если ты поставишь свою честь на кон, — сказал половецкий воин и один из телохранителей Марии.

— Не называй меня «хатун», воин! Я не царица, — потребовала Мария. — Я должна отомстить, но не так, что в народе скажут о моей глупости. Пусть меня пожалеют. Конечно же, я не дамся этому уродцу. Он придет ко мне… Я этот взгляд знаю, с такими глазами мой отец насиловал дочерей верных ему воинов. И ты, и не только ты, будете рядом. Нужно только подсказать ему, что я… отправлюсь одна в храм и буду там молиться в одиночестве.

— Ты… можешь ошибаться, — сказал Шарух.

— Нет. Гаруна я опозорю и сама казню! — решительно сказала Мария.

* * *

На самом деле, Булгария представляет собой очень интересное образование. Ведь, на самом деле, речь идёт не только о непосредственно булгарах, но и о Союзе племён, в основном кочевых. Я даже не сказал бы из того, что я сейчас уже знаю об этой стране, что булгары имеют здесь подавляющее преимущество. Вот, к примеру, современный булгарский эмир Саид или Сагид, он половец. Немало в Булгарии чиновников, которые прибыли в страну от турок сельджуков или же из Хорезма.

Так что булгары — это пример того, как можно жить в союзе и мире, я даже уверен, что Русь с Булгарией могли бы жить вполне себе мирно, если бы не парочка проблемных обстоятельств. Нас разъединяют вопросы религии и вопрос будущего наших государств. Не бывать России без Урала и Сибири. А добраться туда проще через булгарские земли. Да, можно пройти и севернее, но опять же там были, и остаются племена черемисов, которые подчинены булгарам. Мы их переподчиняем, обкладываем выходом. И это, так или иначе, но привело бы к войне.

А ещё наше противостояние подкрепляется религиозными противоречиями. Религия является идеологической надстройкой современного общества. Стены и пол дома сложены из экономики и управления государством, а вот крыша — это религия. Нельзя жить в доме без стен, такого вовсе не бывает. Но как жить с протекающей крышей? Тоже нельзя. Так что, религия для всех — это важно, в этой парадигме люди живут. Неминуемо возникают противоречия, какой Бог существует, а какой ложный. Война при таких раскладах — это дело времени.

Мы шли вперёд, невзирая ни на что: ни на сложные рельефы местности, ни на отсутствие дорог и леса. Мы двигались к крепости, которая стояла перед Булгаром. И рассчитывали на то, что сметем ее в первый же день приступом.

Но… не вышло. И уже первый серьезный бой в этой войне оказался сложнейшим испытанием. Нам не удалось с наскока взять маленькую крепостцу, расположенную на пути к Биляру.

Неудача несколько остудила ряд горячих голов, которые были уверены, что каждый ратник в нашем войске — богатырь способный, ну, наверное, проходить сквозь стеныи уже там, внутри периметра, крушить супостата налево и направо. На деле у нас чуть не случился, если применить образ из монголо-татарского нашествия, и считать, что обороняющиеся булгары — это Русичи, своего «Казельска». Подвиг этого русского города из послезнания я помнил отчетливо. Тогда маленькая крепость надолго