Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала - Дэйв Мастейн

следует отметить, что к этому времени Metallica уже стала группой, которая боролась с личностными конфликтами. Каждый из нас был виновен в том, что обвинял друг друга в тот или иной момент. Насколько я мог сказать, моей работе в группе ничего не угрожало, хотя, очевидно, я не смог правильно оценить ситуацию.

Разгружаем с Роном колонки перед выступлением. Фотография Брайана Лью

Мое увольнение продлилось примерно 24 часа. На следующий день я вернулся на репетицию, перед всеми извинился и был принят обратно. Все было хорошо. Мне так казалось. Некоторые моменты невозможно исправить и вычеркнуть, и эта ссора стала одним из них. Во многом это стало началом конца. Мы с Роном стали все больше раздражать друг друга. Я считал его самодовольным и избалованным, да и талантливым бы не назвал; меня он считал непредсказуемым и опасным – должен признаться, он не ошибся. Когда я рассказал о драке у Рона своим знакомым (не друзьям, заметь), Рон разозлился и начал во всем обвинять меня. В ответ, и говорю это без какой-либо гордости, когда Рона не было, я вошел в репетиционную комнату и вылил банку пива на звукосниматели его баса Washburn, тем самым фактически уничтожив этот довольно дорогой предмет оборудования.

Я знал, что Рон будет негодовать, но мне было плевать. Вот как я себе это обосновал:

«Ты мне не нравишься, не нравится, что в драке ты винишь только меня, не нравится, что ты маменькин сыночек, не нравится, что тебе, похоже, все достается слишком легко, на блюдечке с голубой каемочкой, а ты не ценишь. Тебе не место в нашем коллективе – ты не один из нас».

К этому времени, поздней осенью 1982-го, Metallica стала регулярно выступать в Сан-Франциско, где металлическая сцена была в значительной степени менее фальшивой, нежели в Лос-Анджелесе. Музыка была важнее завивки и макияжа. Когда дело коснулось живых выступлений, Metallica была группой, которую никто прежде не видел и не слышал. Но всегда было к чему стремиться. И вот тогда в группу пришел Клифф Бертон.

За кулисами с Metallica. Наша первая фотография с Клиффом Бертоном в 1983 году. Фотография Брайана Лью

Клифф был выдающимся басистом из Trauma, местной группы из района залива Сан-Франциско. Даже один лишь термин – «выдающийся басист» – должен о чем-то сказать, потому что, как правило, басисты находятся на самом дне рок-н-ролльной иерархии. Гитаристы и вокалисты на вершине, барабанщики – посередине, а басисты – в самом низу. Однажды я сказал, что «игра на басу на уровень выше игры на казу[13]», что вполне предсказуемо взбесило многих басистов, но ведь это чистая правда. Разумеется, всегда есть исключения из правил, и Клифф, безусловно, не был прославленным игроком на казу. Он был великолепен. Когда я увидел, как он играет, я знал, что он особенный, и Ларс с Джеймсом тоже это знали, поэтому начали тайно подбивать Клиффа к переходу в Metallica, пока Рон Макговни еще был в группе[14].

Клифф был достоин такого пристального внимания, и я думаю, все мы (за исключением Рона) видели в нем «недостающее звено». Мы приехали в Сан-Франциско как популярная группа, подпольная сенсация, которая быстро всех превзошла, даже местных королей трэша, группу Exodus. Мы были в полном боевом настрое, готовые выдать обалденное сценическое шоу с участием ублюдка с луженой глоткой на гитаре, рубящего хеви-метал, который был тяжелее, быстрее и мелодичнее всего в округе. Мы были серьезным заявлением. Как и Клифф. В Trauma не было ничего особенного, но все знали, что на группу стоит посмотреть живьем хотя бы только ради того, чтобы увидеть волшебные выкрутасы Клиффа с «квакушкой[15]». Не так часто басист выделяется, являясь звездой группы, но Клифф, с его безумной гривой волос и атлетическим мощным стилем игры, изменил эти принципы. Он был новатором.

Также он не горел желанием переходить в Metallica или любую другую группу не из района залива СФ. Но Ларс продолжал преследовать Клиффа и не слезал с него. В конечном итоге, когда Рон ушел, всего через несколько дней после того, как я надругался над его басом фирмы Washburn[16], дверь для Клиффа была открыта. Но пришлось пойти на компромисс. Клиффа впечатлила наша работа, и он был более чем готов променять Trauma на Metallica. Но при одном условии.

Мы должны перебраться в Сан-Франциско.

Не помню, чтобы у нас по этому поводу возникли какие-то раздумья. Все мы знали, что Клифф достаточно талантлив, чтобы поставить нам подобное неслыханное условие. Переехать всей группой? Ради басиста?! Да, он был настолько крут. И мы были настолько движимы этой идей; готовые на все, чтобы стать успешными. Думаю, все мы поняли, что с Клиффом станем величайшей группой в мире.

* * *

Переезд занял несколько месяцев, во время которых мы изменили свой образ жизни и профессиональные договоренности, чтобы сэкономить деньги и подготовиться к поездке в Сан-Франциско. Незадолго до Рождества 1982-го Рон Макговни выгнал Джеймса из дома (неудивительно, поскольку Рон по понятным причинам не желал продолжать спонсировать Джеймса после разрыва с Metallica). Я уже вернулся в дом матери, потому что… ну, потому что был на мели. И пригласил Джеймса пожить со мной и моей мамой, создав своего рода свой сериал «Трое – это компания[17]» с предсказуемо катастрофическими последствиями. Вдруг с мамой, довольно тихой домохозяйкой, стали жить сразу два воина металла. Сказать, что она была шокирована, – ничего не сказать, и не только из-за своих религиозных убеждений. Образа жизни, который мы вели, – пили, собачились, кутили, – было достаточно для того, чтобы заставить любого родителя забеспокоиться. Но когда это происходит под твоей собственной крышей? Наверное, ей было непросто. Особенно, когда она пришла к пониманию, что это не просто какая-то фаза или период. Я довольно хорошо играл на гитаре и на полном серьезе собирался зарабатывать этим на жизнь. Но это была не единственная причина, по которой я играл. Дело не только в том, что я ходил с надменным видом, трахался и пытался стать знаменитым. Когда я держал в руках гитару, мне было спокойно на душе, я был собой доволен. Когда исполнял музыку, ощущал чувство комфорта и успеха, которые никогда не испытывал, будучи ребенком. Когда я снимал аккорды, которые мне нравились, то чувствовал связь с ними и с музыкантами, их сочинившими. И когда я начал сочинять собственные